Эффект Люцифера
Шрифт:
Мы повторили опыты, сходные в своей основе, в серии лабораторных и полевых исследований, используя маски, скрывающие внешность, вводя белый шум или бросая в «жертв» шарики из пенополистирола, а также с участием военнослужащих бельгийской армии, школьников и множества студентов колледжей. Во всех случаях мы получили сопоставимые результаты. Увеличение длительности ударов током в течение времени было обнаружено и в исследовании, в котором «учителя», как предполагалось, били током своих жертв-«учеников». При этом со временем удары тоже становились все более продолжительными [301] .
301
Bond М. H., Dutton D. G. The Effect of Interaction Anticipation and Experience as a Victim on Aggressive Behavior // Journal of Personality. 1975. Vol. 43, № 3. P. 515–527.
Во
Ну-ка, видите вы этот камзол?
И вот уже четыре часа, как я природный дворянин [302] .
Анонимность может быть связана не только с масками, но и с тем, как с людьми обращаются в определенных ситуациях. Когда люди относятся к нам так, будто мы — не уникальная личность, а просто какой-то «другой», попавший на конвейер Системы, или когда они игнорируют нас, мы чувствуем себя анонимными. Ощущение отсутствия личной идентичности может привести к антисоциальному поведению. В одном из опытов исследователь относился к одной группе студентов-добровольцев участливо, а к другой — безразлично, как к «морским свинкам». Угадайте, кто воровал у него вещи в его отсутствие? После эксперимента студенты оставались одни в кабинете преподавателя-исследователя и могли взять монеты и ручки, в изобилии лежавшие в вазе. Те, кто оставался анонимным, воровали намного чаще, чем те студенты, к которым относились участливо [303] . Иногда доброта — не только сама себе награда.
302
Цит. по: Шекспир У. Драмы / Пер. Т. Щепкиной-Куперник. М.: Эксмо-Пресс, 2000. — Прим. пер.
303
Kiernan R. J., Kaplan R. M. Deindividuation, Anonymity, and Pilfering. Доклад, прочитанный на съезде Западной психологической ассоциации (Western Psychological Association) в Сан-Франциско в апреле 1971 г.
Давайте покинем мир лабораторий и детских игр и вернемся в реальный мир, где проблемы анонимности и насилия могут быть вопросом жизни и смерти. Мы будем изучать различия между обществами, в которых, отправляясь на войну, молодые мужчины-воины не изменяют свою внешность, и теми обществами, где всегда практикуется ритуальное изменение внешности: перед битвой воины раскрашивают лица и тела или маскируются (как в «Повелителе мух»). Влияет ли изменение внешности на их отношение к врагу?
Антрополог и культуролог Р. Дж. Уотсон [304] задался этим вопросом, прочитав мою более раннюю работу, посвященную деиндивидуации. Он обратился в Human Relations Area Files [305] , где хранятся записи антропологов, миссионеров, психологов и т. д. о разных культурах мира. Уотсон нашел данные об обществах, в которых воины меняли свою внешность, отправляясь на войну, и о тех, где они ее не меняли, а также о том, как часто они убивали, пытали или калечили своих жертв, — бесспорно, ужасные зависимые переменные — предельные в крайних значениях.
304
Watson Jr. R. J. Investigation into Deindividuation Using a Cross-Cultural Survey Technique // Journal of Personality and Social Psychology. 1973. Vol. 25, № 2. P. 342–345.
305
Международная некоммерческая организация, занимающаяся обеспечением и поддержкой сравнительных исследований в области человеческого поведения, социального поведения и культуры. — Прим. ред.
Результаты однозначно подтвердили гипотезу о том, что анонимность способствует деструктивному поведению — если вместе с ней воины получают разрешение проявлять агрессию такими способами, которые запрещены в мирной жизни. Война дает «официальное» разрешение убивать или ранить противников. Уотсон обнаружил, что из 23 обществ, для которых были известны эти два набора данных, в 15 воины меняли внешность. Это были наиболее агрессивные культуры; в 12 из 15 этих культур воины проявляли крайнюю жестокость к врагам. Напротив, в 7 из 8 обществ, где воины не меняли внешность перед боем, столь агрессивное поведение зафиксировано не было. Еще один вывод состоял в том, что в 90 % случаев воины, убивавшие, пытавшие или калечившие врагов, изменяли свою внешность.
В соответствии с культурными нормами ключевой компонент в трансформации обычных, не слишком агрессивных молодых людей в воинов, убивающих по приказу, — это изменение внешности. По большей части война начинается тогда, когда старикам удается убедить молодых людей убивать других молодых людей, таких же, как они сами. Молодым людям легче убивать себе подобных, если сначала они меняют свою внешность, снимают обычную одежду, надевают военную форму, устрашающие маски или раскрашивают лица. Так возникает анонимность, лишающая сострадания и стремления заботиться о других. После победы культура диктует, чтобы воины вернулись к своему обычному, мирному статусу. Эта обратная трансформация происходит сама собой: воины просто снимают военную форму или маски, смывают краску с лиц, снова становятся сами собой и ведут себя как обычно.
Бывает так, что окружающая среда вызывает ощущение временной анонимности у тех, кто в ней живет или действует, — и при этом им не нужно менять внешность. Мы хотели выяснить, как среда, способствующая анонимности, провоцирует вандализм, и провели простой полевой эксперимент. Я описал его в первой главе: мы оставили брошенные машины на улицах рядом с кампусами Нью-Йоркского университета в Бронксе, штат Нью-Йорк, и Стэнфордского университета в Пало-Альто, штат Калифорния. Мы фотографировали и снимали на видеопленку акты вандализма по отношению к этим машинам, которые выглядели явно брошенными (без номерных знаков, капот поднят). В анонимной атмосфере Бронкса несколько десятков людей, проходивших или проезжавших мимо в течение 48 часов, останавливались и грабили автомобиль. По большей части это были хорошо одетые взрослые люди. Они постепенно снимали с машины все ценные детали или просто ее разбивали, и все это происходило при свете дня. А вот в Пало-Альто больше чем за неделю ни один прохожий не совершил по отношению к нашей машине ни одного акта вандализма. Этот наглядный опыт стал единственным практическим доказательством теории городской преступности, получившей название «теории разбитых окон». Окружающая среда такова, что некоторые члены сообщества чувствуют себя анонимными, они понимают, что никто вокруг не знает, кто они, никого это не интересует, а значит, можно вести себя как угодно. В итоге люди превращаются в потенциальных вандалов и убийц.
Давайте предположим, что «хорошая» сторона человеческой природы — это рациональность, порядок, целостность и мудрость Аполлона. А ее «плохая» сторона — хаос, дезорганизация, нелогичность и чувственная суть Диониса. Основная черта Аполлона — самоограничение и подавление желаний; ей противостоят безудержные свобода и страсть Диониса. Оказавшись в ситуации, когда когнитивный контроль, обычно направляющий поведение в социально желательном и индивидуально приемлемом направлении, заблокирован, приостановлен или искажен, люди легко превращаются в исчадия ада. Отсутствие когнитивного контроля приводит к самым разным последствиям. Среди них — отсутствие совести, самосознания, личной ответственности, обязательств, преданности, этики, чувства вины, стыда, страха и размышлений о последствиях того или иного действия.
У такой трансформации есть два основных пути: а) ослабление социальной ответственности личности (никто не знает, кто я, или не интересуется этим); и б) отсутствие оценки своих поступков. Первое ослабляет стремление к социальному одобрению и тем самым способствует анонимности — т. е. деиндивидуации. Так часто происходит, когда человек оказывается в ситуации, способствующей анонимности и ослаблению личной ответственности. Второй путь — ослабление самоконтроля и утрата целостности по разным причинам, изменяющим состояние сознания. Это могут быть алкоголь или наркотики, сильные чувства, участие в активных действиях, поглощенность сиюминутными проблемами, когда прошлое и будущее теряют свое значение, а также перекладывание ответственности с себя на других.