Эффект матрёшки
Шрифт:
Белоснежная девица за стойкой пересчитывала наличность. Бутерброды с красноватой рыбкой на вид не внушали подозрений, но Ада все же решила не рисковать.
Она взяла безобидный кекс, упакованный в пленку и чашку чая. Расположившись за столиком, развернула и откусила… Тонкий привкус плесени, бережно сохраненный целлофаном, нельзя было спутать ни с чем. Глотать, только чтобы поддержать имидж не хотелось. С полным ртом и нескрываемой завистью Артемида смотрела на сидящего напротив толстоухого мальчика – тот сосредоточенно пережевывал бутербродец с красноватой рыбкой.
Прикрыв рот салфеткой, Ада все же отважилась и выплюнула в тарелку
– Какой у нас сегодня месяц, девушка? – поинтересовалась Ада у белоснежной буфетчицы тоном автоинспектора узревшего просроченный полис ОСАГО.
– Август… – удивленно вскинула брови буфетчица.
Очередь оживилась.
– Так вот, это не «свежие кексы»! Это недоеденные пасхальные куличи!
Белоснежная девица попыталась что-то возразить, но Ада обернулась к насторожившемуся народу, взор ее горел, как у героини античной трагедии: «Плесень!» Смертный приговор обжалованию не подлежал. Она ловко выбрала несколько пятирублевых дисков из поблескивающей на прилавке мелочи и довольная собой гордо проследовала к столику допивать остывший чай.
«Любите ли вы театр… – вертелось в голове у Артемиды, пока она задом ощупывала сиденья. – Странно, куда они поролон из кресел повынимали… окна, что ли на зиму заделывают…»
Усевшись в пятнадцатом ряду, она стала разглядывать публику. Желающих занять места согласно купленным билетам было не много. Все норовили сесть поближе, и потому в первых рядах партера шло постоянное перемещение народов. Изгоняемые с мест законными владельцами граждане, кочевали с кресла на кресло, из ряда в ряд пока не прозвенел последний звонок, и огромная хрустальная люстра в центре зала не угасла. Аду никто не побеспокоил, и даже место слева оставалось свободным.
Совсем скоро на сцене сделалось светло и шумно. Поглощенная действом, она не сразу обратила внимание на того, кто сел рядом. Но она его почувствовала!
Ада различала мужчин по запаху. Достаточно было нескольких вдохов и все становилось ясно. Вот и сейчас её ноздри напряженно вбирали мятную прохладу разбавленную ароматами лаванды и кедра. Цитрусовые всплески, исходившие от только что подсевшего мужчины – бодрили, кофейный «дым» щекотал воображение. «Он пахнет успехом… – подумала Артемида и скосила глаза в сторону. – Блондин… натуральный. Редкий экземпляр. Хорош, размечталась!» – тут же отдернула она себя.
А тем временем:
«Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей
И тем ее вернее губим
Средь обольстительных сетей»
Утверждал со сцены А.С. (по этому делу) Пушкин и был, как всегда прав.
Сумочка сползла с колен и шлепнулась на пол у ног ароматного блондина. Ада даже не шелохнулась, не сделала попытки поднять её, тем самым давая возможность мужчине проявить себя. Либо он джентльмен со всеми вытекающими последствиями, либо вечер пропал зря.
Ах, мужчины, сколько радостных минут вы можете подарить женщинам-«охотницам»! О чем вы подумали? О сексе? Нет. Главное – азарт. Когда намечена добыча остается лишь выбрать средство, с помощью которого она будет поймана. И чем матёрее зверь, тем сильнее желание подманить к капкану, набросить сетку. Поймать! И совсем не обязательно быть глянцевой красоткой, не умещающей силиконовое
В общем, проявить к нему хоть чуточку внимания. Да мало ли средств в арсенале опытной амазонки!
Ада не была амазонкой, теоретически она представляла себя на месте таких женщин, но чтобы вот так на практике – никогда! Лучше уж пусть будет все по старинке: петух догоняет, курица убегает, но медленно…
Реакция выдавала в нем матерого зверя. Мужчина поднял сумочку и положил на место. Аде даже показалось, что он слега погладил ее колено. «Показалось», – исподтишка взглянув на блондина, подумала она. Мужчина не проявлял к ней больше интереса, а когда сдавленно кашлянул в темноту, неожиданно окрасив воздух густым перегаром, ее чуть не стошнило. Как же она ошиблась! Принять силосную кучу за альпийскую горку! Но ведь пахло!
Разочарованная, она начала крутить головой, все же надеясь отыскать благоуханный источник, тем более, что бардак и галдеж, творившейся на сцене, занимали ее меньше, чем душистая публика его оплатившая.
За спиной слева, вытянув шеи, двое, похожие на голодных птенцов, широко открывали рты, пережевывая белые плотные сгустки бабл-гума. За спиной справа – мужчина сдирал шкурку с сочного мандарина и засовывал в рот спутнице крохотные дольки. Отвалив нижнюю челюсть и, близоруко щурясь на сцену, та заворожённая сюжетом, не жуя, проглатывала цитрусовый корм. Пьеса её увлекала. Дама не закрывала восторженного рта и случись в руках спутника любая пакость, дама заглотала бы её с наслаждением. «Вот она волшебная сила искусства!» – восхитилась новоиспеченная театралка, не переставая изучать чутким носом близлежащую атмосферу.
Сосед справа – бледный педерастического вида юноша в лягушачьих круглых очках и вязаной, белизны мартовского снега ермолке, шуршал «кофейным дымом». Черные аккуратные квадратики источали назойливый аромат идентичный натуральному.
«А кедр? А лаванда?» – не успокаивалась Артемида.
Но тут сосед-блондин, намереваясь сменить позу на более интимную, заерзал и, подперев подбородок убедительным кулаком, почти прильнул к Артемиде. От перегарной близости в носу у Ады произошло секундное замешательство. Ей захотелось чихнуть. Она прикрыла нос палантином… и отыскала потерянную ноту! Вот же она! Лаванда! О, этот запах мог вскружить голову любой моли, не то, что Артемиде! Все так банально. Раздосадованная, она демонстративно отстранилась в сторону гей-юноши, пахнущего пусть и ненатурально, но безопасно для её здоровья и, отгоняя навязчивые ароматы, бурно замахала перед носом ладонью.
Спектакль гремел вовсю! На сцене в ярком свете пел и ходил колесом Пушкин. Но «кедр» не давал нюхачке покоя. Решив, что «деревом» шибает от блондина, она успокоилась, а успокоившись, сосредоточилась на сцене. К ее радости спектакль через час с небольшим благополучно завершился речитативом в стиле рэп. Бисируя, актеры-рэперы на едином дыхании с фанатским залом проехались от: «Москва! Как много в этом звуке» до «Люблю тебя, Петра творение». Довольными остались и артисты и зрители. Он действительно «НАШЕ» и «ВСЁ» – нет базара! Разбуди русского среди ночи, назови пароль «ПУШКИН», – отзыв заучен со школы и на всю жизнь: «мой дядя самых честных правил» – для мальчиков и «я к вам пишу – чего же боле» – для девочек.