Эффект Робинзона Крузо

Лопатюк Ирина

Она дочь последнего хранителя знаменитой Александрийской библиотеки Теона, чье здоровье было подорвано событиями 391 года, когда толпа христиан разрушила храм Серапиум и спалила множество рукописей, над которыми Теон работал долгие годы. В 412 году епископский престол вместо умершего Теофила занял его племянник Кирилл. Главной силой Кирилла были парабалланы, околоцерковная каста христиан–фанатиков, руками которой уничтожались оппоненты. Гиппатию объявили чернокнижницей, ведьмой и чародейкой. Распуская слухи по Александрии и таким образом раззадорив городскую чернь и самих себя, христианские фанатики перешли от слов к действиям. Гиппатию привязали к лошади и поволокли по ночным улицам Александрии к церкви Кесарион. Там христиане–парабалланы учинили зверскую расправу: по кусочкам отделили плоть Гипатии от её скелета, а затем отнесли в место, называвшееся Кинарон, и там сожгли. После известий о страшном убийстве женщины–философа, жители Александрии пришли в ужас, а страх парализовал любое сопротивление Кириллу. После смерти епископ Кирилл за свои благочестивые деяния был причислен к отцам церкви. Смерть Гиппатии оставалась позорным, темным пятном на имени святого отца, необходимо было полностью искоренить память о преступлении. Спустя несколько веков сделать это попытались церковные деятели с помощью подмены на легенду о Екатерине Александрийской. Культ Екатерины приобрел невиданный размах. Тем, кто вспоминал о зверски замученной в позднеантичные времена женщине–ученой, церковные деятели с заготовленной легендой отвечали, что это их Екатерина, а не какая–то Гиппатия. Святую Екатерину с фальшивой биографией назначили покровительницей всех невинных девушек, библиотекарей, философов. Жертва одной религии стала выдаваться за жертву другого религиозного пространства. В 346 г. сыновья Константина Великого издали указ, по которому все языческие храмы приказано было закрыть. Теперь, собственно, начинается гонение на так называемых язычников, как до Диоклетиана было преследование христиан. В 356 г. вводится наказание смертью за жертвоприношение, а предсказатели и маги объявлены «врагами человеческого рода». В известных коптских текстах о житие священников в Абидосе (Житие Апы Мусы), говорится с гордостью о убиении 23 жрецов храма, которые занимались ритуальными процессами и 7 жрецов, которые занимались ведением храмового хозяйства. Христиане, вошедшие в главное святилище Осириса в Абидосе, с киркой сбивали не только изображения лиц Исиды, Осириса на стенах храма, но и затирали их руки и ноги «дабы со стен не сошли». Какой страх и какая ненависть к тому древнему миру, который они уничтожали. А ответ может быть на поверхности — уничтожают улики. Ведь когда приходят в этот регион мусульмане, они разоряют храмы в бытовой плоскости, без вандализма — если нужен строительный материал для жерновов или жилища, они берут блок из храмового комплекса. А вот христиане именно проявляют акт вандализма, сбивают и затирают изображения божеств, поверх лиц (не рядом) вырезают кресты. Именно целенаправленное уничтожение древнеегипетских божеств как главных улик или свидетелей трансформации религии из одной в другую. Такой способ насаждения «новой религии» в истории будет применен еще не раз. Христианским крестом, в силу схожести, был заменен Анх — символ вечной жизни, который до сих пор почитаем у коптских христиан. Обычной практикой христиан было выбирать понравившиеся им символы и «крестить» их, делая своими.

Вот что об Анхе пишет Сократ Схоластик:

«Между тем как происходил этот спор, некоторые, обратившиеся к христианству из язычества и понимавшие иероглифические письмена, истолковали те крестовидные знаки и объявили, что ими обозначается будущая жизнь. По сему объяснению, христиане еще с большей уверенностью стали относить их к своей религии и превозноситься перед язычниками. Когда же из других иероглифических письмен открылось, что в то время, как явится знак креста, означающий новую жизнь, храму Сераписа придет конец, тогда весьма многие язычники обратились к христианству, исповедали грехи свои и крестились. Это–то слышал я о тех крестовидных начертаниях. Не думаю, однако, чтобы египетские жрецы, начертывая изображение креста, могли знать что–либо о Христе, ибо, если тайна его пришествия в мир, по слову Апостола (Кол. 1, 26), была сокровенна от век и от родов и неизвестна самому начальнику злобы дьяволу, то тем менее могла она быть известна служителям его — египетским жрецам. Открытием и объяснением этих письмен промысл соделал то же, что прежде явил на апостоле Павле, ибо и сей, умудренный Духом Божиим Апостол таким же образом привел многих афинян к вере, когда прочитал начертанную на храме надпись и приспособил ее к своей проповеди. Разве только не скажет ли кто–нибудь, что слово Божие прорекалось в египетских жрецах точно так, как некогда в устах Валаама и Каиафы, которые пророчествовали доброе против воли. Но довольно об этом.» [83]

83

Сократ Схоластик, «Церковная история», кн. 4, гл.17.

Как видим, еще в те времена никто ничего не скрывал. Все четко знали, что можно приспособить надпись на храме к христианской проповеди, а египетский символ вечной жизни в христианский крест. Сегодняшний коптский крест повторяет полностью символ Анх. Одна культура взяла символ другой и наполнила иным смыслом, но преодолеть силу символизма и его языка, понятного каждому египтянину, она не смогла. О подходе и мировосприятии таких людей рассказывает фрагмент коптского (христианского) источника «Житие Апы Мусы», в котором уставший священник наткнулся на древнеегипетскую гробницу и решил выспаться в ней, положив мумии штабелями вместо подстилки и одну из них себе под голову вместо подушку, чтобы попрать волю тех, кто поклонялся когда–то древнеегипетским божествам — «демонам». Во сне ему стало страшно, он услышал как мумии переговариваются между собой о том, что он испачкал их и надо после него теперь идти в баню мыться. Священник в ужасе выбежал из гробницы и рассказал всем, что еще сильны в этом месте демоны и их надо «уничтожать, уничтожать, уничтожать». Так сказал человек, пришедший в чужую гробницу и лежавший на чужих телах. Вот это сопряжение большого египетского наследия и христианства породило невероятные заимствования. Посмотрите на древнеегипетский рельеф, где бог Солнца Гор с головой сокола поражает демона Сета в образе крокодила. Не правда ли, рельеф похож на изображение святого Георгия, поражающего змея? Произошла иконографическая преемственность от египетского Хора с римскими чертами к образу Георгия–змееборца. К тому же имена Х(Г)ор и Георгий, Сет и Сатана созвучны.

Чем объяснить эти совпадения? Трудно не узнать в боге Горе (Хор), сыне Амона–Ра, и бога Солнца древнеславянского пантеона — Хорса. Хорс также сын Сурьи–Ра, в честь коего названа и река Ра (современная Волга). Преображения происходили повсеместно на территориях христианизации. Так происходила трансформация древнеславянского имя бога Солнца — Ярила (Яр) — весьма похожего на одно из главных имен египетского лунно–солнечного бога Осириса — Ях. Во времена христианизации славянских земель предания о Яре и Хорсе слились и превратились в духовные стихи о святом Юрии или Георгии. Мы видим, что такой подход преображения культов характерен всем территориям христианизации. В более поздние времена в египетских храмах, где почитался Гор, привносили культ уже созданного Георгия, чтоб облегчить переход из одного религиозного пространства в другое. Еще одно преображение на примере Матери неба — богини Нут в Богоматерь «Знамение». В росписях царских гробниц часто встречалось изображение цветка лотоса, который дал жизнь богу Солнца. Согласно мифу, цветок лотоса поднялся из первозданного хаоса — Нуна. В раскрывшихся лепестках его сидел божественный младенец, символизировавший Солнце. Появившись, божественный младенец осветил землю. В храмовых изображениях можно наблюдать как Мать неба — богиня Нут, держит в руках солнце, при чем солнце находится внутри ее чрева, а внутри солнца — солнечный младенец. Мать беременна новым днем — это символ бессмертия. И иконография богоматери «Знамение» и «Оранта» были заимствованы из древнеегипетской мифологии.

В какой–то момент времени наступило двоеверие, что и закрепилось, кстати и по сей день. Современные люди, причисляющие себя к христианам, не брезгуют святочными гаданиями, походами к гадалкам, и отмечают языческие праздники (Масленица, Ивана–Купала и др.) наряду с христианскими. Есть коптские колдовские тексты, где призываются в заклинаниях Геката, Венера, Исида, Иисус Христос и духи. Император Адриан, путешествуя по Египту в 134 году, засвидетельствовал в письме Серванию, что принявшие христианство копты (коренные египтяне) продолжают поклоняться Серапису, а епископ христиан совершает богослужение в храме Сераписа. Видел Адриан и самого папу, поставившего того епископа, «молящимся Христу и Серапису».

Двоеверие порождает фантастические фольклорные памятники. Одна и та же святыня переходила из одного религиозного пространства в другое, меняла смысл, но не меняла форму. Множество веков паломники приезжают в Египет, чтобы прикоснуться к Дереву Девы Марии в Каире. Деревом Девы Марии является сикомора, которая раскрыла свою кору и приняла семейство при его бегстве в египетские земли, чтобы укрыть ее от разбойников. Но старожилы еще помнят это дерево как «древо жизни» Исиды, и на этом месте был некогда большой храм в тогдашнем Гелиополисе. Сикомора выступает как древо жизни в словах Исиды, называющей себя «яйцом гуся, вышедшего из сикомора», т. е. яйцом Великого Гоготуна. В заговорах об укусах Исида произносит:

«По велению возлюбленной Ра не восходи в небо яйцо гуся Смен, выходящего из сикомора… Оживи, дитя, умри яд! Да живет Ра, да умрет яд!».

Дальнейшее наслоение образов происходило аналогично тому, как это происходит с архитектурными памятниками одного места, но разных эпох. На месте Луксорского храма стоит мечеть с останками Абу–л–Хаггага, который в свою очередь стоит на христианском храме, а тот в свою очередь на колоннах Рамзеса Великого. Вот такая трансформация одного и того же архитектурного строения.

Главный священнослужитель храма Сераписа назывался папой, и вплоть до 6 века н. э. папой назывался лишь митрополит Александрийский. Позднее Рим узурпировал это звание для своего епископа.

Первым христианским священнослужителем Александрийского храма Сераписа был святой Марк, апостол Христов, создатель одного из четырех канонических Евангелий. Марк основал коптскую христианскую церковь в 48 году и был ее патриархом (папой) вплоть до своей мученической кончины в 68 году.

Ученик ученика св. Марка, философ–стоик Пантен, основал Александрийскую богословскую школу, которая несла в себе многие элементы пифагорейства, герметизма и платонизма. Учение стоиков о логике — и о самом Логосе — о бесстрастии, об отрешенности от мирского во имя духовного есть явный прообраз учения христианского. В Египте создается институт христианского корпуса жрецов — для подготовки жречества, для дальнейшей миссионерской деятельности. Св. Марк и апостол Петр принимают в этом непосредственное участие. На этом сделаем акцент, так как это ярко демонстрирует, что распространение христианства не было спонтанным и не происходило с помощью одиноких миссионеров–фанатиков — это целенаправленная экспансия с территории Египта с решением геополитических задач.

Используя индуктивный метод исследования важны частности и нюансы, которые помогут выявить закономерности, общие принципы. Мы понимали, что нам, в принципе, как и историкам, важно обращать внимание и на те детали, которые на первый взгляд, мало интересны, и, казалось бы, мало взаимосвязаны. Одним из таких фрагментов истории в общей мозаике понимания процессов является фигура евангелиста Марка. Согласно христианской традиции, один из четверых евангелистов, автор Евангелия от Марка, ученик апостола Петра. Символом святого Марка является крылатый лев, один из зооморфных символов видения пророка Иезекииля (в иудео–христианском вероучении и богословии крылатое существо из видения пророка Иезекииля с четырьмя лицами — человека, льва, быка и орла — тетраморф.) Лев святого Марка стал символом Венеции, а Евангелист Марк по своему значению со временем вытеснил покровителя Венеции св. Феодора и становится первым её патроном. Венецианцы изображали крылатого льва на своих знаменах, храмовых комплексах, вырезали на бастионах и кораблях. Лев святого Марка изображался с раскрытой книгой, на которой написано: «Pax tibi, Marce, evangelista meus». Именно с этими словами («Мир тебе, Марк, евангелист мой») обратился к евангелисту ангел в видении во время бури на месте, где позже будет основана Венеция. Иногда, во время военных действий, в сочетании с военным флагом — или для венецианского военного флота — книга в лапе у Льва заменялась на меч. Существует изображение Льва, где он передними лапами стоит на суше, а задними в воде — характеризующее могущество империи как на суше, так и на море. Марк родился по одной версии в Кирене — один из величайших городов античности, центр исторической области Киренаика (город, посвящённый Аполлону, стоял на территории современной Ливии в Северной Африке в 16 км от средиземного морского порта Аполлония), по–другой версии Марк родился в Иерусалиме. Венецианская традиция утверждает, что северо–восток современной Италии (земли венетов, которые были оплотом против натиска кельтских, имерийских, истрийских племён и македонян) был обращен в христианство Марком, сделавшим первым епископом Аквилеи своего ученика Гермагора. В эпоху Римской империи Аквилея была известна как второй Рим, столица региона «Венетия и Истрия», и являлась крупнейшим городом на прибрежье Триестского залива, а позднее этот регион получил современное название — Венеция. [84]

84

Наджафова И. М. 1993: Аквилея: муниципальное управление I — II вв. н. э. // Политическая структура и общественная жизнь древнего Рима: Проблемы античной государственности.

В 4 веке Аквилея становится важным центром распространения христианской религии на севере Италии и что важно, вне её, и заслуга не малая заслуга в этом принадлежит Марку. Согласно преданию, однажды корабль святого Марка, возвращаясь из Аквилеи в Рим, угодил в лагуне в шторм, а явившийся ему ангел возвестил, что тело евангелиста в будущем будет покоиться именно в этих местах. Эта легенда очень пригодилась венецианским дожам в IX веке, когда город обрел фактическую независимость, для обоснования своих действий. [85]

85

Норвич Дж. История Венецианской республики, Бек К. История Венеции, St. Mark the Evangelist.