Эффект стаи
Шрифт:
– Потому что мы хорошие, а поступать так, как мы поступили, вообще нельзя, – цинично, будто поддразнивая его, сказал Главный и на этот раз не засмеялся.
– Всё, пожалуй, я не с вами, – махнув рукой, сказал Старик и пошёл в сторону, отдалившись от остальных.
Боксёр молча пошёл за ним следом.
– Напрасно! – крикнул Главный вдогонку этим двоим. – нас уже видели вместе, и если вы не будете осторожными, вас найдут в первую очередь.
Старик и Боксёр каждый про себя возможно задумались, однако не вернулись.
Какое-то время они шли даже вместе, но не разговаривали, видимо сомневаясь, надо ли говорить и о чём.
***
Старик расположился на лавочке возле раскидистой цветущей магнолии.
Достал из пакета чурчхелу и принялся есть… На какой-то миг незаметно погрузился в себя, задумался. Мимо проходили шумные компании, семьи с детьми – совсем маленькими и уже подрастающими. Тогда он вспомнил себя таким же вот пацаном-школьником.
Детство, проведённое с бабушкой, было не таким уж лёгким.
Когда многие с восторгом рассказывали, как недолго гостили у этих своих предков, он лишь усмехался, думая, что бабушки балуют только тогда, когда к ним приходишь на час, на два – закармливают конфетами и разными другими сладостями. Его бабушке было совсем некогда его баловать, да и нечем, она сытно кормила его, одевала, и считала это вполне достаточным, чтобы он рос здоровым и полноценным. Он и рос.
Много времени проводил на улице и в библиотеках – бабушка не ругалась и не спрашивала, где он бывает. Только одноклассники всё больше и обидней посмеивались над ним: что одевался не модно, что был не как все. Они хвастались новыми компьютерами, телефонами и увлекательными заграничными поездками. Как ни странно, несмотря на отсутствие всего этого, парень не упрекал ни в чём бабушку и не завидовал одноклассникам. Зато часами о многом размышлял. Так очень рано он стал отличаться от всех. Стал каким-то взрослым, будто раньше времени постарел. И ещё – особенно умным.
В то время, когда всех водили после школьных занятий к репетиторам, он выполнял домашние задания сам и ни по каким предметам не получал плохих оценок. Постепенно от него все отстали, перестали не только посмеиваться, но и вообще обращать внимание. Ему от этого стало спокойно и хорошо. Только ощущение, что он каким-то странным образом не вписывается в эту жизнь, тревожило всё больше с каждым днём.
Другим детям родители помогали определиться с будущей профессией и помогали устоять на ногах вообще в жизни. Ему помочь было некому, хотя старенькая бабушка по-прежнему старательно кормила его и одевала. Но сам он не мог понять, кем станет и каковы его таланты. Возможно талантов вовсе не было. Ещё не было денег. Поэтому после школы он не стал учиться дальше, пошёл работать. И на поездку в Сочи накопил сам, хоть и с большим трудом. Мечтал о море, когда жил ещё с мамой и папой, но они не успели показать ему этот большой и красивый мир.
Приезд в Сочи потряс парня основательно.
Хоть город был вовсе не таким огромным, как весь мир, многие впечатления тревожили. Особенно тревожным было ощущение того, что он может потеряться в жизни так же запросто, как в этом южном городе. Хотя плутать по улицам было не очень страшно, гораздо страшнее казалось заплутать в жизни. Старательно борясь с этой тревогой, парень снова и снова о многом размышлял. Видимо не спроста ему очень шла эта кличка – Старик.
Наблюдал за людьми и мог долгие часы проводить за этим занятием. Постепенно пришёл к выводу, что очень полезно и удобно бывает делать так же, как все. Однако одиночек среди толпы было не так много, и он понимал – дружба в большинстве случаев бывает весьма на руку…
Подумал об этом и теперь, сидя под ветками магнолии и доедая чурчхелу.
Почему-то взгляд их нового знакомого, который ушёл теперь вместе с Ниной, никак не давал покоя – этот взгляд будто гипнотизировал и манил. Тогда Старик понял, что вовсе не зря они прозвали его Главным. Что-то он слышал когда-то про инстинкты и выживание, знал, что именно это влечёт зверей сбиваться в стаи. Возможно – людей тоже. И хотя он не был зверем, чувствовал – в этом мире ему одному не выжить.
В это же время в другой части города о многом размышлял и Боксёр.
Он зашёл в свою снятую на время отдыха тесную комнатушку, чтобы отдышаться и скрыться от полуденной жары. Положил купленные на рынке фрукты в холодильник… В другом случае возможно достал бы говорящую морскую ракушку и по душам поговорил бы с ней, но теперь понял, что это дурацкое ребячество. Тогда вдруг стало стыдно даже прикасаться к ней.
Плюхнувшись на кровать лицом вниз, парень неожиданно заплакал – прямо как маленький, совсем ещё не понимая, почему плачет и что его так огорчило. Какие-то тягостные воспоминания, давно спрятанные в глубины подсознания, упорно вылазили оттуда, вынуждая реветь всё сильней и сильней. Он и ревел, не стеснялся своих слёз, потому что здесь наедине с собой стесняться было некого.
События, которые многие годы он упорно старался забыть, теперь спокойно и даже как будто смакуя, принялся прокручивать в своей памяти…
Тогда он был совсем ребёнком, когда впервые в своей жизни участвовал в соревнованиях и очень надеялся победить. Драться ему нравилось и никогда он вовсе не боялся противников. Но вдруг победа ему не далась. Он огорчился и после ринга даже перестал ходить на тренировки.
– Я бросил, – сказал тренеру, когда случайно встретился с ним на улице.
В тот же день старшие ребята подкараулили его и окружили со всех сторон.
– Эй, боксёр, а ну давай один на один, – кричали они и смеялись.
Но он понимал, что даже если они не умеют правильно драться, всё равно побьют его, потому что старше и сильней. Убежал. Потом они ещё очень часто караулили его во дворе – видя их из окна, он боялся выходить.
Настал момент, когда он снова захотел пойти на тренировку.
– Ты же бросил, – сказал ему тренер.
– Я передумал, хочу вернуться, – отозвался пацан.
– Трусливых не берём обратно, – возразил тренер.
– Но я не струсил, мне просто было грустно, – с отчаянием пояснил паренёк.
– Тем, у кого после первого поражения опускаются руки, не место в спорте, – отрезал тренер и дал понять, что разговор окончен.
Незадачливый ученик был слишком мал, чтобы спокойно принять этот отказ – такой взрослый разговор довёл его до отчаяния и он долго плакал втайне от родителей. Просто он знал, если родители узнают о его желании заниматься, обязательно поведут его к другому тренеру и даже заплатят деньги, чтобы тот взял его в секцию. Но он не хотел так. Появилось какое-то странное ощущение, что всё лёгкое в жизни вовсе не настоящее и потому не приносит удачу. Это ощущение было не свойственно для ребёнка, однако поразило его.