Ефремовы. Без ретуши
Шрифт:
15 февраля во 2-м павильоне «Мосфильма» начали снимать суд над Деточкиным. Сняли выступления директора пивной и Подберезовикова, который произносит по адресу Деточкина фразу: «Он, конечно, виноват, но он… не виноват».
Наконец, 9 марта у Ефремова случился последний съемочный день в этом фильме, которому суждено будет стать культовым. В 1-м павильоне «Мосфильма» сняли эпизод «В метро» с участием Ефремова и Смоктуновского.
Фильм «Берегись автомобиля» вышел на экраны страны в мае 1966 года и собрал в итоге 29 миллионов зрителей. Но еще больше собрал в прокате того года другой фильм с участием Ефремова – «Война и мир», первая серия которого (она вышла 14 марта 1966 года) привлекла в кинотеатры 58 миллионов зрителей (первое место), а вторая (вышла 20
Кстати, после «Берегись автомобиля» в гараже у Ефремова появилась собственная «Волга» – автомобиль по тем временам весьма престижный. И еще он получил свою первую собственную квартиру – на Ленинградском проспекте, двухкомнатную, на первом этаже дома, где был магазин «Синтетика». А роль Максима Подберезовикова стала его визитной карточкой.
Олег
Против Сталина
После того как в середине октября 1964 года был отправлен на пенсию Н. Хрущев и к власти пришел Леонид Брежнев, либеральная часть советской элиты замерла в ожидании, что будет с «культом личности Сталина» – его продолжат раскручивать или заморозят? От этого зависело многое внутри властной элиты. Например, парт– и хозноменклатура боялась, что если произойдет реанимация сталинизма даже в мягкой форме, то вернутся репрессии (пусть и не в таких масштабах) и разного рода запреты и ограничения. А творческая интеллигенция опасалась возвращения жесткой цензуры, которая могла ограничить пусть куцую, но свободу слова. К тому же многие творцы боялись попасть в неловкую ситуацию – вроде как однажды предали своего недавнего кумира Сталина, а теперь что же, снова придется петь ему осанну, подлаживаясь под изменившуюся ситуацию? Кстати, таких людей, всячески обласканных Сталиным, а потом от него отрекшихся, в творческой среде было очень много. Всех не назовешь, но наиболее ярких представителей этого слоя упомянуть стоит.
Например, поэт и писатель Константин Симонов – шестикратный лауреат Сталинской премии. Он вознесся на олимп благодаря не только своему таланту, но также и поддержке «вождя народов», который ему покровительствовал. И в марте 1953 года, когда Сталин умер, из-под пера Симонова родились на свет следующие строки:
Нет слов таких, чтоб ими описать Всю нетерпимость горя и печали. Нет слов таких, чтоб ими рассказать, Как мы скорбим по Вас, товарищ Сталин…Еще один пример – кинорежиссер Михаил Ромм. Этот деятель искусства тоже сделал блестящую карьеру не вопреки, а при активной поддержке Сталина. И свою первую Ленинскую премию режиссер получил в 1941 году за два фильма, где нашлось место и «вождю народов»: «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году». После этого Ромм был награжден Сталинской премией еще четыре раза.
Но в годы хрущевской «оттепели» Симонов, Ромм и другие недавние «верные сталинцы» внезапно прозрели и дружно влились в ряды разоблачителей Сталина. Ромму для этого даже пришлось целую ночь корпеть в монтажной с ножницами в руках – он в поте лица вырезал из своих прежних фильмов эпизоды, где фигурировал Сталин.
Кто-то скажет: все разоблачители «вождя народов» при его жизни не догадывались о том, какие ужасные вещи он творит. На это можно сказать как в Одессе: не смешите мои брюки. Все они прекрасно знали (или догадывались, что почти одно и то же). Просто их пьянила близость к власти, возможность сделать при ее посредничестве хорошую карьеру, которая обеспечила бы им хорошую жизнь. Они и Сталина потом предали по той же причине – чтобы продолжать оставаться на вершине олимпа и не лишиться своих привилегий (как шутили в писательской среде: у Симонова на даче прислуга свою профсоюзную организацию создала – так много ее у него было). Таково было условие власти – отрекись публично от «вождя народов», и останешься в обойме.
И снова вспомним признание А. Яковлева о том, что антисталинская кампания должна была лечь в основу будущего развала СССР. Помните: ударим Лениным по Сталину, а потом по обоим вместе и по всей социалистической системе. Впрочем, о задумке Яковлева и Ко в те годы знали немногие. И большинству антисталинистов, видимо, казалось, что чем дальше они дистанцируются от Сталина, тем ближе они к подлинному социализму. На самом деле они приближались к совершенно другому. И в наши дни это стало уже очевидным, а именно: чем дальше от Сталина, тем ближе к Гитлеру.
Но вернемся к Олегу Ефремову.
Как мы помним, он при жизни «вождя народов» тоже относился к нему с пиететом и даже в партию вступил по сталинскому призыву. Но потом грянул XX съезд КПСС, и Ефремов влился в ряды антисталинистов. То ли действительно по велению души, то ли карьеры ради: антисталинизм тогда был, как бы сказали сегодня, в тренде, и особенным рвением здесь отличались либералы, а не представители противоположного лагеря – державники. Во многом именно это рвение и позволило Ефремову создать в Москве собственный театр и получить поддержку на самом верху – в ЦК КПСС и союзном Минкульте. В итоге в начале 60-х годов герой нашего рассказа был на хорошем счету у власти предержащей. Об этом, к примеру, говорит следующий факт. Когда в конце 1963 года в ЦК КПСС решали, кого из среды творческой интеллигенции позвать на встречу с Хрущевым, из театральных деятелей в списке оказался один человек – Олег Ефремов (из кинорежиссеров там были М. Хуциев, А. Салтыков, из поэтов – Р. Рождественский, Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Е. Исаев, В. Костров, О. Дмитриев, из композиторов – А. Пахмутова, Р. Щедрин, из писателей – К. Федин, Л. Соболев, В. Аксенов и т. д.).
Между тем практически весь 1965 год в среде творческой интеллигенции шел яростный спор о личности Сталина. Не меньшие дебаты шли и на самом кремлевском верху: консерваторы настаивали на частичной реабилитации Сталина, либералы стояли на противоположной позиции – никакой реабилитации и продолжение антисталинских разоблачений. Ефремов в этом споре был на стороне либералов, как и весь его театр. В итоге 14 февраля 1966 года (в преддверии XXIII съезда КПСС) наш герой поставил свою подпись под письмом 25 деятелей советской науки, литературы и искусства, которое было направлено на имя Л. Брежнева. Вот полный текст этого послания:
«Глубокоуважаемый Леонид Ильич!
В последнее время в некоторых выступлениях и в статьях в нашей печати проявляются тенденции, направленные, по сути дела, на частичную или косвенную реабилитацию Сталина.
Мы не знаем, насколько такие тенденции, учащающиеся по мере приближения XXIII съезда, имеют под собой твердую почву. Но даже если речь идет только о частичном пересмотре решений XX и XXII съездов, это вызывает глубокое беспокойство. Мы считаем своим долгом довести до Вашего сведения наше мнение по этому вопросу.
Нам до сего времени не стало известно ни одного факта, ни одного аргумента, позволяющих думать, что осуждение культа личности было в чем-то неправильным. Напротив, трудно сомневаться, что значительная часть разительных, поистине страшных фактов о преступлениях Сталина, подтверждающих абсолютную правильность решений обоих съездов, еще не предано гласности.
Дело в другом. Мы считаем, что любая попытка обелить Сталина таит в себе опасность серьезных расхождений внутри советского общества. На Сталине лежит ответственность не только за гибель бесчисленных невинных людей, за нашу неподготовленность к войне, за отход от ленинских норм в партийной и государственной жизни. Своими преступлениями и неправыми делами он так извратил идею коммунизма, что народ это никогда не простит. Наш народ не поймет и не примет отхода – хотя бы и частичного – от решений о культе личности. Вычеркнуть эти решения из его сознания и памяти не может никто.