Ефремовы. Без ретуши
Шрифт:
Но гораздо большую славу Ефремову-младшему принес другой фильм – сериал «Дубровский» (1990) по одноименному роману А. С. Пушкина, где он исполнил главную роль – благородного разбойника Владимира Дубровского. Снял картину на «Беларусьфильме» режиссер Вячеслав Никифоров. Напомним сюжет этого произведения. Молодой барин Владимир Дубровский приезжает в поместье к отцу, у которого давно идет тяжба с соседом – деспотичным помещиком Троекуровым. Тяжба завершается полным разорением, а затем и смертью отца. Дубровский, к этому времени успевший влюбиться в Машеньку Троекурову, решается на месть.
Как раз в год выхода этого сериала на экраны страны Михаил Ефремов благополучно развелся со своей второй женой Асей Воробьевой. И очень быстро нашел себе новую жену – актрису Евгению Добровольскую (родилась 26 декабря 1964 года в Москве). Она в 1987 году окончила ГИТИС (мастерская Л. Касаткиной, С. Колосова и В. Левертова)
И все же в «клетку» к Добровольской Ефремов-младший угодил. Свадьбу они сыграли в стиле 60-х годов, в костюмах того времени и с очень простыми угощениями – картошкой, соленьями и водкой. А вскоре после этого, 16 августа 1991 года, у них родился сын Николай. Третий по счету внук Олега Ефремова.
Таким образом, Ефремов-младший явно шел по стопам своего отца, который тоже менял женщин как перчатки. Впрочем, Михаил был плодовитее своего родителя: в течение четырех лет он успел жениться три раза и произвести на свет двоих детей. И это был еще не предел, о чем я обязательно расскажу чуть позже.
Олег
На закате СССР – последние премьеры в МХАТе
Первым спектаклем, который Ефремов поставил после переезда в проезд Художественного Театра, стала пьеса Михаила Рощина «Перламутровая Зинаида» (премьера состоялась спустя месяц после 60-летнего юбилея Ефремова – 1 ноября 1987 года). Эту вещь Ефремов задумывал инсценировать еще в начале 80-х, но тогда это не удалось – цензура не пустила. Теперь, при новых правителях, главный из которых был близок к хозяину МХАТа, невозможное стало возможным. О чем была эта пьеса? В ней Ефремов почувствовал тот излом, которым именно и надо открыть обновленный театр и которым следует обозначить изменившееся время и новых героев, новый нравственный императив и запутавшегося во всем этом литератора и интеллигента «старой формации». Главным героем пьесы был писатель Альдин (эту роль Ефремов исполнил сам в очередь с Андреем Мягковым), который пишет роман, но никак не может его закончить. А мешают ему это сделать: ревнивая и алчная супруга, редактор-конъюнктурщик и актриса, требующая для себя главной роли. В итоге шедевр не получился, надежды не сбылись.
В этом спектакле, помимо Ефремова и Мягкова, были заняты многие из тех звезд, которые ушли с ним в новую труппу: Е. Евстигнеев (Табак), А. Калягин (Табак – играл его после ухода Евстигнеева), А. Вертинская (Пат), И. Мирошниченко (Актриса), В. Сергачев (Мефодий), Олег Борисов (Коля-Володя), В. Невинный (Коля-Володя во втором составе), И. Саввина (Лика), И. Васильев (Юрик), П. Медведева (Сюзанна), И. Апексимова (Иностранка), Е. Васильева, Е. Проклова, Е. Майорова.
Но первый блин оказался комом – спектакль не получился. Подвела не только драматургия, переделанная Ефремовым, но и техника – на новом месте сцена скрипела, тарахтела, не слушалась. А затем и актеры из основного состава стали разбегаться из театра, как крысы с тонущего корабля: ушли Анастасия Вертинская, Александр Калягин, Евгений Евстигнеев, Екатерина Васильева, Олег Борисов. И тогда Ефремов решил создавать театр без звезд – а что еще оставалось ему делать в таких условиях? Время на дворе стояло смутное, перестроечное, и те благие ожидания, которые возлагались на Горбачева и Ко, оказались пшиком. Все его «обещалки» обернулись блефом, из-за чего генсека в народе окрестили болтуном (такого словесного поноса не было до этого ни у одного советского генсека, разве что у Хрущева). Впрочем, похожая история случилась и с самим Ефремовым, который тоже много чего обещал своим коллегам при создании новой труппы.
Однако бежали от Ефремова не все – кое-кто оставался. Например, Олег Табаков или Иннокентий Смоктуновский. С ними Ефремов выпустил еще один спектакль – «Кабалу святош» М. Булгакова. Отметим, что в 1936 году МХАТ уже ставил эту пьесу, но она была быстро снята (после семи представлений) по цензурным соображениям (в ней Булгаков показывал судьбу писателя, идеология которого идет вразрез с политическим строем, пьесы которого запрещают). Полвека спустя цензура в стране была уже не столь всесильна. Впрочем, и спектакль получился уже несколько об ином. В нем Ефремов играл Мольера, Табаков – его слугу Жан-Жака Бутона, Смоктуновский – короля Людовика XIV. Если Булгаков главной темой своего произведения выводил тему обольщения сцены и трона, то Ефремов эту тему специально затушевывал, боясь параллелей с собственной судьбой. Его-то власть всегда обольщала, причем чаще всего он на это обольщение поддавался. Не устоял он и в перестроечные годы, когда это обольщение стало особенно сильным. Но как было устоять, когда сам генсек настойчиво набивается к тебе в друзья, чтобы совместно «раскрутить маховик». Почему бы и не раскрутить? Вот и в спектакле Мольер (Ефремов) и Король (Смоктуновский) чуть ли не близкие друзья – сидят на дворцовой лестнице и мило беседуют. А потом аппетитно поедают вместе цыпленка. Разве можно было запретить такой спектакль? Или изничтожить его, натравив на него оголтелых критиков. В те годы других творцов изничтожали. Например, Сергея Бондарчука с его фильмом «Борис Годунов». А Ефремов очень даже комфортно чувствовал себя в новых условиях, поскольку считался светочем либеральной советской интеллигенции.
Почему Булгаков назвал свою пьесу «Кабала святош»? Он имел в виду тех «святош», которые окружали короля Людовика, облизывали его сверху донизу и за это имели возможность обделывать свои делишки. Точно такая же «кабала святош» сопутствовала и деятельности М. Горбачева, а потом и Б. Ельцина. Но в ефремовском спектакле эта тема была затушевана, хотя у Булгакова было иначе, из-за чего, собственно, его спектакль и был снят с репертуара в 1936 году. Ефремов не мог (или не хотел) эту тему поднимать, поскольку сам входил в число тех либеральных «святош», которые окружали и курили фимиам Горбачеву. Здесь самое время было бы реанимировать знаменитый спектакль «Современника» «Голый король», но у Ефремова и мысли такой не возникало. Хотя к концу 80-х рейтинг его кумира М. Горбачева уже упал почти до нуля и он действительно превратился в «голого короля».
В 1988 году Ефремов съездил в Турцию, где в Городском театре Стамбула поставил пьесу А. Гельмана «Мы, нижеподписавшиеся». Ту самую, которую он поставил в МХАТе менее десяти лет назад.
В следующем году наш герой осуществил на сцене МХАТа постановку пьесы «Варвары» М. Горького. Это было странно, учитывая, что великого пролетарского писателя либеральная советская интеллигенция уже успела дружно проклясть, да и конкуренты из МХАТа Т. Дорониной носили на своей эмблеме имя именно этого писателя. Но Ефремова это не остановило, поскольку он увидел в этом произведении возможность выразить свое отношение к тому, что тогда происходило в стране. А происходили там ужасные вещи – перестройка плавно перетекла в перестрелку. И это было вполне закономерно, учитывая тот факт, кто именно руководил страной. А руководил ею М. Горбачев, который по своим интеллектуальным и профессиональным качествам мог возглавлять разве что крайком, но ни в коем случае не многомиллионную страну, состоящую из 15 республик, – это был не его уровень (название одной из республик – Азербайджана – он постоянно коверкал, произнося как Азебарджан). Но выяснилось это слишком поздно – к тому времени страна пошла фактически вразнос. И в 1990 году рейтинг Горбачева в стране упал до ничтожной отметки в 5 процентов, хотя всего лишь пять лет назад его поддерживали чуть ли не 90 процентов населения.
Но «Варвары» Ефремова были не столько об этом (к Горбачеву он продолжал относиться с большим уважением, считая его своим другом), сколько о том общественном сломе, который происходил тогда в стране. Ведь о чем была эта пьеса? Она повествовала о том, как однажды однообразную жизнь провинциального городка Верхополье нарушил приезд строителей железной дороги – инженеров Черкуна и Цыганова. На смену патриархальному варварству городского головы Редозубова эти «поборники цивилизации» несут новое варварство: моральную деградацию и жестокое равнодушие к человеку. Потребовалось немного времени, чтобы обнаружились плоды их разрушительной деятельности: кончает жизнь самоубийством Надежда Монахова, искавшая высокой, яркой любви и обманутая Черкуном; скрывается из города укравший казенные деньги чиновник Дробязгин; становится пьяницей сын Редозубова, Гриша. Лишь студента Лукина не тронуло тлетворное влияние «цивилизованных варваров» – он знает цели и средства борьбы со старым и новым варварством.
Как писал об этой пьесе еще в 20-х годах нарком просвещения СССР А. В. Луначарский: «Быть может, в шуме текущего политического момента эти социально-психологические сцены из жизни уездного города покажутся лежащими в стороне от господствующих направлений общественного интереса. Но обостренный политический конфликт схлынет раньше, чем повсеместная, глубокая и страшная борьба крупнокапиталистической России с Россией мелкобуржуазной. Художник помогает нам понять и оценить это колоссальное явление варварской войны варваров двух типов в непосредственных переживаниях живых личностей, в их эфемерном или пустом торжестве, в их жалкой или трагической гибели…»