Егерь-3: Назад в СССР
Шрифт:
– Да я вас не ругаю, Андрей Иваныч! Что смогли – то и сделали. И на том спасибо, как говорится. Ладно, идите! Дайте подумать, как следует. Или тебе, Андрей Иваныч, позвонить надо?
Я только сейчас вспомнил, что дома ждут моего звонка родители и волнуется Серёжка. Я ведь обещал им рассказать, как устроится судьба Тани.
– Я недолго, Фёдор Игнатьевич! Своим позвоню, и всё.
Председатель пожал широкими плечами.
– А по мне – хоть и долго. Телефона не жалко. Звони, сколько нужно, а я покурю пока.
Фёдор
– Пойду пока, на крыльце покурю. И вы, голуби, давайте за мной!
Фёдор Игнатьевич вышел на крыльцо. Павел и Алексей Дмитриевич потянулись за ним.
Я через стол подтащил к себе телефон и набрал номер, который с детства помнил наизусть.
– Привет, мам! Нет, всё хорошо. Приедете с отцом за грибами? Хорошо, буду ждать. Позови Серёжку, пожалуйста! Да, с Таней всё хорошо. Серёжка тебе расскажет, ладно?
Брату я подробно рассказал, как Таня переехала к бабушке. Иначе он всё равно бы от меня не отстал. Умолчал я только про мгинского участкового – не хватало ещё, чтобы пошли не нужные слухи.
Серёжка ещё что-то спрашивал, но я прервал его:
– Всё, Серый, хватит! Хочешь подробностей – приезжай вместе с родителями за грибами в выходные.
Серёжка замолчал, а потом тихо сказал:
– Я в выходные к Тане поеду. Посмотрю – как она там.
Тут вернулся Фёдор Игнатьевич. Удобно устроился за столом.
– Андрей Иваныч! А запиши-ка ты мне адресок этой Тани!
– Зачем вам, Фёдор Игнатьевич? – удивился я.
– Да больно у её бабушки фамилия знакомая – Скворченко. Как, говоришь, её зовут?
– Нина Егоровна.
– Нина? Была у нас в госпитале медсестра Нина. И, кажись, фамилия – Скворченко.
– Думаете, это ваша знакомая?
– Да кто ж её знает. В жизни всякие неожиданности случаются. Запиши, запиши адресок, на всякий случай.
***
Когда Андрей ушёл, Фёдор Игнатьевич долго сидел, о чём-то размышляя. Потом хлопнул ладонью по столу.
– Молодёжь! Возьмутся за дело, а до ума не доведут. Расхлёбывай потом за ними.
Он снял со стены приколотый скрепками план деревни и стал пристально его изучать.
– Вот здесь если? За Меньшовыми… – бормотал себе под нос председатель. – Тут и дорога есть – улицу ещё когда продлили. Но до колодца далеко. А если тут, на погорелом месте? И к магазину ближе. Да там, вроде, и яблони сохранились – в прошлом году видел, как цвели.
Фёдор Игнатьевич широко зевнул, прикрывая рот ладонью.
– Совсем вымотался с этим щебнем. Да ладно, пройтись-то недолго! Посмотрю своими глазами, как следует.
Он приколол план на место, вышел и запер за собой дверь сельсовета. Вытащил из кармана очередную папиросу, прикурил и пошёл по улице в сторону магазина.
Глава 5
– Смотри, какой крепыш!
Мама радостно улыбнулась, показывая найденный белый.
Гриб, и вправду, был хорош! На толстой, словно бочонок, ножке плотно сидела крепкая шоколадная шляпка с жёлтой подкладкой. Шляпка сидела чуть набекрень, словно гриб залихватски сдвинул её, оглядываясь по сторонам.
Я достал нож и срезал гриб под самый корешок. Мякоть у ножки была плотная, упругая. Ни следа червей.
До сих пор среди грибников идут споры о том, как правильно собирать грибы. Одни считают, что их нужно срезать только ножом, чтобы не повредить грибницу. Мол, если потревожить эти тонкие белые нити, выдернуть их из земли – то на будущий год грибы в этом месте расти уже не будут.
Другие, напротив, уверяют, что гриб надо выкручивать из земли с корнем, и не оставлять кусочек ножки. Этот кусочек гниёт, и грибница начинает болеть и перестаёт давать грибы.
Если честно – я не знаю, как правильно. Но с детства привык ходить в лес с ножом, вот и пользуюсь им.
Я поднёс гриб к лицу и понюхал.
– А пахнет-то как!
В этом запахе словно сконцентрировались все ароматы осеннего леса – тонкая горечь опавшей сухой хвои, сладость прелой листвы, свежесть холодной дождевой воды в луже под еловым выворотнем.
– Посидим, дождёмся отца? – предложила мама.
Отец, как всегда, нарезал большие круги от края до края лесной гривы. Он не столько искал грибы, сколько исследовал, разглядывал новое место. Извечный мужской инстинкт!
Будь я сегодня в лесу один – поступил бы точно так же. Тоже шёл бы то в самой гуще ельника, где под тугими ветвями высыпали стаи ярко-оранжевых рыжиков. То выбирался бы на простор, к самому краю широкого клюквенного болота, где растут крепкие коричневые подберёзовики.
Посмотришь под ноги – словно одна широкая шляпка лежит на бледно-зелёной поросли мха. А захочешь срезать и поймёшь, что вглубь, к земле уходит длинная тонкая ножка. Да какая! Сантиметров двадцать, а то и тридцать!
Но подберёзовики мы сегодня не брали. Слишком уж они напитались сыростью. В корзине вроде бы крепкая шляпка быстро превратится в бесформенное липкое желе.
Зато нарезали целый рюкзак чёрных груздей на засолку, да и рыжиков набрали столько, что можно будет засолить их в отдельной посуде, не перемешивая с другими грибами.
Да и на сушку грибов хватит. Белые и подосиновики попадались часто – всё-таки, не зря я повёз родителей в Вязник. Этот лес далеко от деревни, местные сюда ходят редко, да и приезжие почти не добираются. Предпочитают собирать грибы и ягоды поближе к деревне.
За грибами в Черёмуховку приезжали часто. Грибники-одиночки добирались утренним рейсовым автобусом, целый день бродили и аукали вокруг деревни, а вечером, возле магазина пили остывший чай из термосов и жевали прихваченные из дому бутерброды.