Егерь: Назад в СССР 3
Шрифт:
— Что вы имеете в виду? — заинтересованно прищурившись, спросил он.
Я вздохнул.
— Малой группой мы ничего не добьёмся. Слишком мало у нас влияния на ситуацию. И если даже каким-то чудом мы доберёмся до ключевых фигур — где гарантия, что они не используют это знание на пользу себе, а не обществу?
— Верно, — кивнул Беглов. — Да и мы с вами это уже обсуждали.
— Значит, остаётся только вариант своеобразной коммуны. Секты, если хотите. Осторожно вводить в свой круг одного человека за другим и
— Да. Это именно та мысль, к которой мы пришли в итоге. А к чему вы клоните?
— Да к тому, что у каждого человека, которого мы выберем, есть родные и близкие. Любимые люди. Как вы думаете — кто не захочет помочь своим близким, зная о том, что ждёт страну? Наверное, все захотят, так ведь?
— Пожалуй, — согласился Беглов.
— Вот, к примеру, Фёдор Игнатьевич. Если мы расскажем о будущем ему — неизбежно узнает и Мария Антоновна. Кроме того, у Фёдора Игнатьевича есть сын. А у него — жена. Сколько времени продержится наша тайна?
Владимир Вениаминович почесал подбородок.
— Да, я понимаю, к чему вы клоните. Рано или поздно, информация выйдет из-под нашего контроля.
— Вот именно, — подтвердил я.
— Но мы же можем тщательнее отбирать людей! — воскликнул психотерапевт.
— Нет, не сможем. Вот у Георгия Петровича есть дочь, Лиза. Она учится на истфаке, но Георгий Петрович хочет, чтобы она перевелась на экономический факультет. А как он её убедит?
— Об этом мы уже думали, — поспешно сказал Беглов. — И, кстати, хотели познакомить её с вами. Чтобы вы, под моим наблюдением, ввели Лизу в курс дела.
— Допустим, — ответил я. — А теперь представьте, что через год или два Лиза встретит молодого человека и соберётся замуж. Вы и его привезёте знакомиться со мной?
— Ладно, Андрей Иванович! Я понял. Согласен, мы не осознали всю глубину проблемы. Но можно же что-то придумать!
Мотор тихо тарахтел. Кузов автомобиля еле заметно вибрировал. Позади нетерпеливо скулили Арчи и Рони.
— Дайте, пожалуйста, список, — попросил я.
Беглов отдал мне измятые листы.
Я сложил их пополам и разорвал. Потом ещё раз, и ещё. До тех пор, пока от них не остались только мелкие клочки. Эти клочки я положил в карман.
— Брошу в печь, когда будем на базе. Не получится у нас всё быстро и легко, Владимир Вениаминович. Придётся идти шаг за шагом, человек за человеком. И окончательное решение всегда буду принимать только я. И только посоветовавшись с вами. По-другому не получится.
— Понимаю, — помедлив, кивнул Беглов.
— Но что-то мы, всё-таки, сможем сделать, — улыбнулся я. — И это гораздо лучше, чем ничего. Единственное, о чём я вас прошу — поговорите об этом с Георгием Петровичем, ладно? Объясните так, чтобы он тоже понял.
Владимир Вениаминович внимательно посмотрел
— Андрей, а почему вы решили завести этот разговор именно сегодня?
Я пожал плечами.
— Предчувствие. Я подумал, что вы с генералом решите поторопить события. А мне это кажется ошибкой.
— Надо же!
Владимир Вениаминович изумлённо покачал головой.
— Ну, хорошо. Однако удивили вы меня, Андрей Иванович! То есть, теперь нам придётся действовать, руководствуясь только вашими личными симпатиями?
Я завёл мотор и посмотрел на Беглова.
— Руководствуясь нашими общими симпатиями. Или вообще никак. Вы умный и взрослый человек, Владимир Вениаминович. Но никогда не жили при капитализме. Знаете, в чём его главная мерзость?
— В чём? — спросил Беглов.
— В оценке людей по принципу полезности. Симпатия куда лучше и надёжнее, уж поверьте.
— Ну, где вы пропали? — воскликнул Георгий Петрович, когда мы с Бегловым вылезли из машины. — Мы с Рустамом уже и ужин приготовили, и баню затопили! Случилось что?
— Случилось.
Владимир Вениаминович ухмыльнулся в цыганскую бороду.
— На Андрея Ивановича снизошло озарение. Он раскусил наш с тобой хитрый план и объяснил мне, почему он никуда не годится.
— Какой план? И в каком смысле «раскусил»?
Георгий Петрович непонимающе посмотрел на Беглова.
Владимир Вениаминович рассмеялся и махнул длинной, как мачта, рукой. А потом обнял генерала за плечи.
— Идём, я тебе всё объясню.
— А мне ничего не хотите объяснить? — спросил я. — Что за план?
Владимир Вениаминович приостановился.
— Пожалуй, нет. Думаю, выражение вашего лица, Андрей, когда вы всё узнаете, будет мне достойной наградой за сорванные великие замыслы.
— Ну, и чёрт с вами! — в сердцах сказал я.
Беглов расхохотался.
Я не выдержал и тоже рассмеялся. Охота двум бравым разведчикам подержать интригу — ну, пусть подержат. Переживу, не помру от нетерпения.
Георгий Петрович с Бегловым ушли в баню, над трубой которой вился еле заметный дымок. Собаки, оставшись без хозяйского присмотра, радостно бросились исследовать местность. А я закинул на плечо рюкзак, подхватил ружьё и направился на базу.
Рустам накрывал на стол. На примусе исходила паром тушёная картошка с курицей. Пахло мясом, луком и лавровым листом — изумительное сочетание!
— Не многовато тарелок ты ставишь? — спросил я Рустама, сбрасывая с плеч рюкзак. — Нас всего четверо!
— Георгий Петрович сказал, что ещё два охотника подъедут к ужину, — улыбаясь, ответил Рустам.
— А что за охотники? — спросил я.
Видимо, это и был тот самый сюрприз, который обещал мне Владимир Вениаминович.
— Не знаю, — пожал плечами Рустам. — Какие-то их знакомые.