Егерь. Последний билет в рай. Котенок (сборник)
Шрифт:
– Есть! – Я навелся на указанный Ивановым ориентир, увеличил масштаб. – Ага, точно, интересное что-то. Петрович, за мной!
По мере приближения к заинтересовавшим нас объектам меня все более охватывало удивление: метрах в двухстах от корабля, почти на самом берегу быстрой речки, из каменистой почвы вырастали две правильной формы пирамиды. Сначала я принял их за обычные холмики: расстояние скрадывало очертания, к тому же цветом эти сооружения почти не отличались от мелких камешков под ногами. Но вблизи я уже не был так уверен. На удивление острые грани, достаточно гладкие плоскости, как будто обработанные инструментом каменотеса, площадка под пирамидами, тщательно выровненная и некогда ухоженная, – все говорило о том, что перед нами рукотворные объекты. В высоту они достигали почти трех метров, и не менее полутора имели в основании, прогал между ними около четырех, а площадка шагов тридцать в поперечнике. Очень странно. С одной стороны,
Петровича непонятное сооружение заинтересовало постольку-поскольку: он лениво пристроился у грани одной из пирамид и пометил ее, дернув хвостом и аккуратно отряхнув задние лапы. Втянул ноздрями воздух и требовательно мяукнул, сопроводив мяв картиной удаляющегося к кораблю Егеря в сопровождении верного кота.
– Нет, Петрович, к остальным пока не пойдем, – помотал я головой. – Очень уж штука интересная.
Питомец сердито фыркнул – ему каменюки интересными совсем не казались, в отличие от того же корабля. Петрович у меня не чужд авантюризма, любит иногда пошариться по разным заброшенным местам в поисках острых ощущений. А тут такая оказия – целая старинная посудина! А ну как там чужие коты прячутся? Непорядок. Однако я на реакцию напарника внимания не обратил и еще раз обогнул пирамиды, стараясь не упустить ни одной детали. Изображение объектов уже давно ушло на базу, и сейчас компьютерщики азартно перерывали все доступные хранилища информации в поисках хоть какой-нибудь зацепки. Ладно, пусть работают, а мы пока к коллеге Иванову присоединимся. Я кликнул Петровича и направился к видневшемуся вдалеке корпусу космокатера, около которого маячила фигура капитана.
– Коль, есть чего?.. – поинтересовался я, оказавшись рядом с ним.
– А, фигня какая-то! – махнул тот рукой. – Такое ощущение, что эту бандуру бросили тут без всякой причины. Вроде как к полету готовили, потом отвлеклись, отошли куда-то, да так и не вернулись. Видишь, люк открыт? И с той стороны лючки с аварийными комплектами вскрыты. Похоже на предстартовую проверку. И с энергобатареи крышка скинута…
– Действительно, странно. Следов людей вообще не нашел?
– Сам-то как думаешь? Конечно, не нашел! За сотню лет, да еще на таком грунте… Да если бы тут бомбы рвались, мы бы сейчас воронки от естественных ям не отличили. У тебя, кстати, что?
– Да еще большая фигня, – обрадовал я командира. – Сам смотри. И база молчит, – видать, не нашли ничего похожего в информатории.
– Н-да, – выдал через пару мгновений Иванов. – Занятно. Штука явно искусственная. На фига они ее сделали, как думаешь?
– Понятия не имею. И вообще у меня такое ощущение, что это не люди с корабля сделали. Не могу объяснить почему. Вот чувствую, и все тут.
– А кто тогда? – озадачился Николай. – Не знаешь? Вот и я не знаю. А посему послушаем совета товарища Оккама и не будем множить сущности. По факту разумные обитатели на планете отсутствуют, так что принимаем за рабочую версию, что это исследователи соорудили за какой-то надобностью.
– Как скажешь, – не стал я спорить. – Пройдемся, еще следы поищем?
– Пошли. – Иванов забросил штуцер на плечо и направился вдоль корабля по широкой дуге, оставляя между нами и высоким бортом прогал метров в двести.
На обход территории потратили минут сорок, но ничего интересного больше не нашли, разве что остатки древнего лагеря на небольшом галечном пляжике обнаружили. Но и здесь, кроме истлевших обрывков синтетических палаток веселенькой расцветки да аккуратно выложенного некрупным булыжником места под костер, ничего больше не отыскалось. Правда, у самого среза воды наткнулись на полузанесенную мелкой галькой побитую пластиковую фляжку – такое ощущение, что ее кто-то выронил да и оставил за ненадобностью. Еще периодически попадался мелкий мусор, без какого ни один бивак не обходится, но больше всего его оказалось в районе грузового шлюза, который
– Иди ты! – только и сказал Иванов, узрев это безобразие.
Целостность слоя была нарушена: Охотники завершили наружный осмотр гораздо быстрее нас и уже скрылись в утробе древней развалины.
– Может, ну его на фиг? – придержал я капитана за плечо. – Давай тут лейтенанта подождем. Чего под ногами у людей путаться?
– Давай, – легко согласился коллега, и мы выбрались из промозглого тамбура под ласковые лучи местного светила.
Я выбрал место поудобнее и уселся на мягкую траву, Петрович пристроился рядом. Он вообще-то намеревался нырнуть в шлюз и прошвырнуться по коридорам корабля, но я запретил – еще напугает ненароком кого из Охотников. Водится за моим питомцем подобный грешок.
Капитан Иванов с задумчивым видом бродил рядом. Поскольку внутрь мы лезть раздумали, то позволили себе откинуть забрала и подышать свежим воздухом затерянной в высокогорье долины. А тут еще речка под боком, вообще кайф.
– Запроси базу насчет пирамид, – через некоторое время напомнил Николай.
– Да уже… Сказали, ничего похожего нет.
– Что, даже у каких-нибудь древних ацтеков аналогов не нашлось? – удивился коллега. – Стремно. Но все равно будем считать, что это люди с корабля прикололись. Пока мне обратное не докажут.
У старого корабля мы проторчали еще битых два часа. Все это время Охотники парами обшаривали его внутренности, стараясь не пропустить ни одного закутка. Как объяснил вскоре присоединившийся к нам Дима Калашник, больше для очистки совести, нежели ради результата: то, что следов людей не удастся обнаружить, стало ясно уже через полчаса после начала поисков. Из его слов складывалась красноречивая картина: все внутри выглядело так, будто вся команда разом бросила текущие дела и куда-то ушла. Единовременно и внезапно, что характерно. На боевых постах валялись в беспорядке интерфейсные шлемы и планшеты, в грузовом трюме застыли брошенные посреди проездов погрузчики и разнообразная тара с консервами и аппаратурой. В столовой часть столов была накрыта к обеду, столовые приборы так и стояли на истлевших скатертях, в некоторых тарелках даже сохранились окаменевшие остатки пищи, как и в кухонном автомате. В каютах на жилой палубе нашлись разобранные постели, брошенная в беспорядке одежда, предметы личной гигиены и даже браслеты-инфоры и КПК, все разряженные, но исправные. Несколько Охотникам удалось оживить, по ним установили дату происшествия – судя по последним записям и историям звонков, люди исчезли третьего марта 2433 года, что согласовывалось с архивными данными. Возникал вопрос: почему экипаж не связался с базой после высадки на планете? Впрочем, ответ лежал на поверхности. Даже сейчас, с учетом наличия Сети, отсюда проблематично докричаться до Внутренних систем – слишком мы далеко от ближайшего маяка-ретранслятора. Что уж говорить про те времена, когда самыми быстрыми средствами сообщения считались почтовые курьеры. Еще технический гений из отряда Калашника умудрился подключить одну из рабочих станций в реакторном отсеке – там вычислительная техника по неясной причине сохранилась лучше всего. Но ничего существенного не выяснили, за исключением одной детали: вся электроника, реактор и вспомогательное оборудование выключились самопроизвольно согласно заложенным программам. Сначала автоматика заглушила реактор, потом, по мере разрядки батарей, вырубилось все остальное. По всему выходило, что люди пропали именно что внезапно и одномоментно, что заставляло задуматься.
– Не нравится мне это, – в очередной раз повторил Иванов, выслушав лейтенанта. – Трупы, следы борьбы – хоть что-нибудь нашли?
– Абсолютно ничего, – покачал головой Калашник. – Они все просто ушли. Вам в округе ничего занятного не попалось?
– Не-а. Могу сказать то же самое – тут недалеко катер, такое впечатление, что его бросили в разгар работ. Бивак на пляжике, и тоже все валяется, но не в беспорядке, а как лежало, когда тут люди были. И Олег еще странную фиговину нашел… покажи лейтенанту.
Я исполнил просьбу, перегнав в Димин вычислитель видеофайлы. Тот, задумчиво хмурясь, предельно внимательно просмотрел запись и вынес вердикт:
– Искусственная хренотень, зуб даю.
– А то мы не поняли, умник! – хмыкнул я, и Петрович согласно мяукнул.
Тут лейтенанта начали по очереди вызывать поисковые пары, и мы с коллегой решили не отвлекать его от работы. Но занят Калашник был недолго: уже через пару минут из главного шлюза показались Охотники, идущие тесной группой. Немного не доходя до нас, они остановились, и один из них, шкафоподобный сержант, приблизился, откинув забрало. Вид у него был задумчивый донельзя.