Егерь. Последний билет в рай. Котенок (сборник)
Шрифт:
– Чего это он в муравейник полез? – поинтересовался я вслух. – А, Петрович? Не знаешь? Вот и я не знаю… База, картинку получаете?
– Получаем, – заверил меня знакомый голос. – Спасибо, без обеда по вашей милости остались.
Это точно, зрелище крайне мало аппетитное. Тем не менее я пересилил себя и врубил увеличение, зафиксировав объектив камеры на нагрудном знаке покойного. «Онни Мякеля, сотрудник службы безопасности компании „Внеземелье“, отдел особых операций. Статус: жизненная активность отсутствует», – в очередной раз выдал вычислитель. А то я сам не вижу, что отсутствует. Напрягало другое: что человек из ведомства Линдеманна забыл в компании ученых?
– Безопасник, – задумчиво протянул я. – Товарищ майор, а?
– Забей! – немедленно отозвался комбат. – Ближе можешь подойти, а то издали повреждений не видно.
– Страшно, – честно признался я. – Муравьи шутить не любят. А у этих видели какие жвалы?
– Придумай что-нибудь, – приказал Исаев. – Что хочешь, но чтобы доказательства были.
– Есть. – Я задумчиво повертел головой, встретился с взглядом желтых кошачьих глаз. – Ага, Петрович! Ты-то мне сейчас и поможешь.
Напарник понял меня с полуслова и с готовностью сорвался с места, незримой тенью растворившись в зарослях. Ждать пришлось недолго: уже минут через пять он вернулся с местной «птичкой» в пасти. Та уже даже не трепыхалась – Петрович к порученному делу отнесся серьезно. Я забрал у него добычу, шикнул на прорезавшегося было на общем канале какого-то незнакомого биолуха – хрен вам, а не образец! – и ловко забросил трупик к муравейнику. Тушка упала где-то в метре от обиталища насекомых, то есть примерно там, где я и намечал. Против ожидания рыжие мураши к явившейся с неба добыче остались равнодушны: один из них пробежался по «птичке», попробовал ее на вкус и деловито скрылся в лазе у подножия «замка».
– Петрович, тащи «летуна», – со вздохом приказал я чуть позже, так и не дождавшись атаки «хыщников». – Осторожней только.
Напарник с задачей справился блестяще: бесшумно подполз к тушке, приник к земле на расстоянии вытянутой лапы и подцепил ее когтем на манер куска колбасы. Забавно получилось, как это коты умеют, особенно когда харчи со стола воруют. Потом схватил добычу в зубы, медленно попятился от муравейника, не сводя с него настороженного взгляда, и бросил «птичку» у моих ног.
– Дубль два! – Я повторно закинул тушку на муравьиную кучу, на этот раз точно на склон, почти в самую середину. – Петрович, наблюдай.
Результат и сейчас проявился далеко не сразу. Сначала из лазов выбралось несколько насекомых, которые тщательно обследовали нежданный подарочек, и лишь затем небольшая, особей на сто, кучка мурашей принялась деловито утилизировать провизию. Окончания процесса мы ждать не стали, и так все ясно – здешним рыжим муравьям далеко по агрессивности до африканских аналогов. А я вообще перестал что-либо понимать. Как, скажите на милость, можно умудриться быть съеденным заживо этими заторможенными насекомыми? Это надо было долго и упорно лежать, испытывая адскую боль от множества укусов, или уже быть мертвым, когда на муравейник упал. Или, по крайней мере, тяжело раненным. А на трупе внешних повреждений нет, это я отчетливо вижу. Придется поближе рассмотреть.
– Петрович, к мурашам не приближайся, – скомандовал я, терзаемый смутными сомнениями, и решительно шагнул к «замку».
Схватил труп за ногу, готовый в любую секунду его бросить и дать деру, и осторожно потащил мертвого охранника подальше от муравейника. Что характерно, его обитатели столь вопиющему действу не препятствовали. Оттащив добычу метров на двадцать, я остановился, осмотрел тело со всех сторон и перевернул на живот. Так и есть – видимые прорехи на скафандре отсутствуют. Забрало шлема опущено, но сам он не загерметизирован, равно как и стыки отдельных частей костюма. Из них деловито выползали муравьи и устремлялись к оставшемуся в стороне жилищу. И попыток напасть не предпринимали, что радует. На всякий случай я прошелся по телу сканером и удивленно выругался: картина точно как в боте – ни капли энергии в накопителе, вся электроника выключена, и даже унитары в магазинах, распиханных по карманам разгрузки, разряжены. Кстати, оружие на месте – и пистолет в поясной кобуре, и знакомый «викинг» в захватах на спине. Такое ощущение, что покойный Онни шел по кишащим разнообразными опасностями джунглям как по набережной где-нибудь в Осло – руки в карманы, лицом торгует. И это человек с опытом! Я бы на его месте автомат не выпускал, шмалял на любой подозрительный звук.
– Странно это, странно это, быть беде! – фальшиво прогнусавил я, изображая оперного певца. – Это «жжжж» неспроста, как говорил один умный медведь. Петрович, что делать будем?
Кот обеспокоенно муркнул, втянул ноздрями воздух и оглушительно чихнул.
– Вот это правильно, – поддержал я напарника. – Сейчас тело осмотрим и дальше пойдем.
– Денисов, прекращай балаган! – рыкнул на выделенном канале Исаев, но я на разгневанного начальника внимания не обратил, склонившись над мертвым «особистом». Помедлил мгновение, потом подцепил забрало двумя пальцами и откинул вверх.
– Тьфу, мля!
На этот раз с тошнотой удалось справиться лишь ценой огромных усилий. И неудивительно – от лица безопасника практически ничего не осталось. Муравьи потрудились на славу, почти начисто обглодав кожу и мышцы, так что из бурого месива проступали кости. А я-то думаю, чего это так легко труп волочь! Да он килограммов тридцать скинул, не меньше. Чтобы убедиться в этом окончательно, я задрал манжету на куртке. Так и есть, рука тоже обглодана до мослов. Мурашам хватило щелей в негерметичном костюме, чтобы добраться до добычи, а остальное решило их трудолюбие и количество. Но все же главный вопрос – как они его умудрились загрызть? – пока оставался без ответа, поэтому я достал из кармана универсальный пробник и погрузил полый наконечник в обрывки мышцы на лице. Сканер сразу же возмущенно заверещал, по дисплею побежали строки, но из потока зубодробительных химических названий я сумел вычленить ровно одно понятное слово – токсин. Ага, теперь все встало на свои места. Мураши-то и ядом не брезгуют! Не в курсе насчет дозировки и эффективности, но объединенных усилий нескольких десятков особей хватило, чтобы завалить довольно крупного представителя рода «хомо сапиенс».
– База, телеметрию контролируете? – отвернулся я от трупа.
Вместо оператора опять отозвался Исаев.
– Контролируют они, как же! – желчно хмыкнул он. – Облевались все, слабаки. Давай соображения.
– А нет соображений, – обрадовал я начальство. – Ума не приложу, как он умудрился. Мог сто раз выбраться. И еще вопрос: почему у него аппаратура сдохла и боеприпасы заодно? Не подкинете гипотезу, товарищ майор?
– Обойдешься. Работай дальше, а я пока с гостями потолкую. – Исаев буркнул куда-то в сторону: «А, господин Линдеманн! Вот вас-то мне и надо!», потом опять вышел на связь: – Ищи остальных, цеу аналогичные. Конец связи.
Я вздохнул и переключился на канал Калашника.
– Дим, лови координаты. Еще один «холодный»… И это… пошли кого-нибудь подубовее… я имею в виду, невпечатлительного. Миху хотя бы.
– Такое ощущение, что они между собой премию Дарвина разыгрывают, – выдал я немного спустя, рассматривая очередное мертвое тело.
Тонкостей Петрович не понял, но общий смысл фразы уловил, о чем и просигнализировал тягучим «дурраки» и презрительным фырканьем. И было с чего: некий Ион Раду, ксенозоолог, «статус: жизненная активность отсутствует», оплывшей грудой мяса висел на остром суку, торчавшем из узловатого ствола некогда поврежденного ударом молнии дерева как раз на уровне пояса. Длинный обгоревший шип походил на искривленный штык, да и прочностью ему мало уступал. Если не ошибаюсь, в древности так наконечники стрел укрепляли – затачивали деревяшку и обжигали на костре. И никакой мороки с костью или камнем. По идее, усиленную ткань легкого скафандра сук по определению не мог пробить, но покойный пренебрег даже элементарными правилами безопасности, то бишь пер по лесу без шлема, стянув верхнюю часть комбеза и завязав его на поясе рукавами, чтобы не мешал. Форменная футболка же защитными свойствами не поражала, что румын с блеском и доказал, нанизавшись на обугленную ветвь. Конец своеобразной «иголки», заляпанный кровью и омерзительного вида ошметками, торчал из спины ученого, оный же ученый навалился на ствол, прижавшись щекой к шершавой коре. Ноги неестественно подогнуты, руки безжизненно свисают – тот еще сюр, куда там Сальвадору Дали с его невинными фантазиями!
– Петрович, проверь!
Кот осторожно подкрался к покойному, обошел дерево, принюхался и испустил (фигурально выражаясь) волну неодобрения, смешанного с изрядной дозой недоумения – опасности он так и не почуял.
– Карауль, – кивнул я напарнику и сам приблизился к мертвецу. – Так, что мы имеем с клиента?
«Клиент», как и ожидалось, пребывал в плачевном состоянии: обнаженные предплечья покрыты ссадинами, царапинами и черными пятнами синяков, отчетливо проступивших на коже после смерти. Над лицом тоже кто-то неплохо поработал: нос расквашен, на лбу нехилая такая борозда, одно ухо почти оторвано, плюс ко всему явный перелом нижней челюсти. Оба глаза заплыли еще при жизни, а сейчас и вовсе превратились в омерзительного вида щели. И странная рана на щеке, очень смахивавшая на укус. Присмотревшись, я обнаружил подобное и на руках. Футболка на груди разодрана, из пробитого живота на ствол натекло крови, смешанной с содержимым желудка. И запах соответствующий, так что я с трудом подавил желание избавиться от съеденного в обед. В который уже раз за сегодня, третий? Точно.