Егерь
Шрифт:
Главный безопасник застыл в раздумье, а вот его подчиненные, наоборот, зашевелились. По крайней мере, двое из передовой пятерки неосознанно попятились, когда поняли, что находятся на прицеле у противника, занявшего господствующую высоту.
— Что вы предлагаете? — нарушил молчание Линдеманн. — Лично я не вижу из сложившейся ситуации иного выхода. Я обязан арестовать Денисова и Рыжик.
— И вы готовы вот прямо сейчас умереть? — хмыкнул Исаев. — Поймите, Карл, вы поставили нас в очень неловкое положение. Нам, по сути, терять уже нечего. Если начнется стрельба, будут трупы. Много трупов. Впрочем, вам будет уже все
— У меня приказ вышестоящего начальства! — продолжил гнуть свою линию безопасник.
— Насколько я знаю, вы и есть высшее должностное лицо службы безопасности на планете, — озадачился майор. — Сами себе приказали, что ли?
— Если бы! Вы же знаете, что в систему прибыли два крейсера компании. Не делайте удивленное лицо, давно уже знаете. Да мы и не делали из этого факта секрета. На одном из кораблей находится хорошо вам известный господин Воронов — первый заместитель главы службы безопасности «Внеземелья». По сути, он второй человек в иерархии. И именно он отдал приказ арестовать ваших людей. Я при всем желании не смогу прыгнуть через его голову.
Ага, спекся безопасник! Прямым текстом намекает, что его хата с краю. Ищет выход, лихорадочно так ищет. И пытается что-то подсказать Исаеву. И, судя по хитрой ухмылке, майор подсказку понял.
— Хорошо, Карл. Я дам вам возможность прикрыть тыл. — Исаев легонько толкнул в плечо Диму Калашника, привлекая его внимание. — Лейтенант, фиксируйте. Господин Линдеманн, я, как старший офицер базы, официально отказываю вам в выдаче своих подчиненных. Доказательная база у вас пока явно недостаточная. На объекте введен карантин, то есть вся полнота власти принадлежит военным. К тому же затребованный вами фигурант — лейтенант Денисов — является военнослужащим Федерации и подлежит в случае совершения им преступления суду военного трибунала. До выяснения всех обстоятельств дела он помещается на гауптвахту. Таковая, ввиду эвакуации планетарных объектов, в настоящее время находится на материнском корабле «Да Винчи». Я обязуюсь незамедлительно доставить туда задержанного. Лейтенант Денисов!
— Я!
— Сдайте оружие. Вы задержаны по обвинению в убийстве. До выяснения обстоятельств вы помещаетесь в гарнизонную гауптвахту. Вопросы?
— Никак нет! — рявкнул я, одновременно мысленно успокаивая встопорщившего на загривке шерсть Петровича.
Передал майору пистолет и нож, снял ремень и форменную кепку. Потупил взгляд и скрестил за спиной руки, всем своим видом являя идеального арестанта. Для хохмы еще бы наручники нацепить, вот только нет их у майора.
— Карл, наручниками не угостите? — прочитал тот мои мысли.
Рука Линдеманна непроизвольно дернулась к поясу, но он тут же опомнился и отрицательно покачал головой.
— Что насчет фигурантки Рыжик? Она не является военнослужащей, а гражданские специалисты в моей юрисдикции, господин Исаев.
— Гражданский специалист Рыжик является важным свидетелем по делу Денисова, — пожал плечами мой начальник. — Вынужден отказать. Девушка поступает под нашу охрану вплоть до трибунала. Вы все зафиксировали, Карл? Не будете ли вы так добры в таком случае убрать своих людей? Мои ребята нервничают.
Линдеманн жестом велел бойцам убираться и сам подал пример, отступив к контейнеру. На лице его застыло престранное выражение: смесь злобы, разочарования и нешуточного
— Денисов!
Я поднял взгляд на безопасника. Тот уже справился с собой, и лицо его превратилось в непроницаемую маску.
— Это еще не конец. Запомни мои слова.
— Обязательно, — очень серьезно отозвался я.
Линдеманн четко развернулся и скрылся в ближайшем боковом проходе, чуть ли не чеканя шаг. Заметно расслабившиеся бойцы в черной экипировке прошли следом.
— Шагай, арестант! — легонько ткнул меня в спину стволом радостно ощерившийся Миха. — Будешь теперь баланду хлебать всю обратную дорогу.
— Ловлю на слове! — не остался я в долгу. — За язык никто не тянул, давай теперь с поварами договаривайся. Не договоришься, сам готовить будешь.
— Забились! — хмыкнул сержант. — Дим, ты свидетель.
Калашник молча кивнул. Так как мой нынешний арестантский статус не позволял помогать Гале, заботу о любимой девушке я доверил именно ему. Впрочем, Петровича заставил контролировать, что он и проделал с завидным рвением. Галина после столкновения с Линдеманном совсем расклеилась — того и гляди, разревется. Да, нервы ни к черту. Со стрессами шутки плохи, а в последние два дня мы их пережили слишком много. Как бы в лазарет не загремела. А это нежелательно, любопытные медики не упустят случая поинтересоваться, что это за странный ожог у девушки на левой лопатке.
«Информация принята к сведению. Система контроля активирует процесс восстановления».
Твою мать! Когда же я от этого чертова ИИ избавлюсь?! Может, хотя бы за пределами системы отстанет?
«Ответ положительный. Дальность ментальной связи ограничена десятью световыми годами».
Я облегченно выдохнул, отчего Миха окинул меня озадаченным взглядом и пошел веселее. Не сглазить бы, но вроде выбрались пока что… Из цепких лап военных на территории Федерации меня никакой компании не вырвать — руки коротки.
Оставшийся путь проделали меньше чем за минуту. У гостеприимно распахнутого пассажирского шлюза челнока нас поджидали неразлучные коллеги Иванов с Петровым. Леха держал наготове штуцер и контролировал наш тыл. Впрочем, ничего удивительного. Коля Иванов однажды проболтался, что старлей еще в академии призы на соревнованиях по стрельбе брал. А это, должен сказать, показатель — все Егеря по определению хорошие стрелки.
— Грузимся, ворон не ловим! — поторопил нас майор.
Как старший по званию, он проконтролировал, чтобы весь личный состав набился в шлюз, и шагнул в тамбур последним. Перед тем как герметичная переборка отделила нас от терминала, я окинул базу прощальным взглядом и подумал про себя: вот как оно бывает. Вроде бы обычная работа, хоть и интересная. Кто бы мог предположить, что в такой переплет угодим! Теперь бы выпутаться… Короче, прощай, Находка! Недолгая у нас с тобой любовь была. Впрочем, я тебе благодарен — одни отношения, чисто платонические, поменял на другие. И, очень на то похоже, настоящие.