Егерь
Шрифт:
— Ну что, старина, я схожу проветрюсь, — хлопаю его по шее и успокаивающе глажу по лбу. — А ты меня здесь подожди. Если станет опасно, сразу драпай. Не рискуй.
Чарли делает вид, что понял меня.
Двигаясь по дороге, вскоре достигаю первого здания. Оно стоит на отшибе за чертой города. Магазин инструментов Ника. Так и называется. Я уже говорил, что у местных жителей хорошо с фантазией?
Простое одноэтажное строение, позади которого примостился трейлер. Не тот, что спойлерит весь фильм за полторы минуты, а тот, который дом на колёсах. Там и живёт Ник.
Внутрь я заглядываю, сжимая оружие в руках, но не нахожу ни хозяина, ни его тела. Поэтому перемещаюсь к самому магазину. Там что-то скрипит. Так неприятно, что начинают ныть зубы.
Прижавшись к стене, заглядываю в окно, но опущенные жалюзи и отсутствие освещения мешают что-то либо различить. Чутьё ксарида тоже не даёт ответов. Я различаю металлическую вонь, которая стала привычной за эти 24 часа. Улавливаю еле заметные нотки пороха. И какой-то абсолютно новый смрад. Сладковатый и затхлый. Что-то вроде малины, да только нахрен мне не нужна такая ягода.
Скрип продолжается и, медленно заглянув в проём, нахожу источник звука — светильник. Длинный, из тех, что любят в офисах. Он болтается на частично оборванном проводе и шкрябает по полу, издавая мерзкий звук.
Витрины в массе своей разбиты, а товары разбросаны. Стенды опрокинуты, а их содержимое раздавлено. Замечаю человеческий палец — большой. Он закатился в угол и сейчас увит мухами.
Просто прелестно.
Три плавных медленных шага, и я в глубине магазина. Уши с трудом из-за скрипа улавливают шорох, а нос — сквозь всеобъемлющий запах крови фиксирует знакомую вонь.
Четвероногая тень, прежде скрытая прилавком, прыгает, но не ко мне, а в сторону двери. Крутанувшись, я успеваю всадить пулю ей в зад. Куда-то между хвостом и крупом.
Ксарид кричит от боли, но не сбавляет темп. Со всей дури бьётся о стену распахнутая дверь. Топот лап звучит снаружи, и я бегу вслед, но пространство перед магазином заполняет жужжание. Такое громкое и массовое, будто я оказался на пасеке.
Поэтому торможу за шаг до проёма и прижимаюсь к стене. В груди стучит сердце, а рот пересыхает. Интуиция вопит благим матом об опасности. Вой ксарида смолкает резко и неожиданно.
Начинает стихать и жужжание.
Выглядываю максимально аккуратно, но замечаю лишь мелькнувшие на большом расстоянии размытые фигуры. Крупные и очень, очень отдалённо человекоподобные. Они исчезают в небесах, скрытые ослепительным дневным светом.
Одно совершенно ясно. Эти хреновины полетели в сторону города.
Я жду ещё пять полных минут и лишь потом выхожу на улицу. Ксарид распростёрся на животе, раскинув в стороны лапы. На нём нет живого места. Спину и особенно морду покрывают глубокие колотые раны. Причём, судя по характеру повреждений, нанесённые чем-то загибающимся. Его будто крюками били.
Во что я, чёрт побери, ввязался?..
Втягиваю в себя запахи. Снова он. Этот сладковатый смрад. Сейчас он ощущается особенно остро.
Ладно, сидя здесь, ответов не получить. Я бреду к городу.
По левую руку за холмами простирается комплекс из нескольких зданий — дом престарелых, куда свозят стариков аж со всей округи. Этой черты в американцах я понять не могу, сколько бы не жил среди них. В Ново-Архангельске жизнь была тоже не сахар, но своих стариков никто не бросал.
Под эти мысли подхожу к первым городским постройкам.
Уайтклэй — это настоящая дыра. Совсем не из тех населённых пунктов, где на границе стоит табличка в духе: “Вы въезжаете в Черритаун, родину самой сладкой вишни в Южной Дакоте. Население: 895 человек”.
Если бы в этом Мухосранске стояла табличка, она гласила бы что-то вроде: “Вы въезжаете в Уайтклэй, мы довели до цирроза печени 2 167 индейцев. Так их! Население: хер знает, где-то три с половиной калеки”.
Местность вокруг пустынная, особо спрятаться негде, но и врагов видно издалека. Так вот, я никого пока не вижу, и это очень странно. Двигаясь по главной улице, а их тут всего три, я прижимаюсь к ближайшему зданию. Магазин Эйба: Корм для скота.
Сапог вляпывается во что-то липкое и вонючее. Дёргаю на себя ногу и слизь растягивается тончайшими полосками от большой лужи, вытекшей из-под двери. Цвет этот липкий секрет[2] имеет мутно-зелёный.
Господи, ну почему на нас не могли напасть орки? Или хотя бы зомби?
Вздыхаю и медленно тяну на себя ручку. Дверь поддаётся плохо, но вскоре проигрывает в битве сил. Внутри магазина темно, а вонь просто сшибает с ног. Особенно с моим обонянием. Дико хочется курить, чтоб стравить напряжение и перебить смрад. Я поддаюсь этому порыву, и вскоре кольца дыма окружают меня.
Под ногами хлюпает слизь, затрудняя движение. Постепенно глаза привыкают к сумраку. Пространство лавки выглядит так, будто здесь снимали одну из частей Чужого. Всё в этой грёбаной слизи, всё блестит и смердит. Товары разбросаны по всей комнате. Бардак знатный.
В дальнем углу виднеется манекен, целиком покрытый слизью и поваленный на стену. Сбоку от него ещё один. Так. Стоп. Какой нахер манекен в магазине корма? Я оглядываюсь и фиксирую, что по краям комнаты к стене прилеплено полдюжины… людей?
В коконах.
Рывком сближаюсь с одним и подхватываю со стенда грязную щётку. Ей и провожу по лицу. Руками как-то не хочется. От контакта с поверхностью кокона щетина начинает дымиться и шипеть, но всё же стирает слизь.
Под ней выступает серое мясо, когда-то бывшее румяными щеками. Кожа, как и солидная часть мышц исчезла, растворившись. Даже веки отсутствуют, но это не страшно, поскольку глаза бедняги также растаяли.
Я не могу определить ни пол, ни возраст, но комплекция тела намекает, что это либо девушка, либо подросток. Хочу подойти к следующему кокону, но худая фигура дёргается и пытается вдохнуть. Пытается закричать. Вместо этого еле слышное сипение раздаётся из частично разложившегося горла.