Египетские хроники. Скипетр света
Шрифт:
История нашего рода тесно переплетена со страной на Ниле. В 1914-м пятый граф Карнарвон получил лицензию на проведение раскопок в Долине царей. Он финансировал раскопки Говарда Картера, пока в ноябре 1922 года тот не обнаружил гробницу Тутанхамона и тем самым навлек на нашу семью проклятие фараонов. Под ним я имею в виду не вздор о том, что многие участники умерли при странных обстоятельствах, а проклятие страсти. С тех пор Египет нас не отпускал, и какой-нибудь член семьи почти всегда находится в стране Нила. Этот край околдовал всех нас. Поэтому родители даже назвали меня в честь Нефертари, любимой супруги
– Вы достойны имени Великой царицы, – прерывает мои размышления Азраэль.
Я хмурюсь. Он правда считает, что комплименты смягчат меня перед шантажом, который он замышляет?
– Вы умеете читать мысли?
– Увы, нет, – невозмутимо отвечает ангел. – Этим даром обладают только боги. Если пересечетесь с Гором, я бы на вашем месте проявил осторожность. Он бывает весьма бестактен.
– Благодарю за предупреждение, – огрызаюсь я. – Навряд ли он забредет в холодную Англию.
– К сожалению, он околачивается в моем доме в Лондоне чаще, чем мне бы того хотелось. Этому парню нравятся английские женщины.
Я закатываю глаза:
– Эту информацию могли бы оставить и при себе. Просто скажите мне, чего хотите, и ступайте своей дорогой.
– Зачем так грубо, Нефертари? – Мы равняемся с дверью в гостиную, и он открывает ее передо мной, хотя в этот момент подбегает слуга. – Я просто хотел поболтать. Вы, кажется, слегка напряжены. Утомительный перелет? Возьмите в привычку летать бизнес-классом. Это гораздо комфортнее.
Какой же напыщенный придурок!
– Тарис, – говорю я, чтобы не намекнуть, насколько было бы полезнее для окружающей среды, если бы он пользовался своими крыльями, вместо того чтобы, как Крёз [3] , летать на самолете. Возможно, стюардессы даже помогли ему присоединиться к клубу высотной мили. Я отгоняю от себя непристойные образы, которые появляются у меня в голове. – Все зовут меня Тарис.
3
Крёз – царь Лидии в 560–546 гг. до н. э. Слыл обладателем несметных сокровищ, из-за чего его имя стало нарицательным и вошло в поговорку: «Богат как Крёз». (Здесь и далее – прим. пер.)
«Нефертари» звучит как-то слишком пафосно, хотя мало кто знает, кто моя тезка.
– Как хорошо, что я не все.
От последовавшей за этим улыбки я едва не спотыкаюсь, но и только. На мужчин вроде него у меня иммунитет. В большинстве случаев за симпатичным фасадом кроется огромное ничто. Кому-то покажется, что это предрассудки, однако, судя по моему опыту, чистая правда. Красивые мужчины редко утруждают себя тренировкой мозга. Они и так получают все, что пожелают. Лично я не читала еще ни одной статьи об ангелах, в которой бы упоминался их впечатляющий интеллект.
Мы переступаем порог комнаты, куда практически сразу две горничные подают чай и сэндвичи. Я не собираюсь обслуживать этого типа, поэтому наливаю напиток только себе. Потом откидываюсь на спинку дивана и сжимаю чашку обеими руками. Мне холодно от страха, но я ни за что этого не покажу. На арабских базарах я торгуюсь за каждую монету, вот только сейчас мне предстоит самая важная сделка в жизни. Плевать, что ангел попросит за душу Малакая, я ему это достану.
Если Азраэля и задевает моя грубость, виду он не подает. Самостоятельно наливает себе чай и добавляет немного молока. Потом берет два сэндвича с огурцом, откусывает от одного и с наслаждением жует.
– У тебя весьма необычные серебряные глаза, – прожевав, нарушает он молчание и переключается на дружеское обращение: – На самом деле я знаю только одну женщину с такими же глазами, и ты поразительно на нее похожа, разве что стиль в одежде у нее был немного другой.
– Если не ошибаюсь, она не имела права голоса относительно того, во что одеваться. В конце концов, ей требовалось нравиться Рамзесу. Думаешь, она бы оставалась его любимой женой, если бы носила что-то не в его вкусе?
– Наверное, нет, – признает Азраэль. – Рамзес II умел проявлять упрямство, когда дело касалось его потребностей.
– Хватит нести чушь! – рявкаю я. – Между прочим, причина этого сходства лишь в том, что кто-то из моих почтенных предков не смог удержать в штанах свой репродуктивный орган и сделал ребенка какой-то египтянке. Но готова поспорить, что тебе это давным-давно известно.
Азраэль ухмыляется в ответ на не самое приятное объяснение моего существования.
– По крайней мере он признал своего бастарда… и только посмотри на себя. Ты бы могла сейчас жить в каком-нибудь поселении бедуинов.
Я прикусываю язык. И пусть этот разговор ни к чему не приведет, но он прав. Во мне гены египетских предков проявились особенно сильно. Да, кожа у меня очень светлая, но волосы длинные, прямые и, главное, цвета воронова крыла, плюс серебряные кошачьи глаза Нефертари. Они упоминаются не в одном письменном источнике. Даже ее муж Рамзес II написал о них стихотворение своей любимой супруге.
– Чего ты хочешь? – обрываю его рассуждения. А нечего ко мне подлизываться.
Азраэль с довольным видом отпивает еще глоток чая и отставляет чашку в сторону.
– Время твоего брата вышло. Полагаю, ты в курсе.
– Это просто обострение. Через несколько дней ему снова станет лучше, – пренебрежительно откликаюсь я. Не позволю ему увидеть боль, которая разрывает мне сердце от этих слов. Ни в коем случае.
– Последний рывок, я бы сказал. Его душа готова уйти, но дух не хочет оставлять тебя одну.
– Его дух сильнее, чем тело и душа, – в отчаянии заявляю я. – Малакай борется. Ты не получишь его душу.
– Это не мое решение.
– Тебя прислал Осирис? Не многовато ли усилий ради одного человека?
Каждое слово обжигает мне горло. Осирис правит миром мертвых и вместе с тем является одним из аристоев. Пока брат, Сет, его не расчленил, он руководил девяткой главных египетских богов, Эннеадой, куда входят древнеегипетские божества-создатели.
Азраэль расслабленно делает еще один глоток чая.
– Да, прислал, – помедлив, подтверждает он.
– Так почему же ты просто не заберешь душу Малакая? – Пальцы у меня дрожат так сильно, что приходится поставить кружку, чтобы не расплескать чай. Мне хочется схватить ангела и потребовать, чтобы он исчез отсюда, но я лишь вонзаю ногти в ладони.