Египетский поход
Шрифт:
IV
Генерал Клебер, командовавший авангардом, выступил 22 февраля до рассвета; ему нужно было заночевать у колодца Зави, чтобы на следующий день прибыть в Хан-Юнус; он имел приказ при наличии возможности поставить аванпост в Хан-Юнусе; от Аль-Ариша до Хан-Юнуса – 14 лье. Главнокомандующий выступил 23-го в час пополудни со ста дромадерами и 200 солдатами конной охраны. Он ехал рысью, чтобы догнать авангард; прибыв к могиле святого Каруба, он обнаружил большое число рвов, где арабы закапывают рожь и овощи; ни один не был разрыт. Прибыв к колодцу Зави, он не нашел следов авангарда. Погода стояла прохладная, а в пустыне часто случалось, что солдаты предпочитали удвоить переход, лишь бы добраться до лучшей местности. Когда отряд достиг колодца Рафия, солнце уже заходило; там он также не обнаружил следов дивизии; наконец он достиг высоты напротив Хан-Юнуса. Деревня лежит в лощине; было еще не совсем темно, он заметил большое число палаток; лагерь был слишком велик, чтобы быть лагерем генерала Клебера. Вскоре после этого подразделение охраны дало несколько выстрелов из карабинов по боевому охранению противника; один из егерей прискакал галопом и доложил, что стрелял из карабина по мамлюкам Ибрагим-бея и видел весьма значительный лагерь, где пехота становилась в ружье, а кавалеристы садились на коней. Легко представить себе удивление штаба. Что же стало с авангардом? Лошади были очень утомлены; за девять часов они сделали 12
В 3 часа ночи патруль из двенадцати всадников на дромадерах, возвращавшийся из Гайяна, привел араба, найденного в маленькой хижине: он сторожил стадо верблюдов. Тот сказал, что в трех лье от Аль-Ариша французы покинули Сирийскую дорогу и пошли напрямик в направлении Гайяна, то есть на Карак. Главнокомандующий немедленно отправился в путь, взяв этого араба в качестве проводника. На рассвете он встретил трех или четырех драгунов авангарда, которые сообщили ему самые плачевные вести. Клебер сбился с пути и в течение 15 часов марша не замечал своей ошибки; но в 5 часов пополудни несколько солдат, удивленных тем, что не видят могилы святого, у которой, по словам жителей Аль-Ариша, они должны были найти рвы с овощами, сообщили о своих сомнениях офицерам, а последние довели о них до сведения генерала. Предупрежденный таким образом, Клебер уточнил свое местоположение и понял, что сбился с пути. За авангардом следовало только несколько верблюдов с водой; сварив суп, авангард, как только взошла луна, снова отправился в путь, чтобы вернуться по своим следам к колодцу Зави; он знал, что главнокомандующий должен был следить за ним, и сильно тревожился, пока в 10 часов главнокомандующий не появился. Как только солдаты узнали его серый походный сюртук, они приветствовали его несмолкаемыми криками радости. Уныние было настолько сильным, что несколько человек сломали свои ружья. Наполеон велел дать сигнал сбора и, когда дивизия собралась, сказал, «что не бунтом могут они помочь своим бедам; что в случае крайности лучше зарыться головой в песок и умереть с честью, нежели устраивать беспорядки и нарушать дисциплину». Он сообщил им, что они находятся недалеко от колодца Зави, что навстречу им идут верблюды с водой; в полдень дивизия Клебера прибыла к колодцу Зави – одновременно с прибытием туда из Аль-Ариша остальной части армии и верблюдов резерва. Не хватало только пяти человек, умерших от жажды или заблудившихся. Ланн принял командование авангардом и в тот же вечер заночевал в Хан-Юнусе. Пленные показали, что за два дня до этого при виде охраны главнокомандующего Абдаллах сел на коня и со всей своей кавалерией продвинулся до Рафии. Но поскольку ночь стала очень темной, он прекратил преследование из опасения попасть в какую-нибудь засаду. Великая пустыня была пройдена. В Хан-Юнусе имелись большие сады; вода в колодцах была хорошая и в количестве, достаточном для того, чтобы не только удовлетворить текущие нужды, но и наполнить бурдюки; от этой деревни до Газы больше нет колодцев.
Армия перешла границу Африки и находилась в Азии. Хан-Юнус – первая деревня Сирии. Предстоял переход через Святую землю [128] . Солдаты увлекались всякого рода предположениями. Для всех был праздником поход на Иерусалим; этот знаменитый Сион возбуждал воображение каждого и вызывал различные чувства. Христиане показали им в пустыне колодезь, где Богоматерь, идя из Сирии, отдыхала с Младенцем Иисусом. При генералах состояло в качестве толмачей, интендантов или секретарей большое количество сирийских католиков, которые немного говорили на «линга-франка» – итальянском жаргоне; они разъясняли солдатам все традиции их легенд, изобилующих суевериями.
День 24 февраля армия провела в Хан-Юнусе; 25-го она выступила до рассвета; в трех лье оттуда она встретила авангард Абдаллаха и захватила несколько пленных. Этот полководец прикрывал город Газу; он получил подкрепление. Под его командой находилось 12000 человек, в том числе 6000 конницы. Он каждую минуту ждал подхода армии иерусалимского аги, а также 14 пушек из яффского полевого парка; следовательно, численность его армии должна была достигнуть тысяч двадцати. Его пехота была недисциплинированной; ее нужно было как-то принимать во внимание только до тех пор, пока она останется за стенами Газы. Кавалерия состояла из трех категорий воинов: мамлюков Ибрагим-бея – это были отборные войска; но этот бей, пришедший в Сирию с тысячью человек, имел теперь только 500-600 всадников; арнаутов [129] Джеззар-паши насчитывалось 3000 человек (на конях); дели из Дамаска [130] было две тысячи. Количество арабов в лагере, в соответствии с их обычаем, то уменьшалось, то возрастало; пленные считали, что их там всегда было не менее тысячи. В 3 часа пополудни обе армии увидели друг друга. Правый фланг армии Абдаллаха был примкнут к большому холму, именуемому Хеврон, куда Самсон принес ворота Газы. Этот холм расположен напротив Газы, от которой отделен долиною шириной в 700-800 туазов. Вся его конница находилась у него на левом фланге. Он занимал не город Газу, а только тамошний форт, где имелись тяжелые орудия. Наполеон поручил командование левым флангом Клеберу, а центром – генералу Бону. Вся конница под командованием Мюрата находилась на правом фланге; и, поскольку она сильно уступала вражеской в численности, он поддержал ее тремя пехотными каре генерала Ланна. Гусары доставили несколько пленных, которые сообщили, что иерусалимский ага еще не прибыл, а артиллерия парка в Яффе еще не выступала из этой крепости из-за отсутствия упряжек. Абдаллах располагал, следовательно, лишь 10000-12000 человек всего при двух орудиях; его не следовало страшиться. Генерал Клебер ринулся в долину между Газой и правым флангом противника и оказался в тылу врага. Конница, поддержанная каре генерала Ланна, обогнула левый фланг, в то время как генерал Бон с центром двинулся на противника с фронта. Как только эти маневры были замечены турками, последние отошли, оставив все свои позиции. Только мамлюки Ибрагим-бея вели себя мужественно; они опрокинули три головных эскадрона генерала Мюрата; но, атакованные во фланг, они были вынуждены отступить. Чорбаджии, хотя и были несколько лучше арабов, далеко уступали мамлюкам и даже при тройном превосходстве в численности не могли помериться силами с драгунами. Последние преследовали противника по пятам на протяжении двух лье. Но турки очень подвижны; у них совершенно не было обоза и имелись только два артиллерийских орудия, которые они бросили. Мамлюки Ибрагим-бея прикрывали отход; Абдаллах потерял 200-300 человек. Потери французской армии составили человек шестьдесят убитыми, ранеными или пленными.
Шейхи и улемы Газы вручили ключи своего города. Прокламации дивана мечети Аль-Азхар, следовавшего за армией, примирили с нами жителей; они не изменили своего настроения за все время войны. В тот же вечер форт был окружен, и под влиянием жителей ага, состоявший в нем комендантом, сдал его на рассвете. Там находилась артиллерия, склады и запас бурдюков турецкой армии. Газа расположена в полулье от моря; высадка десанта у этого города чрезвычайно
Армия встала лагерем в плодовых садах вокруг города; она заняла высоты сильными отрядами. Среди ночи она была разбужена явлением природы, от которого отвыкла. Загремел гром, в воздухе засверкали молнии, с неба низвергались потоки дождя. Солдаты стали испускать радостные крики; вот уже почти год, как они не видели и капли дождя; это климат Франции, – говорили они. Но когда миновал первый час дождя, ливень, от которого негде было укрыться, надоел им; вскоре долина оказалась затопленной; главнокомандующий приказал перенести свои палатки на высоту Хеврон. Армия почувствовала, в какой плодородной местности она находится. В течение четырех дней она отдыхала после утомительного перехода через пустыню; она в изобилии получила продовольствие отличного качества. Земля была жирной, размытой, небо было покрыто тучами. Через несколько дней от этого стала страдать солдатская обувь.
Бертье воспользовался периодом отдыха, чтобы направить прокламации в Иерусалим, в Назарет и в Ливан. Это были прокламации султана Кебира, обращенные к туркам; это были обращения улемов мечети Аль-Азхар к правоверным мусульманам, а также письма к христианам. Эти прокламации были составлены на арабском языке; главная квартира имела свою типографию. Иерусалим лежал вправо от пути, по которому следовала армия, там рассчитывали завербовать значительное количество христиан и найти важные для армии ресурсы; но ага принял меры к обороне этого города. Вся армия была охвачена праздничным настроением в связи с предстоящим вступлением в этот столь знаменитый Иерусалим; несколько старых солдат, воспитанных в семинариях, распевали духовные гимны и «Плач Иеремии», которые можно слышать на Святой неделе в церквах Европы.
V
Выступив из Газы, армия взяла влево и пошла по равнине шириной в 6 лье. Слева от нее находились дюны, окаймляющие берег моря, а справа – первые отроги гор Палестины, высота которых возрастает на протяжении четырех-пяти лье, а затем постепенно понижается до самого Иордана. 1 марта, сделав переход в семь лье, армия стала лагерем в Эсдуде; она перешла вброд через поток, текущий из Иерусалима и впадающий в море у Аскалона. Этот последний город знаменит осадами и сражениями, происходившими во время крестовых походов. В настоящее время он лежит в развалинах, а порт обмелел. Наполеон потратил три часа на осмотр поля Аскалонского сражения, в котором Годфруа разбил армию султана Египта и мавров Эфиопии. Это сражение принесло христианству столетнее обладание Иерусалимом. Тассо воспел его в прекрасных стихах о гробе Господнем. Эсдуда страшились из-за тамошних скорпионов. Когда армия становилась лагерем на развалинах этих древних городов… [131] в палатке главнокомандующего всякий вечер читалось вслух Священное Писание. Точность и правильность описаний была поразительной, после стольких веков и перемен они все еще соответствуют характеру местности. 2 марта, после перехода в 7 лье, армия стала лагерем в Рамле – знаменитом городе, расположенном в семи лье от Иерусалима. Население его – христианское; там находится несколько мужских монастырей. Имеются фабрики мыла; много оливковых деревьев, отличающихся толщиной. Разъезды армии побывали в трех лье от священного города. Армия была охвачена жгучим желанием увидеть поскорей Голгофу, Гроб Господень, плато Соломонова храма; она испытала чувство горечи, получив приказ повернуть направо. Необходимо было, однако, поскорее занять Яффу, многочисленный гарнизон которой был за укреплением ее. Яффа имеет единственный на побережье рейд, начиная от Дамиетты. Овладение им было необходимо для того, чтобы открыть морское сообщение с последним городом и принять суда с рисом и сухарями, а также осадный парк. Идти на Иерусалим, не заняв Яффы, значило бы нарушить все правила предосторожности. В первой половине марта беспрестанно шел дождь, вследствие чего пало много верблюдов, так как эти животные не переносят грязи под ногами и сырого климата. От Рамлы до Яффы – 5 лье.
Армия стала лагерем перед Яффой. Гарнизон укрылся за стенами города и был блокирован. Дивизия Ланна составила левый фланг осадной армии, генерала Бона – правый; Клебер был выделен для наблюдения за противником на реке Нахр, в одном лье от Яффы, на пути к Акре. Ренье, командовавший арьергардом, прибыл в Рамлу только 5-го. Яффа находится в 90 лье от Дамиетты, с которой ведет большую торговлю. Набережные ее довольно красивы. Ее население составляло 7000-8000 душ, в том числе несколько сотен греков. Там имелось несколько монастырей, в том числе один, называвшийся монастырем отцов Святой земли. Он [132] расположен на холме. Там есть два источника, в изобилии дающие прекрасную воду. Со стороны суши он был прикрыт стенами в виде полувосьмиугольника, с башнями на углах. Стены были очень высокими, но без рвов; башни были вооружены артиллерией. Южная сторона была обращена к Газе, средняя – к Иерусалиму, третья – к Сен-Жан-д\'Акру. Сторона, обращенная к морю, которая образует среднюю линию восьмиугольника, немного вогнута. Окрестности представляют собой небольшую долину, покрытую плодовыми и иными садами; местность эта пересеченная, что позволяет приблизиться к крепости на полпистолетного выстрела, не будучи обнаруженным. На расстоянии целого пушечного выстрела находится холм, господствующий над местностью; это была естественная позиция для армии, но, поскольку этот холм совершенно гол и далеко отстоит от источников воды, в то же время подвергаясь действию палящих лучей солнца, предпочли стать в долине между лагерем и этой позицией, охраняя последнюю с помощью постов. Снабжение обеспечивалось складами Газы и Рамлы. Овощи можно было в изобилии найти на месте. Армия стала лагерем под апельсиновыми деревьями; апельсины были зрелыми, небольшими, белыми, но очень сладкими. Они были очень приятны солдатам.
Вся пехота Абдаллаха, во главе с ним самим, укрылась в Яффе. Там было много артиллерии; в городе находился весь отряд топчи, то есть константинопольских канониров. Инженерные войска и артиллерия употребили весь день 4-го на разведку крепости. В ночь с 4 на 5 марта они заложили траншею и соорудили три батареи. Плацдармы и параллели были не нужны, оказалось достаточным отрыть несколько ходов сообщения. В ночь с 5-го на 6-е артиллерия установила на трех батареях двадцать орудий; две батареи, предназначенные для ведения настильного огня, имели по четыре 8-фунтовые пушки и по две гаубицы; батарея, предназначенная для пробития бреши, состояла из четырех 12-фунтовых пушек и четырех гаубиц. Гарнизон предпринял две вылазки, прикрываясь огнем своей артиллерии и ружейным огнем, который велся через бойницы; но обе они имели лишь преходящий успех и были энергично отбиты. Эти вылазки представляли собой зрелище, не лишенное интереса. В них участвовали солдаты десяти различных национальностей, одетые каждый на свой манер; это были магрибинцы, албанцы, курды, анатолийцы, караманийцы, дамаскинцы, уроженцы Алеппо, чернокожие из Тэку. Среди пленных оказалось три албанца из гарнизона Аль-Ариша, которые сообщили, что весь этот гарнизон прибыл в Яффу, нарушив условия капитуляции и свою клятву.