Египетский поход

Бонапарт Наполеон I

6-го марта каждая батарея дала залп из двух орудий, после чего генерал Бертье направил к коменданту Яффы парламентера, который сказал ему: «Господь милостив и милосерден. Главнокомандующий Бонапарт поручил мне передать вам, что Джеззар-паша начал военные действия против Египта, захватив форт Аль-Ариш; что Бог, который стоит на страже справедливости, дал победу французской армии, и она взяла обратно этот форт; что именно в результате этой операции главнокомандующий вступил в Палестину, откуда он хочет изгнать войска Джеззар-паши, которому никогда не следовало входить туда; что крепость обложена со всех сторон; что батареи, предназначенные для ведения настильного огня и снабженные бомбами, а также батарея, предназначенная для пробития бреши, за два часа разрушат все оборонительные сооружения; что главнокомандующий Бонапарт жалеет о тех бедах, которые обрушатся на город в целом, если он будет взят штурмом; что он предлагает свободный выход гарнизону и покровительство городу, а потому откладывает открытие огня до 7 часов вечера». Офицер и трубач были приняты; но четверть часа спустя армия с ужасом увидела их головы насаженными на пики, которые выставили на двух самых больших башнях, а трупы их – сброшенными со стен к подножью осадных батарей. Артиллерия открыла огонь; батарея, предназначенная для пробития бреши, разрушила часть кладки башни, которую обстреливала, брешь была признана пригодной для штурма; командир саперного батальона Лозовский с 25 карабинерами, 15 саперами и пятью рабочими артиллерии подготовил ложемент и расчистил пространство перед брешью. 22-й полк легкой

пехоты стоял построенным в колонну за складкой местности, служившей плацдармом. Он ожидал сигнала, чтобы броситься к бреши. Главнокомандующий стоял на насыпи батареи, показывая жестом командиру этого полка полковнику Лежену маневр, который тому предстояло выполнить; в этот момент пуля сбила с него шляпу, прошла в трех дюймах от его головы и поразила насмерть полковника, рост которого равнялся 5 футам 10 дюймам. «Уже второй раз с того времени, как я воюю, рост в пять футов два дюйма спасает мне жизнь», – сказал вечером главнокомандующий. Генерал Ланн встал во главе 22-го полка, за которым последовали другие полки дивизии; он проник в брешь, прошел через башню, направил свои части направо и налево вдоль стены и захватил все башни; вскоре он достиг цитадели, которую занял. Дивизия Бона, имевшая задачу провести ложную атаку на правом фланге, взобралась на валы с помощью лестниц, как только среди осаждающих возникло смятение. Ярость солдат достигла предела, они перебили всех; город был разграблен и пережил все ужасы, достающиеся на долю города, взятого штурмом. Наступила ночь. Около полуночи была обнародована всеобщая амнистия, действие которой, однако, не распространялось на лиц, входивших в состав гарнизона Аль-Ариша. Солдатам было запрещено дурно обращаться с кем бы то ни было; удалось прекратить огонь, у мечетей, где укрылись жители, у некоторых складов и общественных мест были поставлены часовые. Пленных собрали и разместили вне стен города; но грабеж продолжался; только на рассвете порядок был полностью восстановлен. Пленных оказалось 2500, в том числе 800 или 900 из гарнизона Аль-Ариша. Последние, после того как они поклялись не возвращаться в Сирию раньше как через год, сделали три перехода в направлении Багдада, но затем обходным путем прибыли в Яффу. Таким образом, они нарушили свою клятву; их расстреляли. Остальных пленных отправили в Египет с трофеями, знаменами и т.д. Абдаллах спрятался и переоделся в одеяние одного из монахов ордена Святой земли; он вышел из Яффы, добрался до палатки главнокомандующего и пал ниц перед ним. С Абдаллахом обошлись так хорошо, как он мог бы пожелать. Он оказал некоторые услуги и был отправлен в Каир. Семьсот погонщиков верблюдов, слуг и солдат были египтянами, они с полным доверием сослались на шейхов и были спасены. Бросаясь ночью к солдатам, они кричали: «Месри, Месри» [133] , как сказали бы: «Французы, французы». Прибыв в Египет, они стали хвалиться уважением, которое им оказали, как только стало известно, что они – египтяне. 500 воинам гарнизона удалось спастись от ярости солдат, выдав себя за жителей. В дальнейшем они получили пропуска, которые позволили им уйти за Иордан.

На следующий день улемы совершили обряд очищения мечетей, и молебны состоялись как обычно; шум стал стихать. Был захвачен парк полевой артиллерии в составе 40 пушек; это был парк армии, формировавшейся в Сирии; он состоял из 4-фунтовых пушек и 6-дюймовых гаубиц с зарядными ящиками – все они были французского образца. Тридцать пушек, которыми была вооружена крепость, были все бронзовыми, но самых разнообразных калибров. В складах находились сухари в форме параллелепипедов, изготовленные десять лет назад; они были доставлены из Константинополя и годились в пищу. Офицеры армии вооружились множеством ханджаров [134] , а солдаты – большим количеством штуцеров и турецких ружей, являющихся предметами роскоши. Потери, которые понес город от грабежа, исчислялись миллионами, но солдаты распродали все по дешевке; жители выкупили свои вещи за одну десятую их стоимости. Многие военные порядком нажились. Как бывает в подобных случаях, эти деньги пригодились при осаде Акры. Было также найдено много кофе, сахара, табака и всякого рода шалей. Это несколько изменило одеяние солдат; в основе своей оно осталось европейским, но приняло восточный оттенок.

На следующий день после взятия города прибыл на рейд и был захвачен конвой из шестнадцати судов, груженных рисом, мукой, растительным маслом, порохом, патронами, отплывший из Акры два дня назад. Контр-адмирал Гантом сменил на них экипажи и направил в Хайфу. В ходе этого штурма отличились генерал Андреосси, полковник Дюрок, командир батальона Эмэ.

VI

Марш через пустыню был весьма утомительным, а переход от чрезвычайно сухого климата к сырому и дождливому отразился на здоровье солдат. Госпиталя, открытого в монастыре монахов ордена Святой земли, не хватало. Число больных достигло 700, коридоры, кельи, дортуары, двор были забиты ими. Главный хирург Ларрей не скрывал своих тревог; несколько человек умерло через сутки после поступления в госпиталь; болезнь их прогрессировала с большой быстротой, были обнаружены симптомы чумы. Болезнь начиналась с рвоты; температура поднималась очень высоко, больные страшно бредили; в паху у них появлялись бубоны, и, если сразу же затем последние не прорывались, больной умирал. Монахи ордена Святой земли заперлись и не пожелали больше общаться с больными, санитары дезертировали, госпиталь был до такой степени покинут, что не хватало питания, и офицерам медицинской службы приходилось все делать самим. Тщетно опровергали они тех, кто хотел видеть симптомы чумы в том, что, по их словам, являлось лишь известной злокачественной лихорадкой, именуемой «бубонной». Тщетно показывали они пример, удвоив заботливость и рвение; армию охватил страх. Одной из особенностей чумы является то, что она более опасна для тех, кто ее боится; почти все, кто позволил страху овладеть собой, умерли от нее. Главнокомандующий избавился от монахов ордена Святой земли, послал их в Иерусалим и Назарет; он лично отправился в госпиталь, его присутствие принесло утешение больным; он приказал оперировать нескольких больных в своем присутствии; бубоны проткнули, чтобы облегчить наступление кризиса; он прикоснулся к тем, которые казались наиболее потерявшими присутствие духа, чтобы доказать им, что они страдают обычной, незаразной болезнью. Результатом всех принятых мер явилось сохранение армией уверенности в том, что это не чума; лишь несколько месяцев спустя пришлось все же согласиться с тем, что это была чума. Впрочем, не пренебрегали и обычными мерами предосторожности; было строго приказано сжечь без разбора все захваченное при разграблении города; однако к подобным предосторожностям прибегают в госпиталях всякий раз, как начинаются эпидемии злокачественных лихорадок.

Бертье написал Джеззару: «Со времени моего прибытия в Египет я несколько раз сообщал Вам, что не имел намерения вести с Вами войну; что моей единственной целью было изгнать мамлюков; Вы не ответили ни на одно из предложений, которые я Вам сделал. Я сообщил Вам о своем желании, чтобы Вы удалили Ибрагим-бея от границ Египта, как можно дальше от… [135] Провинции Газа, Рамла и Яффа находятся в моей власти; я великодушно обошелся с теми частями Ваших войск, которые сдались мне на милость победителя; я был суров с теми, кто нарушил законы войны. Через несколько дней я двинусь на Сен-Жан-д\'Акр, но к чему мне укорачивать на несколько лет жизнь старца, которого я не знаю? Что означают несколько лишних лье по сравнению с протяженностью страны, которую я уже завоевал? И, поскольку Бог дает мне победу, я хочу, по Его примеру, быть милостивым и милосердным не только по отношению к народу, но и по отношению к знати… Станьте снова моим другом, будьте недругом мамлюков и англичан, я сделаю Вам столько же добра, сколько причинил и могу еще причинить зла… 8 марта я двинусь на Сен-Жан-д\'Акр, мне необходимо получить Ваш ответ до наступления этого дня». Джеззар был весьма мало привязан к Порте. Переговоры с иерусалимским агой начались в Газе и продолжались

во время похода и осады Яффы. После взятия этого города армия должна была двинуться в путь и через два дня достигнуть Иерусалима; население его было целиком христианским; он мог предоставить больше ресурсов, чем любой другой город Палестины. Но 10 марта главнокомандующий принял делегацию христиан, которые умоляли его спасти их; над ними был занесен нож; турки решили перерезать их, прежде чем оставить город и перейти Иордан; ага, который был ловким человеком, предложил в это же время перемирие; он обязался освободить и охранять христиан, ни в чем не помогать Джеззару, а после взятия Акры подчиниться победителю. Это было выгодно. Это значило не отказаться от посещения Иерусалима, а отложить его на неделю или две!

Контр-адмирал Гантом послал флотилии, стоявшей на якоре в Дамиетте, приказ отправиться в порт Яффа. Она прибыла туда 12 марта. На ней находился осадный парк, необходимый для Акры. Этот адмирал направил также курьеров на дромадерах в Александрию к контр-адмиралу Перрэ с приказом прибыть с тремя фрегатами в Яффу.

Солдаты уже целую неделю находились в бездействии, более длительное пребывание на месте могло отразиться на их здоровье только пагубно. Поэтому было предпочтительнее отвлечь их и занять умы военными операциями, нежели оставить их размышлять над яффскими болезнями и симптомами, которые обнаруживались каждый день. Когда же армия двинулась в поход, болезни прекратились.

VII

На следующий день после взятия Яффы Клебер направился в лес Мески. Разведывательные отряды, которые он посылал в горы, имели несколько ожесточенных схваток с противником, что и указало на присутствие последнего. В одной из этих стычек генерал Дюма, зашедший слишком далеко, потерял несколько человек и был тяжело ранен. Главная квартира прибыла в Мески 14 марта. Лес Мески – это зачарованный лес Тассо, самый большой в Сирии; он прославлен кровопролитным сражением между Ричардом Львиное Сердце и Саладином. От Яффы до Акры – 24 лье по дороге, идущей вдоль моря; по дороге же, проходящей через равнину, – 26 лье. Шесть ручьев, сбегающих с гор, протекают через середину этой равнины; предпочтительнее пользоваться дорогой, следующей по краю Ездрилонской равнины и огибающей гору Кармель, а не той, которая, следуя вдоль моря, упирается в узкий проход к Хайфе, ибо проход этот трудно форсировать, его обороняют. 15 марта в полдень авангард прибыл к караван-сараю Какун. Он увидел кавалерию Абдаллаха, поддерживаемую четырьмя тысячами набуллусцев и стоявшую в боевом порядке параллельно дороге на Акру. Армия переменила фронт, выдвинув вперед левое крыло. Генерал Клебер командовал левым крылом, генерал Ланн – правым, генерал Бон – резервом. Противник был изгнан со всех позиций, сброшен с высот и преследуем так далеко, как было нужно, чтобы он никак не мог нас тревожить. Конница Джеззара направилась в сторону Акры по Ездрилонской равнине; набуллусцы вернулись в свой город. Вечером армия стала лагерем в Зайте. Войска генерала Ланна понесли в бою довольно значительные потери, у него было 250 раненых. Набуллусцы, то есть древние самаритяне, потеряли тысячу человек убитыми и ранеными, среди которых находилось несколько знатных лиц. Этот суровый урок некоторое время сдерживал их.

16 марта армия стала лагерем в Сабарине, куда прибыла довольно рано; она находилась у подножья горы Кармель и у выхода из Ездрилонской равнины, которую видела вправо от себя. Гора Кармель образует мыс, вдающийся в море в трех лье от Акры; он находится у левой оконечности бухты. Эта гора имеет в длину от 3 до 4 лье; она примыкает к горам Набуллуса, но отделена от них долиной. Гора Кармель со всех сторон крутая и с военной точки зрения является довольно сильной позицией. На вершине этой горы был монастырь и источники воды. Высота горы Кармель достигает 400 туазов; она господствует над всем побережьем и служит ориентиром мореплавателям, держащим курс на это побережье. У подножья ее протекает река Кейсун; устье ее находится в 700-800 туазах от Хайфы – небольшого города, лежащего на берегу моря, у подножья горы Кармель и на оконечности мыса Хайфа; он имеет население в 2000-3000 душ и небольшой порт; он располагает оградой древнего образца с башнями; над ним господствуют подходящие к нему на очень близкое расстояние отроги горы Кармель.

VIII

Армия стала лагерем на левом берегу Кейсуна. За нею находилась гора Кармель, левее ее (в трех лье) лежала Хайфа, а впереди (в семи лье) находился город Сен-Жан-д\'Акр. Было важно овладеть Хайфой, чтобы иметь возможность принять там флот, вышедший из Яффы. Главнокомандующий вступил туда около 5 часов вечера, преодолев незначительное сопротивление. Джеззар вывез пушки. Остался склад со 150 тысячами порций сухарей, рисом, растительным маслом и т.д. Из Хайфы главнокомандующий увидел рейд Сен-Жан-д\'Акра и заметил стоявшие там два английских 80-пушечных корабля – «Тигр» и «Тезей», которыми командовал командор сэр Сидней Смит; они прибыли на этот рейд из Константинополя два дня назад. Кавалерийский патруль продвинулся в направлении Тантуры, чтобы предупредить флотилию о том, что в этих водах крейсируют английские корабли, а также сообщить о вступлении армии в порт Хайфы. В одном лье за Тантурой флотилия была встречена и предупреждена, восемь судов с продовольствием, вышедшие из Яффы, вошли в порт 19 марта на рассвете, но командиры шестнадцати французских судов, на которых находился осадный парк, заколебались, легли было в дрейф, повернули на другой галс и ушли в море. Английские корабли погнались за ними. Те и другие вскоре скрылись из виду. Ночью перебросили два моста через Кейсун. В полдень армия двинулась на Сен-Жан-д\'Акр, который вскоре стал виден. К ночи она достигла мельницы Шердам. Пехота перешла там через реку. Эта мельница была в хорошем состоянии, во время осады там мололи зерно. За Кейсуном протекает Белус, через который нельзя было перейти вброд. Армия стала на позицию. Полковник Бессьер с 200 солдатами охраны и двумя пушками переправился через реку и, образуя авангард, занял позицию на правом берегу. Саперы всю ночь трудились над сооружением мостов; палатки главнокомандующего были расположены в полулье от берега моря, на левом берегу Белуса. 19 марта на рассвете авангард занял гору Мечети, которая господствует над всей равниной Сен-Жан-д Акра, а также и над городом, со стороны моря; таким образом, он находился перед главным городом Галилеи и на границе Сирийской впадины [136] .

Глава X

I. Война в Галилее; описание Сен-Жан-д\'Акра. – II. Народы Галилеи покоряются французам. – III. Двенадцать тартан с осадной артиллерией захватываются или рассеиваются; дела в Хайфе. – IV. Рекогносцировка Сен-Жан-д\'Акра. – V. Первый период осады Сен-Жан-д\'Акра. – VI. Сражение у горы Табор (16 апреля). – VII. Крейсерство контр-адмирала Перрэ. – VIII. Второй период осады Сен-Жан-д\'Акра. – IX. Снятие осады Сен-Жан-д\'Акра. – X. Марш по Сирии и пустыне. – XI. Вступление армии в Каир (14 июня).

I

Сен-Жан-д\'Акр лежит в 30 лье к северо-северо-западу от Иерусалима, в 36 лье к юго-западу от Дамаска и в 10 лье к югу от развалин Тира. Он расположен в северной части бухты Хайфа, в трех лье от этого городка по морю и в четырех – по суше. Он окружен долиной в 8 лье длиной, которая начинается у мыса Белого и горы Сарон и заканчивается у горы Кармель. Ширина этой долины – от берега моря на западе до первых отрогов гор Галилеи на востоке – составляет 2 лье. Эти горы постепенно повышаются на протяжении 6 лье, вплоть до главного хребта, от которого опускаются к Иордану. От Акры до этой реки – 12-15 лье. Долину Акры пересекают шесть речек; главными из них являются: на севере.. [137] которая протекает у подножья горы Сарон, она приводила в действие три мельницы; Белус, который впадает в море, в 1200 туазах южнее; Кейсун, спускающийся с горы Табор и вливающийся в море в 800 туазах к северу от Хайфы; склон горы Турон имеет длину в 3000 туазов, находится в 1200 туазах от города (к северо-востоку) и на таком же расстоянии от моря, в 4000 туазах от первых отрогов горной цепи; он опускается в сторону моря и этой цепи. Слева этот склон переходит в высокий холм, господствующий над городом, морем и всей равниной – его зовут горой Мечети; у подножья этой горы, с южной стороны, находится устье Белуса.