Египтянин
Шрифт:
Шуну с улыбкой отвернулся и зашагал дальше. Путь его пролегал мимо палаток и навесов из широких полос ткани, натянутых на жерди. Под ними прятались от полуденного солнца мастеровой люд и торговцы различной мелочью. Брадобреи ловко орудовали остро заточенными бритвами, до блеска сбривая у клиентов вновь прорезавшуюся поросль на лице и голове. Подле на столиках стояли баночки с душистыми мазями для умащения. Рядом расположились продавцы набедренными повязками, накидками и платьями. Обувных дел мастера вовсю расхваливали свою продукцию. Хватали за руки проходящих мимо них зевак, показывали сандалии из тростника, кожи, коры пробкового дерева. В тени пальм и акаций сидели мастера по дереву, медники,
Пройдя торговые ряды, Шуну вышел к храму Маат. Возле входа стояли несколько менял. Они занимались обменом храмового добра на медь и серебро. В ход шли вино, хлеб, остатки жертвенных животных: головы, ноги, хребты и куски мяса. К ним время от времени подходили базарные торговцы. Отсчитав звонкий металл, терпеливо ожидали посыльных. Возле менял на ступеньках перед низкими столиками сидели писцы. За несколько шатов меди безграмотным горожанам и крестьянам они на кусках папируса записывали тексты прошений. Сквозь каменный свод во внутренний двор храма заходили паломники, где передавали жертвенные подношения культовым служащим. Перед статуей богини Маат вставали на колени, в почтении склоняли голову, держа ладони поднятых рук раскрытыми, молились…
Не обнаружив брата, Шуну пересёк базарную площадь, свернул на узкую улочку, решительным шагом двинулся вглубь города. Он остановился перед дверью в глинобитной стене. Удостоверившись, что не заперто, вошёл…
За низким столиком со снедью напротив друг друга, скрестив ноги на выделанных овечьих шкурах, сидели Шуну и Махайлаш. Сбритые брови и лысая голова, прямой нос, подведённые сурьмой глаза делали старшего брата похожим на египтянина. Шуну же чёрными волнистыми волосами до плеч, подвязанными через лоб бечёвкой, походил на шардана 13 , только что сошедшего с барка на берег. Со стороны никто не догадался бы, что разговаривают родные братья. Возле Махайлаша на утрамбованном глиняном полу стоял кувшин с вином. По раскрасневшимся лицам мужчин было видно: сидят они давно и высокие кружки на столе осушались не единожды.
13
Шардана – один из древних народов Средиземноморья.
Вся обстановка в комнате: отсутствие занавесок на окнах
и разбросанные в беспорядке вещи, дышала безнадёжностью и тоской. Казалось, помещение используется для временного пристанища…
– Послушай, брат, меня, – увещевал Шуну Махайлаша. – Бери свою желанную, приводи в посёлок. Мы построим вам дом, живите счастливо!
– О чём ты говоришь, брат? Неужели ты не понимаешь? Она – египтянка! Египтя-я-янка! – протяжно повторил Махайлаш, выставив указательный палец вверх, словно речь шла не о женщине, а богине. – А я кто? – ткнул большим пальцем себя в чисто выбритую грудь. – Я – еврей. Всего лишь – еврей. Во-о-о. Чувствуешь разницу? – горестно вздохнул он. – Да, мы любим друг друга. Но я не хочу ломать её судьбу…
На глазах у Махайлаша выступили пьяные слёзы. В комнате воцарилась тягостная тишина. С улицы доносились крики играющих детей, высокий женский голос зазывал ребёнка домой.
– Хочешь, прочитаю стихотворение, Мерит написала для меня? – прервал паузу Махайлаш.
Не дожидаясь ответа, он поднялся с места, нетвёрдой походкой прошлёпал босыми ногами мимо брата, на ходу обтирая руки об набедренную повязку. Достал из комода, стоящего у стены, тряпичный свёрток, аккуратно развернул. Взору Шуну открылись папирусный свиток и кинжал изумительной красоты, наборная ручка которого из чёрного дерева была инкрустирована цветными каменьями в виде «ока Гора». Махайлаш подсел к брату, бережно расправил свиток, начал торжественно читать:
– Твоей любви отвергнуть я не в силах.
Будь верен упоенью своему.
Не отступлюсь от милого, хоть убейте!
Хоть продержите целый день в болоте!
Хоть в Сирию меня плетьми гоните,
Хоть в Нубию – дубьём,
Хоть пальмовыми розгами – в пустыню,
Иль тумаками – к устью Нила…
Закончив читать, уставился на брата, ожидая его оценки. Шуну же крутил в руках кинжал, восхищаясь его красотой.
– Хорошие стихи, – опомнился он. – Женись на ней, – ласково потрепал его по щеке Шуну.
– Нет, нет, – замотал головой Махайлаш.
– Будь по – твоему, – примирительно улыбнулся младший брат.
Отпив глоток вина, Шуну решился начать разговор, ради которого он и пришёл:
– Скажи, жив ли твой учитель?
– Жив судья Потифар, жив! Только сдал в последнее время. Ты же знаешь – «Чёрная смерть», будь она неладна, забрала не только наших родителей, но и их единственного сына.
– Слышал. Жалко стариков. Я помню, как они радовались рождению сына, – горестно покачал головой Шуну.
– А почему ты вдруг вспомнил об учителе?
– Может, ты поговоришь с ним. Пусть научит и моего младшего сына, как тебя?
– Конечно, поговорю! Может, это отвлечёт старика от горя. Сегодня же вечером схожу и поговорю! – с радостью откликнулся Махайлаш на его просьбу.
– Это ещё не всё. Что, если Потифар выдаст Моше за родственника? Представляешь, как это ему здорово пригодится потом!
Махайлаш от такой просьбы мгновенно протрезвел. Он понимал: Шуну хочет для сына лучшей доли, чем его – собственная. Но с другой стороны он подвергал огромной опасности мальчика и Потифара. Если обнаружится подлог, Моше ждёт смертная казнь. А судью – крах карьеры.
– Слушай! Может статься, у нас всё получится! – его хмурое лицо вдруг просветлело. – От жрецов мне стало известно: юный царь Тутанхамон скоро присоединится к свите блистательного Амона – Ра, дабы закончить свой земной путь и продолжить его в солнечном барке.
– Вот это новость! – изумился Шуну. – Но что заставило его величество в столь юном возрасте покинуть этот мир?
– Говорят, в месяц эпифи 14 фараон во время охоты на антилопу выпал из колесницы и сломал себе ногу. Придворный лекарь не придал ране серьёзного значения, а зря: нога стала чернеть, а спустя несколько дней юный царь умер от лихорадки.
14
Эпифи (егип.) – соответствует месяцу июль.
Внезапно Махайлаш обнял брата за плечи и горячо за —
шептал в самое ухо:
– После того, как его проводят в царство Осириса, трон займёт новый фараон – жизнь, здоровье, сила! А новая метла, да простит меня его величество за такое сравнение, метёт по-новому, – оглянулся заговорщицки он. – Наверняка ему захочется поставить своих людей в номах 15 . Те, в свою очередь, захотят пересчитать своих верноподданных, начнётся чехарда с перепиской документов. И может статься, в суматохе никто не обратит внимания на внезапную «смерть» семитского мальчика. Тебе надо будет обсудить этот вопрос со старейшинами.
15
Ном (егип.) – административная область.