Его бывшая жена. Последний шанс
Шрифт:
Завтра буду жалеть, но сейчас – нисколько.
– Всегда была ненасытной, – шепчет он, склоняясь надо мной, обхватывая моя волосы, – и в этом ты нисколько не изменилась.
Прежде чем я получу его член в себя, я должна взять его в рот. И сейчас меня нисколько это не смущает. Я ещё замуж за него выходила чётко понимая – все остальные мужчины грязные, чужие. А Тимофей свой. С ним все можно. Все приятно.
Теперь он тоже чужой, но менее приятно не стало. Я уже забыла, насколько его член велик и широк в обхвате. Толкает я так глубоко, в самое горло, я с трудом подавляю рвтоные порывы – растеряла практику за
– Черт, если бы ты знала, как хочу тебя…
Я рада, что мой рот занят – я не смогу наговорить такой же ерунды ему в ответ. То о чем бы жалела куда сильнее, чем о том, что получила удовольствие. Он покидает мой рот, снова толкает меня на четвереньки.
– Презерватив, – напоминаю я. – Тимофей, презерватив!
Мой голос охрип, в голове стучит набатом, но то, что мне нельзя беременеть, я понимаю чётко. У меня есть Ника, мне её нужно вырастить.
С удовлетворение слышу треск разрываемой обёртки. А затем захлебываюсь стоном – он входит в меня резко, целиком и полностью, и тоже стонет и голоса наши переплетаются. Он замирает, словно пытаясь растянуть мгновение, я начинаю двигаться первой. Это сильнее меня. Толкаю его попой. Трусь о него бёдрами. Я знаю, что впереди ещё один оргазм, мне уже ничего не стыдно, я хочу его получить.
И потом все взрывается. Куда сильнее, чем в первый раз. Настолько сильно, что я едва не теряю сознание. Возможно, кричу, не отдаю себе отчёта. Бьюсь в судорогах. Тимофей до боли сжимает мои бедра и кончает тоже. И сейчас я жалею о том, что на нем презерватив. Я хочу его сперму. Чувствовать её внутри себя горячим пламенем. А потом чувствовать, как стекает по бедрам.
Когда моё дыхание восстанавливается, я отстраняюсь от него. Не накрывают стыдливо одеялом – после всего, что случилось, это было бы глупо и смешно.
– Во сколько самолёт? – спрашиваю я.
– В четыре утра.
– Тогда я пойду.
– Нет, мы успеем ещё…
Успеваем. Поздно ночью я смотрю на экран телефона – никогда не оставляла Нику так надолго, поневоле жду плохих новостей. Всё тело саднит. Минеральная вода в стакане плюется пузырьками газа мне в лицо.
– Я пойду, – устало говорю я. – Тётя Надя не спит, наверное. Ты уедешь?
– Уеду.
Я не оборачиваюсь. Вопреки всему, тётя Надя спит на моей кровати. Я не бужу её, все равно не хватит сил на то, чтобы уснуть. Просто сижу и смотрю в темноту, не зажигая света. Я опустошена изнутри. Внутри гулко и пусто, слегка кружится голова, как в похмелье. У меня и правда отходняк. После Бессоннова. И сколько буду отходить – не знаю. Знаю только, что справлюсь. Сумею. У меня есть опыт.
– Спать иди, бестолковая, – взмахивает руками тётя Надя. – Седьмой час!
На улице темно ещё. Тётя Надя пытливо смотрит на меня. Есть ли на мне следы поцелуев и рук Тимофея? Нет сил думать сейчас об этом. Я киваю, она одевается и уходит. Вяло думаю – надо ей сделать какой-нибудь подарок. Несколько вечеров сидела с Никой, а сегодня и половину ночи…
Завтра об этом подумаю. Бужу Нику.
– Малыш, – тихонько зову я. – Снежок. Пора в садик.
Она тянется за очками, надевает их и смотрит на меня недоуменно.
– Суббота, мама!
Я даже не знаю, какой день недели… но знаю, что не смогу сегодня сидеть дома. Я буду бояться, что Тимофей вернётся. Пусть пройдёт несколько дней. Пусть у
– Поехали куда угодно. Быстро собирай рюкзак, у нас будет приключение на выходные.
Это её просить не надо. С визгом вскакивает, и собирается так быстро, как никогда не собиралась в сад. Я прикидываю, куда можно поехать. В санаторий можно. Рядом, бюджетно. Будем принимать грязевые ванны, пить кислородные коктейли и болтать с пенсионерами. И главное – никаких бывших мужей.
Даже успеваю посмотреть несколько подходящих, собирая вещи. Хватаю свою сумку, дочери, а потом мы торопливо выходим из квартиры. На улице на удивление солнечно, а солнечные зимние дни это бич Ники – у неё очень чувствительные глаза и кожа.
– Больно! – тут же отзывается, словно читая мои мысли, она.
– Тёмные очки в рюкзаке, в машине достану, малыш, закрой глазки.
Я веду её, доверчиво закрывшую глаза, за руки, поднять не могу, мешают сумки. До машины остаётся несколько метров, когда путь нам преграждают. Я обречённо стону – именно этого я и боялась.
– Далеко собралась? – спрашивает он.
Затем переводит взгляд на Нику и самые противоречивые эмоции тенью скользят по замкнутому лицу. И Ника, не понимая, почему мы остановились, открывает глаза.
Глава 12. Тимофей
Я почти уехал. Сидел в три часа ночи в зале ожидания аэропорта, пил поганый кофе. На душе – срань. Нихрена не стало легче, хоть и убеждал себя, что станет. Опьянение её телом ушло, осталось жуткое похмелье. Я не хотел её вернуть. Сейчас, повзрослев на пять лет, но нисколько не поумнев, я просто хотел знать, зачем она так сделала. Я мало ей давал своей любви? Денег, стабильности? Секса? Она притворялась счастливой со мной?
Пять лет назад я был слишком горд. Слишком зол. Я просто вычеркнул её из своей жизни, даже не поговорив. И сейчас мы расстанемся снова, навсегда, но сначала я сделаю это. Мы наконец поговорим, как взрослые люди.
Я принимаю это решение и становится легче дышать. На улице залпом выпил надоевший уже, остывший кофе. Закурил. Мороз, время три утра, город спит, но здесь в аэропорту всегда движение – ожидается несколько рейсов и скоро взлетит мой. На борту самолёта меня не будет.
Я могу поехать к ней сразу, но… Мне нужно собрать мысли в кучу. А ещё я не хочу, чтобы сонная бабка была свидетелем разговора. Я дотерплю до утра. Снимаю номер в том же отеле, прошлый я успел сдать, и хорошо, запахи секса и тела Миры сейчас бы меня просто добили. Я не пью алкоголь. Я сижу в кресле и даже не думаю, хотя стоило бы. Стоило бы подумать обо всем, уехать и никогда не возвращаться.
Лиза бы сказала – я так и знала. Она бы сказала, не стоит провоцировать такие ситуации. Если бы она узнала, она бы приехала. Она умела поддержать меня. Она бы сказала – Тим, не тупи. И возможно, я не стал бы тупить, я бы уехал домой. Женился бы. На ком-нибудь, на той же Лизе… Нарожал бы детей, построил дом, посадил бы дерево. Как все.
Но нет, сука, я здесь.
Неожиданно для себя я засыпаю в кресле. Просыпаюсь – уже утро. Торопливо принимаю душ, снова пью кофе, кофе уже набил оскомину. Сижу в машине и курю одну за одной. Нужно подняться наверх, вдруг она спит? Сегодня суббота, я могу просидеть на улице ещё несколько часов…