Его дерзкая девочка
Шрифт:
— Если спальня, то светло-карамельный, если гостиная, то только персиковый.
— Злата, мрамор или гранит? — слышу за спиной оклик другой «новенькой».
— Смотря, в какой мы вписываемся бюджет.
И так все утро. Я, честно говоря, к этому уже привыкла, и за общей рабочей суетой напрочь забываю про утреннее мелькание Тимура. Перекидываюсь парой слов с девочками и снова пропадаю, уставившись то в монитор, то в записи, то в эскиз будущего проекта.
Я настолько ухожу в себя, что выйдя из офиса на обеденный перерыв, немало
Старательно делая вид, что его не вижу, я иду к лифтам. Если не сказать, что почти что крадусь на цыпочках, чтобы не стучать каблучками.
Но пройти мимо Тимура незаметно не вышло.
Он отрывает свой взгляд от телефона и, тут же подскочив на ноги, твердым шагом направляется в мою сторону.
Вот же блин!
Я ускорила шаг и почти вбежала в только что подъехавший лифт, двери которого закрываются прямо перед носом Тимура. Я выдыхаю с облегчением, привалившись затылком к холодному зеркалу.
А вот нечего ходить за мной по пятам! Бесит. Пусть сидит в машине или лучше, как раньше, занимается своими делами.
Я бы, конечно, и рад сегодняшний день провести, не бесцельно просиживая штаны в офисе Золотаревых, но… не могу. Я теперь с этой своевольной принцессы вообще глаз своих не спущу, и ей придется с этим смириться.
Мы теперь с ней будем как те «мы с Тамарой ходим парой», и фиг она у меня улучит момент сбежать на свиданку! Буду тенью таскаться по пятам, пока она не бросит свои тщетные бултыхания в этом болоте.
У меня от одной только мысли, что Злата все это время перебирала мужиков, внутри закипает кровь.
Не знаю, почему меня так сильно это вчера раздраконило. Нет, конечно, если объективно, я понимаю, что это гребаная обида на то, что мне искали замену. Но к ней примешивалось что-то еще. Что-то новое, жгучее, острое и вставшее поперек горла, словно кость.
Ревность.
Даже думать не хочу, почему именно это определение первым делом приходит на ум. В жизни никого и никогда не ревновал, вообще был всегда за максимально свободные отношения, но тут меня будто наизнанку вывернули и хорошенько встряхнули. И стоило только представить, что эти карамельные губы кто-то мог целовать, касаться этого «острого» язвительного язычка…
В общем, я кипел. И вчера, и до сих пор.
Именно поэтому я уже битых два часа торчу в этом гребаном кабинете для водил, в компании остолопов в черных костюмах, гадающих судоку. Что я, млять, тут забыл? Ах да, одна мама моего одного ребенка ищет одного-мудака папу. Надо почаще себе это напоминать.
— Костян?
Выхожу из кабинета в коридор и присаживаюсь на кожаный диванчик, набрав номер друга. Хоть с кем-то поговорить, а то вокруг все уныло до зубного скрежета.
— Тим, ты где? У нас вечером вечеринка, группа готовится к выступлению, аппаратура подвалила,
— Прости, сегодня без меня. Буду только вечером.
— Ничего не объяснишь? Ты вообще где?
— В офисе.
— Каком офисе?
— Золотаревых.
— Какого х… ты там… — начинает Костян, но спотыкается на середине предложения, выдавая:
— Погоди, ты что, собрался задницу этой принцессы сторожить? Так ты водила вообще-то, а не личный телохранитель.
— Это не обсуждается! — прерываю всякие потуги друга сбить меня с намеченного пути. — Я звоню сказать, что сегодня днем меня не жди. Как-нибудь там без меня справитесь.
— Дело твое, конечно, — идет на попятную собеседник. — Что с Кучером?
Ничего с Кучером, думаю про себя, а другу говорю:
— Решаю вопрос.
На самом же деле у меня не было пока времени даже просто об этом подумать. В мозгу прочно засела белобрысая коза, которая уходить из мыслей совершенно не желает. И облегчить мне задачу тоже.
Перекинувшись еще парой слов с Костей, отключаюсь и ищу номер еще одного человечка, которому собирался позвонить. Вадиму. Тому самому заведующему частной клиникой, в которую сегодня вечером, крайний срок завтра, я намерен отвезти Золотареву.
Это не дело. Срок уже скоро подойдет к двум месяцам, она до сих пор, как маленький ребенок, бегает от дяденек и тетенек в белых халатах. Беременность — это не простуда или насморк, твою мать. Само точно не пройдет!
Но только я заношу палец над кнопкой вызова, как снова по странному наитию вскидываю взгляд и таращусь на другой конец длинного коридора.
Злата.
Вышла из кабинета на носочках и явно меня заметила. Глаза большие от удивления, губы сжаты в недовольную линию, а руки в миниатюрные кулачки, которые умеют совсем не нежно бить. Я после ее истерики еще неделю в синяках ходил.
И куда это наша принцесса намылилась?
Поднимаюсь на ноги за ней следом, двинувшись в ее сторону, но совсем малость не успеваю. Эта козочка заскакивает в лифт, который закрывается, чуть ли не щелкнув меня по носу. Сбежала, заноза такая!
Оказавшись в любимом кафе, я занимаю дальний столик у окна. Заказываю легкий салат, от которого меня не мутит, кексик и чашку любимого латте.
Кофе — это то, за что я готова душу дьяволу продать!
Не проходит и десяти минут, как официант приносит мой заказ и, учтиво раскланявшись, удаляется с моего поля зрения.
Безумно довольная своим побегом, пребывая в самой чистой и светлой надежде на то, что мой «надзиратель» меня не найдет, я с воодушевлением принимаюсь за еду.
Но не успеваю я разделаться даже с салатом, когда мои мечты рушатся. Ко мне подсаживается Тим.
Честно, я чуть не подавилась, уставившись на его наглую мордаху. Еле прожевала вставший комом в горле огурец.