Его добыча
Шрифт:
Подавшись вслед за моим рухнувшим тельцем, он сейчас нависал ровнёхонько сверху. Это было так жутко — видеть клыкастое лицо сантиметрах в пяти от себя! Желая лишь полного забвения, я закрыла глаза, понимая, что сил сопротивляться нет.
— Всё. Теперь правильно. Моя добыча. Всё сделал.
Сокрушив остатки обречённой надежды, амиот лёг рядом. Обхватил руками, словно тисками прижав к своей менее потрёпанной, но тоже промокшей эластичной майке моё дрожащее от липкого страха тело. Его кожа под моими ладонями ощущалась тёплой, согревая и не позволяя мне забыть: он живое существо. Жестокое и опасное, но живое.
— Помог. Не пострадает, — вновь безлико отметил Седьмой очередной пункт своего странного плана и…
И… всё?
Я замерла, не дыша и выжидая, но существо рядом больше ничего не делало, также сохраняя неподвижность. Что теперь было его целью?
Не знаю, сколько времени я пролежала, давясь мукой худших ожиданий, прежде чем осознала: амиот спокойно спит! Не меняя позы, не разжимая мощных рук, в кольце которых у меня не было шанса ускользнуть… Впрочем, я и не пыталась, страшась неизбежного гнева. А чем закончится вспышка ярости? Сожрёт, скорее всего.
Сейчас пережитые с момента отбытия со станции события казались мне нереальными. В голове не укладывалось, что череда кошмарных смертей, побег, преследование и плен у амиотов — всё это на самом деле происходило со мной. Не приснилось в страшном сне, а стало частью настоящей жизни. И эту реальность мне придётся принять.
Я не понимала, как мне теперь реагировать и чего ждать от Седьмого? Сказать, что он вел себя странно… особенно со мной странно, — значит ничего не сказать.
А кто виноват? Учёные. Недалёкие, самонадеянные фанатики! Это их эксперименты породили жуткие создания! Смертоносные, совершенные во всём, что касалось уничтожения других, но с нелепой, доходящей до абсурда способностью поступать в любой, отличной от боя ситуации… подобно детям. Несмышлёным и растерянным детям! Предоставленным сами себе и способным уничтожить жизнь во Вселенной. Ужас…
Проблема глобальна. Вот только… Только мне сейчас надо думать о себе. И пусть со стороны это выглядит эгоистично. Что я могу сделать здесь и сейчас для целой Вселенной? Ничего! Я могу лишь попытаться выжить.
Это то, чему меня учила жизнь. Пытаться стать достойнее, пытаться найти своё место, пытаться получить серьёзную работу, встать на ноги, не имея поддержки близких, пытаться встроиться в жизненный уклад устоявшегося коллектива, ограниченного территорией базы, пытаться держать границу с непростым напарником… И вот сейчас — попробовать выжить. Всего-то!
Ха! Самообман и самоуверенность в моей ситуации равносильны смертному приговору. Эти существа… Амиоты из неуклюжих и бесполезных — именно такими они выглядели на организованных экспериментаторами боях — быстро превратились в ловких и слишком сообразительных противников. Надо быть честной с собой и признать: мы им не соперники! Шансов на победу — никаких. Прав был чёртов рарк… пусть вакуум будет ему пухом.
Мысль о судьбе, постигшей напарника, отозвалась новой волной отчаяния, и я крепко зажмурилась, чтобы слёзы не хлынули из глаз. Жалость к себе и слабость — это то, что во время учёбы из нас вытравливали всеми способами. Пусть внешняя, показная, но стойкость — вот что должен видеть враг.
Впрочем, могла и не стараться — мой враг на меня не смотрел. Его глаза были закрыты, ритм дыхания чёток. Я же, каждой клеточкой тела ощущая неумолимую близость и массивность чудовища, боялась сделать полноценный вдох. Знала, любой протест или сопротивление будут равнозначны немедленной гибели. А жить отчаянно хотелось…
Оставалось одно: смириться. Затаиться, все силы направив на подавление собственных эмоций. Ничем не выдать ни страха, ни отвращения. Даже в мыслях!
Вдруг опомнилась, испугавшись — что, если и сейчас он «слышит» меня?! И всё же нашла в себе силы погасить панику. Что сделано, то сделано — исправить невозможно. Но в будущем… Надо научиться действовать не думая. Поступать импульсивно, но при этом не во вред себе. И для этого у меня есть прекрасный пример — сами амиоты. Они, ничем не выдавая себя, освоились и переняли многое! Пришло наше время поступать аналогично. Жизнь не может не подарить шанс на спасение. Моя задача — до него дожить.
Что касается других пленников… Возможно, я их больше никогда не увижу. Думать об этом было жутко, однако… У нас всех равные шансы. И равные возможности. Каждый примет своё решение. Помочь друг другу мы не в силах. Увы.
В какой-то миг я наконец обмякла, погрузившись в сон. Такова уж наша природа — никакие силы не безграничны.
— Добыча.
Лаконичный призыв заставил меня молниеносно распахнуть глаза и лихорадочно осмыслить тот факт, что я всё же уснула. Глазами встретилась со знакомым жутковатым взглядом, наполненным сиреневыми оттенками, и невольно вздрогнула — давно ли он вот так рассматривает меня?
— Время есть.
Очередная безликая реплика, которую можно считать ответом на мой мысленный вопрос. Хотя с той же вероятностью Седьмой мог говорить о чём-то своём.
Однако разъяснений не последовало. Амиот легко подскочил на ноги и вздёрнул меня следом. Я и опомниться не успела, как оказалась на ногах. Глаза моего похитителя неотрывно наблюдали за мной, и я, невольно дёрнувшись, прижала руки к груди — накануне я осталась почти без одежды. Впрочем, моего врага это движение не заинтересовало. Пол в один миг ушёл из-под ног — меня снова превратили в игрушку, которую по привычке таскают с собой.
Пока я моргала, силясь различить хоть что-то в круговороте теней вокруг, — настолько стремительно двигался амиот — сама не заметила, как оказалась на мостике.
— Т-троя? Ты в поряд-дке? — услышала приглушённый, испуганный голос Игеря.
Шарахнувшись от Седьмого, который навис над консолью, бывший штурман транспортника неловко осел в соседнее с моим кресло. Кроме нас, из пленников в этом помещении больше никого не было. А вот пленители были — ещё два амиота молча и неподвижно стояли у входа.
Растерянная и дезориентированная, я не сразу поняла, о чём Игерь меня спрашивает. Лишь проследив за взглядом, который он с усилием отвёл от моей груди, опомнилась. У меня ведь после того, как коготь монстра разорвал мою куртку, сверху осталось только нижнее бельё. Хорошо хоть, за ночь оно просохло после душа, который я вынужденно приняла из-за непонятных целей амиота.
Впрочем, окажись я перед ним полностью голой, мне было бы не до смущения. Всё происходящее напрочь отбило у меня способность проявлять эмоции из-за причин менее существенных, чем собственная смерть И потому я даже не попыталась прикрыться.