Его единственная
Шрифт:
– Тсссс… – зашипела я, тряся пострадавшей конечностью.
Ну ладно, сама виновата, не продумала, что она будет стремиться в ладонь попасть. Впредь, надо руку наготове держать. Но главное, сработало же!
– Мотор! – скомандовала, и меня ощутимо поддало под зад, вынудив сесть на транспортное средство и свесить ноги.
– Я бы такими словами не ругалась, – пропищала Мика. – Что-нибудь менее техногенное придумай, а?
Вот она у меня в голове слов-то нахваталась…
– А тут такие слова знают? – с сомнением покосилась на мышку.
– Кому надо, тот знает. И поверь, любое незнакомое для
– Ясно. Тогда… Вжик – это завестись, то есть подготовка к полету, а пшик – завершение полета, переход в состояние обычной метлы. Пойдет?
– Вполне, – пискнула Мика. – Полетели?
И вообще, я команды мысленно отдавать буду.
– И это правильно, – согласилась мышка, метаясь по плечу. – Полетели!
Да у меня не фамильяр, а тайный летоман! Вон как вся аж трясется от предвкушения и места себе не находит. А глазки-пуговки как поблескивают! И усики ходуном ходят.
Ну что сказать? Сработало! Противоугонку проверить не получится, но думаю… Да ни о чем я не думаю! Я лечу! Лечууууу…
Ветер волосами играет, внизу лес темнеет, луна да звезды в озере отражаются, а ввысь как глянула, аж голова закружилась от восторга.
– Красота-то какая!
И да, не страшно вовсе оказалось. И вполне удобно. Ощущение… Непередаваемое!
Сколько я кружила над лугами и лесами? Наслаждаясь ароматами хвои, цветов, вслушиваясь в окружающие звуки, любуясь проплывающими внизу пейзажами. Что удивительно, у меня словно ночное зрение открылось: все контуры стали четче, и не черным-черно вокруг, а словно едва сгущающиеся сумерки сейчас. Напоследок над озером покружила, выписывая виражи, от которых дух захватывало: то тугой спиралью вверх, то мертвую петлю, то над самой кромкой воды пролечу, кончиками пальцев ее поверхности касаясь. Над сушей экспериментировать не рискнула бы, а так – не страшно.
Все чудесно, вот только с посадкой осечка вышла. Как только ноги-руки не переломала? Не знаю. Пришлось дохромать до озера, промыть ссадины, а дома обработать чудодейственной мазью, что Див мне дал.
Спать ложилась довольная до неприличия. И да, счастливая. Один только этот полет стоил того, чтобы оказаться в новом мире. Так что, я ни о чем больше не жалею, и обратно, на Землю, к скучной жизни – «дом-работа-дом» – совсем не хочу. А то, что приземляться пока не умею, так это дело практики. Странно было бы – получись у меня все идеально с первого раза.
Глава 6. Нет предела совершенству
Следующий день начался поздно, проспала я до обеда. Дрыхла бы и дальше, но Див заволновался и начал тарабанить в дверь:
– Хозяйка, ты там жива?
Пришлось вставать. Наскоро умылась, причесалась, оделась, вышла во двор…
– Ох, – только и смогла выдавить, стыдливо озираясь по сторонам и даже позабыв про свое извечное «спасибо».
Оказывается, пока я подушку щекой плющила, Див явно спозаранку за работу принялся. И вот так, натощак, успел забор починить: где-то столбики поменял, где-то полностью целые пролеты новые сколотил. Теперь к дому можно только через ворота попасть или калитку, что к лесу выходит. Красота! Я себя прямо-таки защищенной почувствовала.
– Я вот что подумал, хозяюшка, – произнес Див, перестав меня ведьмой кликать. – Что тебе по теплу в доме жар лишний раз разводить? Давай, навес соорудим и на улице печь сложим.
– Давай, – радостно закивала я. – Но сначала, покормить тебя надо бы.
– Не помешает, – согласился мой помощник.
– Идем в дом, пока разогрею поесть, компот хоть попьешь: он прохладный, освежает хорошо…
Налила трудяге компота земляничного, еще вчера с вечера наваренного, и не сдержалась, опять поблагодарила за работу. У бедного мужика аж челюсть отпала от удивления, видать, не ждал – не гадал, что Мелозерская ведьмочка столь щедра на благословения окажется.
Нагрела, едва ли не до кипятка, наваристый бульон, бросила в него нарезанных печеных овощей. Вот и обед.
Дар молча придвинул тарелку, ест. А я…
Я вот смотрю на него, и все внутри замирает аж. И так страшно: больно уж симптомы на влюбленность смахивают или того хуже – на любовь, тут уж попробуй разбери. Только нельзя мне такую роскошь себе позволять, не потому что жизненный опыт мешает: здесь я в любые чудеса поверить готова; но я – ведьма. Ведьмы либо одиноки, либо без чувств спариваются исключительно для продолжения рода, и крайне редко по обоюдной любви союзы заключают.
Спросите, почему такие союзы редкость? А вся проблема в предопределении. Тут лет в десять все дети проходят священный обряд в храмах Двуликого. И в процессе выявляется вторая половинка. Так человек и растет, загодя зная, что его ждет и с кем жить предстоит. Общаются, и постепенно чувства зарождаются.
У моей предшественницы все не как у людей вышло. Такое редко, но случается – пара не определяется. Может, дело в том, что уже тогда в ней ведьминские зачатки были? Вот и ходила каждый свой день рождения в храм. И уходила ни с чем, сначала смирившись, а потом и радуясь тому, что перед нею все дороги мира открытыми остаются. Ведь женщины тут бесправны, если они не ведьмы, конечно. Вот и тешила себя надеждой, что рано или поздно дар проснется.
Последний обряд сломал ее свободолюбивые планы; не то, чтобы пара нашлась. Нет. На ее руку претендент предприимчивый появился, такой же беспарный, титулованный, но не богатый. И она не придумала ничего лучше, нежели сбежать.
Теперь, вспомнив все эти нюансы, даже и не знаю – винить ли ее за то, что лишилась комфорта? Предопределение – штука не самая приятная для меня, но там хоть любовь жестким условием прописана в культурную программу, как в земных сказках про истинную пару. А тут голый расчет, да и тот со стороны жениха: ведь ее приданого хватило бы на безбедную жизнь не одному поколению. А родители боялись, что род прервется, хотели внуков понянчить, вот и дали согласие.
– Хватит в облаках витать! – выдернула меня из размышлений Мика. – Дел много!
Во дворе уже вовсю кипела работа. Див откуда-то натаскал глины и камней с берега, начав сооружать печь. Навес решили большой делать, чтобы и стол со скамьями под ним поместить. Я по первости пыталась чем-то помочь, но мужчина настоял на том, что не женское это дело. Мика его поддержала, и мы с ней, прихватив корзинку, улетели за ягодами.
На самом деле, мне не терпелось потренироваться с посадкой. Ну и да, интересно же при свете дня полетать.