Его искали, а он нашелся
Шрифт:
Например, к тому, что твои люди прикроют от чужих глаз и шума своих партнеров из людоловов, когда они будут тащить куда-то двоих отчаянно ревущих и совсем мелких девчонок. Трем парням из кожевничьего цеха даже по бокам надавали, чтобы знали, на кого пасть разевать. Сам Оттис Таурам даже не обратил внимания на эту ситуацию, когда ему доложили о ней его люди (те самые, что сначала "не увидели нарушения", а потом отпинали тех, кто его увидел). Ну, случилась накладка, так он всем давно на лапу дал. А девки? Не взял бы он эти деньги, то взял бы кто-то другой - офицеров стражи много, а денег мало. Да и кто тех бедняков вообще считает-то?
Так он думал и был совершенно
Если бы речь шла об обычных девках, а не двух дочерях одного из крупнейших дельцов Тавимарка, заодно обладающего самым крутым нравом среди обладателей схожих капиталов. Дочерях, что решили втихую сбежать из дома, прямо как в прочитанной ими книжке, чтобы найти зарытые под воротами города сокровища. Потому что где бы их вообще нужно было искать, как не под воротами? Между прочим, мешочек из заколдованной змеиной кожи, в котором лежат почти три десятка высококачественных рубинов, нужно будет реально из-под ворот как-нибудь забрать.
Клянусь святым Интернетом, что вообще никак не причастен к первой части злоключений двух дур, которым мозгов добавят только розги и время в равных пропорциях. Наоборот, я им еще и жизни спас, когда они попали в закономерный переплет. Так-то, когда они попали бы в руки не рядовых исполнителей, - таких же бродяг, но уже на зарплате у людоловов, - а к более умным и осведомленным начальникам, к которым стекался пойманный товар, то была бы беда. Быстро поняв, что девочки слишком ухожены, а вся их "маскировка" ограничилась слямзенными у детей прислуги одеждами и перемазанными в земле лицами, то им бы начали задавать вопросы.
А узнав, чьи они дочери, их бы прикопали от греха и быстро покинули бы город. Часть могла бы даже спастись, ведь батя у девочек, несмотря на нрав, все же не Императором Веков был, а просто богатым и умелым торговцем. Я же немного сбил восприятие приехавшим на сезон людоловам, не дав увидеть очевидное. Забегались, отвлеклись, сглупили - такое и без всяких попаданцев случается. Они же прибыли в город ненадолго, именно тогда, когда бродяг и выгнанных из домов бедняков будет на улицах много, а хвататься их станут нескоро - холод, замерзли где-то. У них вообще есть два сезона, если речь идет о городах: ранняя весна и средина зимы - любимое время "легальных" людоловов или тех, кто таковыми притворяется.
Зимой, согласно негласным договоренностям, им никто не мешает ловить бродяг и бездомных, ибо те и так подохнут, а в рабстве у них хоть какие-то шансы есть. Как будто большая часть из них идет не на мясо для магов или разводчиков зверей. И как будто не загребали такие гады вполне себе не думающих замерзать и даже имеющих дом бедняков, просто не вовремя вышедших из дома. Есть, знаете ли, такие чудища, которых можно под седло богатого рыцаря поставить, но если не хочешь ждать десяток лет, пока оно вырастет, изволь покормить его мясцом разумных существ. Ну, а весной, эти же коммерсанты скупают у городской бедноты лишних детей. У этих шансы уже побольше - их на мясо пускают редко, ведь уровни и статы у тех никакие, в ритуалах бесполезные, да и самого мяса на костях немного. Прислуга, чернорабочие, или школа гладиаторов для самых крепких. Иногда выкупают в отроки при армии или еще куда-то.
Девочек осматривать не стали, как не стали и слушать их крики - все они орут. Вероятно, именно их не собирались отдавать на жертвы для ритуалов и прочую черноту. Все же конкретно эти людоловы были довольно трусливыми и связываться с откровенной чернотой не желали, опасаясь нарваться если не на законников, то на устранение от заказчиков.
Не стали они и сдерживать свои слова, скрывать имена и клички, да местоположение, - тоже не мое влияние, - ведь все необходимые бумаги были у них куплены. Окажись две соплюхи просто дочерями богатых родителей, то они бы обошлись всего лишь выдачей девочек за награду от родителей. В худшем случае штрафом.
Мое влияние началось тогда, когда я разжег воспоминание одного из цеховых кожевников о том, что точно так же, когда-то, скрали его старшую сестренку, которую он больше никогда не видел. Неудачно вышла помои вылить, да так и пропала, а стража "ничего не видела". Разжег воспоминание, да еще и убрал у него все тормоза, которые могли заставить замолчать, опасаясь за свою жизнь. Тоже не слишком сильно пришлось влиять, самую малость.
Девочки только и успели сказать, что живут они в Железном Квартале, названном так за обилие высоких железных и стальных заборов, вернее, чаще всего, просто каменных с железными зубцами на них. Туда стража пускала немногих, а за попытку пролезть могла и добавить пиз*юлин потерявшему берега ремесленнику.
Мимо стражи он просочился на чистой удаче, - да-да, удаче, будто наваждение какое, что все в другую сторону смотрели, а не ржали над его потугами незаметно красться, - а потом сделал еще большую глупость, посекундно твердя себе о том, что он - идиот. Но образ сестры, потускневший, но все еще наполненный теплом и нежностью, не давал поступить логично и забыть о двух, наверняка уже надежно спрятанных, дурах. Тем более что они могли и не жить в этом квартале, просто похваставшись или попытавшись блефовать перед похитителями. Да и срать всем на прислугу и их детишек (сами кожевники, будучи чуть навеселе, тоже купились на "маскировку" под детей простых рабочих), чтобы из-за них устраивать поиски.
Но он просто не мог заставить себя не попытаться хотя бы сообщить, хотя бы рассказать. В первом доме его, на вопрос, не пропадали ли у них две девчонки, просто послали, не став слушать. Во втором, выслушав его объяснения, добавили того же лекарства, что уже выписали стражники, и только чудом, - да-да, чудом, - рядом не оказалось стражников, каким его могли бы отдать на руки, чтобы вышвырнули ублюдка вон. В третьем, четвертом и пятом ему даже не открыли, посчитав попрошайкой.
А в шестом, стоило ему только задать вопрос о девочках, уже почти отчаявшись не то что достичь успеха, а хотя бы свалить оттуда при своих, едва не убили сгоряча. Спустя двадцать минут, когда похожий на разъяренного борова-мутанта торговец все же удосужился выслушать беднягу, не прерывая его угрозами (очень поэтичными!) того, что с ним и его хозяевами сделают за такие маневры, мой план завершился.
Папаня, тот самый боров-мутант, был дядькой умным, а потому и сам прекрасно знал, что первым делом сделают людоловы, поняв, кого именно они случайно захапали. Седея волосами на жопе, он начал действовать строго так, как и ожидалось незримо наблюдающим за ним мною. Спустя двадцать минут, полсотни его личной карманной армии (а то богатого торгаша все обидеть да ограбить норовят!) уже двигались в направлении того места, где "не замечали" людоловов.
Попытавшихся остановить их стражников (не тех же самых) избили и поломали им все конечности, не став добивать только на случай, если девочек все же спасут. А если бы не спасли, то лучше бы им самим убиться (затем-то им конечности и ломали, чтобы не убились), прежде чем Борей Цахорский вернется за ними. О том, что это такая провокация, он не слишком переживал, проверив слова кожевника своим классовым умением определения лжи.