Его искали, а он нашелся
Шрифт:
По-моему, фейспалм сделала даже Дарящая, едва вновь не атаковавшая от резкого звука. И ведь тоже нужно будет с ней что-то сделать, вероятно, даже убить тварь ко всем Пеклам и забыть о проблеме. Но если уж она чего-то заслужила, то это того, чтобы умереть от моих же рук, а не быть лицемерно проданной, словно предмет торгов. Мы в ответе за тех, кого приручили, даже если приручил блядскую радиоактивную рако-пауко-кибер-тигрицу-людоеда, а теперь не знаешь куда ее деть и кому сбагрить.
– Кхм...
– Похоже, дяденька начинает раздражаться и тяготиться нашей компанией, какая жалость и досада.
– Итак, я обязуюсь вывести всех твоих спутников в этом городе до единого, скрыв вас от любой слежки и оставив уже за пределами зоны плотного контроля, позволив уйти туда, куда вы сами пожелаете, не преследуя, не отдавая приказ на преследование, не устанавливая слежки и
Перечислял свои обязанности он достаточно долго, подробно и шпарил при этом аки по написанному, заставляя невольно искать шпаргалку, по которой он все это читал. Не нашел - видимо, для составления договора ему хватало собственного опыта. Несмотря на много-много слов, ни мои мозги жителя двадцать первого века, умеющего покупать технику в сетевых магазинах без дополнительных опций и открывать счета в банках без навязанных услуг, ни развернутое во всю ширь ясновидение (раз уж нас сейчас прикрывают по самой высокой планке, то грех этим не пользоваться) лакун и двояких толкований не находили. Либо они запрятаны ну очень глубоко, либо нас и вправду не собираются обманывать по мелочам.
Увы, имелись и другие проблемы, помимо прозрачности сделки - столь же прозрачно мне запрещалось в течение следующих восьми лет пытаться добраться до некоего белокаменного алтаря. Он даже любезно разъяснил мне, что это такое, как если бы я не знал про жуть из алтарного зала Библиотеки, заодно запретив устранять первую Троицу библиотекарей. Иерем, очевидно, не собирался отпускать нас всех просто так, лишь давая отсрочку, а когда речь зашла об услугах с моей стороны, мне стало втройне понятно, как именно и каким способом на мне захотели отыграться и поиметь в рамках правил. Сначала рассказать наивному юноше, что его раскрытие уже дело времени, следом запретить трогать источник раскрытия даже трехметровой палкой и только потом начать предлагать с этим источником помочь немного, выбить отсрочку. А сколько было гонору на тему честности и чести божественной!
Нет, умом-то понимаю, что этот святоша и его Бог меня вытащил из дерьма, но тот факт, что изначально он собирался меня прибить и поиметь с того кучу выгоды, лишь для успокоения совести дав шанс на диалог, избавляясь от неизбежной в ином случае раны на сути своей... не располагало это к пониманию и миролюбию, заставляло мечтать о том моменте, когда мы снова встретимся, но уже на моих условиях.
– Услуга, которая от тебя нужна весьма проста, особенно для владеющего зеркальной магией.
– Иерем говорит спокойно, словно учитель в школе или начальник, выдающий указания подчиненному, чем только взращивает желание заткнуть это отношение ему в глотку.
– Недавно, незадолго до атаки тварей, когда вы еще прятались после покушения на Безымянного Принца, кое-кто вмешался в общий расклад. Очень старый и высокопоставленный агент высшего класса то ли оказался раскрыт, то ли сам раскрыл себя уже намеренно, поставив целью помешать работе укоренившегося в аппарате управления Империей культа Похоти.
В этот миг мне стало немного не по себе, но жрец этого не замечал, готовя нечто вроде того самого водяного портала-перехода, каким он прибыл в этот дом, только более сложное, масштабное и скрытное в энергетическом плане, способное перенести не его одного, но всех нас скопом.
– У меня с собой есть кристалл с мыслеобразами, пока еще пустой, но молитвой своей я перенесу на него собранные Храмом сведения о некоем Пыпыще Попятчеве из дома Прыходонотчевых, клана Трыдыгородских.
– Не смейся, не смей даже улыбнуться, Константин Юрьевич, держи морду кирпичом и молись святым имиджбордам о том, чтобы команда тоже лицо удержала.
– Весьма прославленная личность с очень интересным жизнеописанием, которое, вероятно, очень неполное, а если уж правду говорить, то насквозь лживое. Чистокровный полурослик оказался агентом Культа Ночной Птицы, а также сновидцем совершенно бешеной силы, способным применять Зеркаль в бою даже там, где ее не должно существовать априори, что свидетельствует о развитом мифическом классе, даже не о чрезвычайно мощной легенде. Описание происшествия, как и основные версии вместе с уже собранными данными ты получишь в этом кристалле. Судя по всему, ты неплохой зрящий, иномирянин, да и Палач Осени за твоей спиной тоже, если ты ей достаточно доверяешь и не боишься предательства... или уверен в его невозможности.
Это он так прощупывает меня на тему не подчинил ли я кольцом еще и Тиа? А то что за херня с единственной девушкой в моей команде, у которой мозги на верность Герою не промыты!
– Твоя задача суметь раскопать хоть что-то, желательно со всеми именами, причинами, следствиями, основными лицами и конечными целями Крылатого Культа, а также найти имена остальных их агентов подобного толка.
– И ведь даже под Приговором вся эта история не выплыла, не иначе потому, что к тому моменту, когда незримый судья в основе реликвии добрался до той бойни имени покойного хоббита, создатель артефакта уже не сомневался в том, что я выживу и потому не всматривался, а дальше сработало свойство реликвии, что автоматически запечатывает тайну приговора-исповеди, которую потом даже самому Гримментрею придется расковырять обратно, пусть и без особых проблем, но не сразу и приложив некоторое усилие.
– Залогом твоего успеха станет взятый тобою из боя меч... забирать шпагу твоего спутника, призванный, мне не позволит ни совесть, ни кредо Храма. Сроку тебе два года и, если ты справишься за это время, я обязуюсь... притормозить тех, кто мог бы задать белокаменному алтарю прямые вопросы о тебе, да и косвенные тоже, но здесь сложнее. Не все мне подвластно, не за всеми я прослежу и уговорю, не до конца ясно какая в Веках будет обстановка после сегодняшнего. Но четыре года покоя я тебе дам, благо, волей Его и вашей помощью положение Храма обязано упрочниться едва ли не в разы. Четыре года, за которые ты сможешь спрятать себя так, как только сумеешь. Это все, что я могу сделать для тебя, призванный...
Короткая пауза, после которой на лице жреца появилось что-то почти человеческое.
– Твоя борьба и твой выбор...
– Нервно пожевав губы, словно сомневаясь, говорить ли вообще.
– Не мне и не Ему осуждать тебя за это, пусть даже не в силах мы сами поменять расклад. Свое Вознесение Он познал уже после рождения Оков, после сотворения Ярма, заняв свое место, начав свою борьбу за Справедливость, но всегда приходилось помнить, всегда знать, всегда осознавать, что это Возмездие некому приносить, нет уже тех, кто его сыщет и возжелает. Я желал видеть тебя мертвым, того не отнять, да и не скрыть, желаю, наверное, и сейчас. За то, что ты сказал. За то, что ответил. Потому что это больно было, куда больнее, чем хотелось испытать. Эта сделка - все, что я могу тебе дать. За два года вскрыть сеть, едва ли уступающую культу извергов, только ранее никогда и никем не замеченную не выйдет и у нескольких Век императорских Очей, даже будь они в полной силе. Но... я постараюсь сделать обещанное, даже если результатов не будет.
Серьезное и болезненно бледное лицо, по которому очень сильно, даже сильнее, чем когда половина того лица была превращена в месиво из крови и костей, стало видно, насколько этот день, все его битвы и потери, вымотали Иерема Стайра, внезапно улыбнулось с почти мальчишеским озорством.
– В конце концов, нужно же мне как-то отнять у тебя за бесценок твой трофей, пока ты с ним не пошел войной на Воплощенную Стужу, Сад Грибницы или Ткача Кошмаров...
– И тут его лицо из озорного сменилось в искренне недоуменное и это удивление было таким комичным, что просто слов не хватало.
Тиа, вернее, Тиалрианрелия из Дома Туманного Древа, ветви Цветочной Синевы, соцветия Извечного Биения, прославленный дурной славой Осенний Палач самозабвенно ржала, как будто ее покусала услышавшая очередную шуточку Ганса всегда веселая и еще дополнительно навеселе Тария. Смех не скрываемый, никак не изящный, почти истерический, до слез и всхлипываний продержался в тишине несколько секунд, прежде чем эльфа взяла эмоции под контроль, но остальная команда тоже улыбнулась, пусть и с тревогой за состояние пошедшей вразнос Тиа. Единственной, кто проявил недоумение даже большее, чем таковое у Иерема, была Дарящая Ласки, о происшествии в Библиотеке просто не знающая, вернее, она-то знала, но с противоположной стороны, не про мое в той заварушке участие.
– Я даже прощения просить не помыслю.
– Тиа неиллюзорно вытирает выступившие в уголках глаз слезы.
– А уж выражение вашего, святейший, лица в этот миг сослужило мне бальзамом, что успокоил рану на осколках моей гордости и останется со мною на всю песчинку моей вечности. Предания ведь не станут ни приуменьшать, ни преувеличивать, контроль над сущностью не скованного Героя обязан быть лишь чуть сложнее такового над достигшим признания урожденным жителем Алурея? Не так ли? Разве что-то может пойти не так, особенно у вас, почтенный Стайр, о, могучий Судия? Это же многократно проще, чем тогда, на границе с Империей Рук или на прибережье Зайнберга?