Его корневище
Шрифт:
Я попыталась что-то сказать, но голосовые связки не подчинялись, и всё, что я смогла – опять открыть рот. Мне в него тут же снова ляпнулось горячим скользким языком, будто человек склонил голову набок и лижет меня. Ни пошевелиться, ни слова сказать, ни избежать прикосновения. Я даже подавиться не могла или как-то сплюнуть чужие слюни, которых натекло мне в рот уже немало.
А следом я поняла, что это не самое страшное! Я совсем забыла, что внизу так же беззащитна, и вся моя промежность открыта. Ноги оставались в плену, я их почти не чувствовала, но по ощущениям они были разведены. Зато лобок и половые органы я ощущала более чем отчётливо, но пошевелиться не могла. Могла лишь чувствовать, как в половые губки
Рот смачивал чужой язык, внизу саднило, и ничего из этого я не могла прекратить. Чем эта хрень была смазана, что так запросто пролазит внутрь?! Будто её приглашали! Будто ждали! Уж я точно была бы против, но сейчас мои органы использовали против моей воли по назначению. Вот так, без предисловий, без подготовки, без спроса – чей-то член! А ведь я даже не могла узнать, большое оно или маленькое, твёрдое или вялое по сравнению с другими. У меня же никогда никого не было! И я не собиралась делать это так – неизвестно с кем! Я ведь даже лица его не вижу! Впрочем, для меня этот хрен показался огромным, и при этом я не чувствовала больше ничего! Ни ног, ни рук, ни прикосновений к коже – только лезущий в меня член и шлёпающий по губам язык.
Внутри орган казался очень твёрдым, но верхняя оболочка больше ощущалась мягкой, покрытой толстым слоем кожи. Но разве у дуба может быть кожа?! И у дуба может быть член?!
«Так, у нас тут в дереве мужик, – поняла я. – Видимо, второй такой же попаданец. Интересно, сколько он тут сидит такой?» А в это время лезущий в меня хер заполнил меня до конца, и к раскрытым половым губкам прислонилось что-то тёплое. Дыхание над лицом слышалось прерывистое, дрожащее. Едва отодвинулось и снова приблизилось, и чужой слюнявый язык опять заелозил по моим губам, не обращая внимания на то, как я их сжала.
Он насиловал меня. Неизвестный человек в кромешной тьме насиловал меня, будто вправе. Член вжался сильнее, затем поехал чуть назад, а после легко и скользко вошёл снова. Затем повторил движение чуть шире, высунувшись сильней, и зашёл резче. А затем он начал выныривать и хлопать назад быстро и как-то буднично, словно мы делали это сотню раз.
Я открыла рот, чтобы попросить его прекратить, но, как и ожидала, мне никто не дал и слова произнести. Правда, в этот раз он приставил к моему рту сжатые губы, а следом я ощутила, как он выдавил мне прямо в рот густой плевок. И держал лицо притиснутым до тех пор, пока я не проглотила, потому что мне некуда было деться, а член внизу продолжал влажно шлёпать по моим раскрытым половым губам. И всё это в глубокой тишине. Я лишь отдалённо слышала бой барабанов, но все остальные звуки казались фоном, даже стук моего сердца перестал колотить сознание. Похоже, мои уши тоже освободились из-под… древесины? Или как это назвать, если оно больше напоминало какую-то патоку – с виду мягкую, но густую и не дающую пошевелиться.
Рот надо мной выдохнул низкий стон, и по звуку я поняла, что это мужчина. И мужчина, скорее всего, крупный и взрослый. Тембр низкий, бархатный и настолько порочный, что у меня не осталось сомнений, что всё, что он творит, он творит осознанно. Наслаждаясь процессом насилия, моей беспомощностью, своей властью. И суёт в меня свой хрен без зазрения совести!
Если бы не полная темнота, я бы, возможно, не чувствовала
Обнажённые половые губки были уже совсем мокрыми, я чувствовала, как между ними и гениталиями насильника натягивается мгновенно остывающая смазка, и как только он очередным ударом прислонял ко мне основание члена, она согревалась, чтобы тут же снова остыть. А прижимал он всё чаще, всё сильнее. Порванная плева чуть саднила, но ощущения стали приобретать тот оттенок наслаждения, когда деваться уже некуда. То, что мудак в меня кончит, я поняла довольно скоро, и сейчас просто ждала, когда это случится, и надеялась, что после этого смогу с ним поговорить.
И вот, удары члена стали ещё резче, затем мужской голос всхлипнул, и я впервые ощутила, как по мужскому достоинству проходит пульсация, помогающая семени выплеснуться наружу. Вернее – в меня. Так глубоко, как возможно. На самом пределе, почти в центр живота и затыкая влагалище разбухшим стволом так, чтобы не вытекло наружу.
«Отвратительно!» – подумала я, а по щекам скатились две слезы. Радовало только то, что он наконец эякулировал, и сейчас это кончится.
Но я ошиблась, потому что он отдышался, а следом чуть вышел и начал разгоняться заново, выходя на новый круг. И лишь прерывистое дыхание почти рот в рот давало понять, что он делает это не в первый раз.
3. Дубовый дар
Чужой язык коснулся уголка рта и засел там, щекоча, будто издевался и хотел таким образом вызвать во мне злость. Я и злилась, но сделать ничего не могла. Только слушала, как в полной тишине хлюпает внизу, а сверху глубоко и жарко дышит рот незнакомца.
Чуть-чуть пахло мужским потом, ещё чем-то похожим на запах сена. Подруга рассказывала, что похожий запах имеет мужское семя. Мне стало противно, но я никак не могла перестать дышать этим. Мне же нужно было чем-то дышать! А этот гад прислонил ко мне раскрытый рот, тяжело выдыхая, и иногда лизал мои сжатые губы.
Чавкало. Отвратительно, мерзко, будто девственник дрочит в ванной. Не знаю, так ли это на самом деле, но лично мне сейчас виделась именно такая картина. Какой-то мужик, злой, беспринципный, огромный – просто дрочит свой член. Самозабвенно, пошло, наслаждаясь каждой фрикцией. Только дрочит не в кулак, а прямо мне во влагалище!
Больше всего бесила беззащитность. Словно я кукла, которой оторвали руки и ноги, и у меня осталась одна участь – терпеть издевательства.
Мужик застонал, горячо выдохнул, и по члену опять пошла пульсация. Я даже почувствовало, как внутри стрельнуло и мягко осело тёплым. И от этого приятно сводило низ живота. Ну правильно, чего ещё ждать-то? Это же природа, природой заложено, чтобы самцы драли самок, а самки терпели и радовались, что их облагодетельствовали! Вот моя матка и радовалась, жадно принимая в себя чужое семя, которого я не хотела!
Я правда надеялась, что на этом всё. Но член оставался во мне, и жаркий рот дышал всё так же нагло в лицо. Я попыталась напрячь голосовые связки, но они были всё ещё в плену. Зато уши могли слышать всё. Впрочем, насильник не говорил ничего, зато со звонким звуком всосал мою верхнюю губу, выпустил, тут же всосал нижнюю, сжал зубами, и стал трахать меня в третий раз, шумно сопя носом.
Теперь фрикции были совсем мелкие, короткие, зато прижимался он сильней, и я наконец-то ощутила, что подкатывает! Мои органы чувствовали себя отлично и к логическим доводам не прислушивались. Я поняла, что внизу всё тянет от вожделения, и в конкретный данный момент я хочу! Хочу, чтобы он продолжал это делать, продолжал иметь меня против воли и обязательно кончил в меня ещё, чтобы я пыталась вырваться, но никак не могла избежать…