Его личная звезда. Дилогия
Шрифт:
Перед глазами вспыхнула картинка, когда они оказались наедине в блоке "Неона". Богдан, охваченный страстью, нашептывающий лихорадочные признания, с безумным огнем в глазах. Он что-то к ней испытывал... испытывал, а она прошлась по его чувствам... как сейчас он проходится по её... Они квиты... квиты... Ведь правда?
– Богдан!
– вскрикнула Ирида, когда одно из движений мужчины оказалось слишком сильным и резким. Она снова постаралась не то выскользнуть из-под него, не то уменьшить давление.
– Что-то
– циничный тон Богдана заметно контрастировал с диким, ни чем не прикрытым наслаждением, что застыло на его лице. Капельки испарины выступили на лбу, кадык нервно дернулся, выдавая, что внутри Богдана так же не спокойно.
И Ирида, преодолевая себя, наплевав на гордость, прошептала:
– Не так... резко... прошу тебя...
Её слова возымели действие.
Можно было ожидать, что Богдан разозлиться ещё сильнее и демонстративно покажет, что ему начхать на её слова и на её робкие попытки. А можно было ожидать, что он прислушается.
По тому, как напряглись мускулы на плечах и руках, как плотно сжались губы, как на мгновение прикрылись глаза, Ирида догадалась, что он выбрал второй вариант. И когда его следующее движение не понесло в себе грубого давления, стремления унизить и сделать ей больно, тихий выдох вырвался у неё из груди. Она хотела прикрыть глаза, но во время вспомнила о его приказе. И даже постаралась улыбнуться.
Следующая реакция Богдана была по меньшей мере странной. Из его груди послышался рык, больше напоминающий стон смертельно раненого животного, и со следующим толчком он, запрокинув голову назад, излился в неё.
Ирида замерла, боясь шевельнуться и тем самым выдать облегчение, что накрыло её.
Богдан, продолжая находиться в ней, наконец, освободил руки. Ирида пошевелила ими и, не делая порывистых движений, опустила вдоль тела, после чего осмелилась снова взглянуть на мужчину, на этот раз встретившись с ним глазами. Он так же смотрел на неё, его взгляд блуждал по её лицу, точно силясь что-то прочесть, понять.
Выходить из её тела Богдан не спешил. Расставив руки по обе стороны от головы Ириды, он навис над ней.
– Не понравилось?
– губы скривились в циничной усмешке.
Что он ожидал услышать в ответ - непонятно. Ирида решила не лукавить и сказать, как есть.
– Мне дискомфортно. Ты...
– сглотнула, - большой для меня и входишь, когда я не готова.
Брови мужчины нарочито медленно поползли вверх, а темно-синие глаза стали едва ли не черными.
– О, как интересно.
Его реплика задела Ириду, и девушка, чувствуя зарождающееся раздражение изегиж и вернувшуюся горечь, сказала:
– И что же интересного в том, что мне...
– она хотела сказать "неприятно", потом передумала, заменила на более подходящее выражение, - немного больно?
Богдан ответил не сразу. Смотрел на неё своими пугающими глазами и тяжело дышал. То
Наконец, он ответил негромко, но четко:
– Тебе не должно быть больно. Ты же занималась сексом... Не раз, и не два.
Ирида покраснела. Лежать вот так под ним и вести беседы - это перебор, даже для них.
– Богдан, - она облизнула пересохшие губы.
– Выйди из меня... пожалуйста.
Он и не думал шелохнуться.
– Ответь мне на вопрос.
Ирида качнула головой.
– На какой?
Небеса, да когда же закончится всё это...
– Как часто ты занималась сексом со своим Истовым?
Ирида помимо воли задрожала. Она могла бы сказать, что упоминание о человеке, которого она продолжала любить, бессердечно. Но кто сказал, что у Славинского есть сердце?
– Не часто, - она заставила себя говорить, искренне надеясь, что после ответа, он оставит её в покое или, по крайней мере, выйдет из неё, перестанет нависать, подавляя и без того расшатанную психику.
– Не более десяти-двенадцати раз. В последние недели перед катастрофой... он меня не трогал.
В горле запершило, и слезы подобрались близко к глазам, пришлось моргнуть, чтобы не расплакаться. Нельзя. Она же для себя сегодня решила - Кир и их любовь в прошлом, к тем отношениям нет возврата. Ей сейчас ни в коем случае нельзя думать о том, что было. Есть настоящее и будущее. Всё.
– Не трогал, значит, - Богдан говорил, скорее, для себя, чем для неё. Приглушенно выругавшись, оттолкнувшись от матраса, резко поднялся.
– Очистительная и душевая в смежной комнате.
На этом счел разговор законченным, потому что, не стесняясь своего обнаженного тела, вышел из спальни, и его шаги растворились в коридоре.
ГЛАВА 4
Ирида не стала нежиться в кровати. Поморщившись от неприятных ощущений между ног, поднялась и направилась в очистительную. Совершив гигиенические процедуры, пошатываясь, на нетвердых ногах, дошла до душевой. Её порадовало наличие в доме Богдана консервативного душа с естественной водой. Многие сейчас предпочитали омываться сжатым воздухом.
Встав под теплые струи воды, уперлась руками в стеклянные стенки душевой. Всё хорошо, Ирида... Всё хорошо. Она не оправдывала действия Славинского - она успокаивала себя. Если будет накручивать себя, думая, что Богдан относится к ней по-скотски, только усугубит их непростые отношения. Жалеть себя она тоже не стала. Все могло быть намного хуже.
Когда её бесцеремонно оторвали от поддона душевой, приподняв и намереваясь перенести куда-то, Ирида закричала.
– Тихо ты, - мгновенно раздался над ухом сердитый голос Богдана.