Его лучшая любовница
Шрифт:
Карлоу ответил ему пристальным взглядом: похоже, он понял намек.
— Мы с этой леди со всем разобрались, Уайверн. И кстати, ваша светлость, вы так и не сказали, почему здесь оказались.
Тони небрежно пожал плечами:
— Как друг семьи я часто здесь бываю, и меня, слава Богу, принимают.
Собеседник нахмурился и бросил на него пристальный взгляд, чуть сощурив глаза.
Тони выгнул бровь и иронично улыбнулся.
Спустя несколько мгновений Карлоу повернулся и изящно склонился
— Мисс Сент-Джордж, вы уверены, что не хотите, чтобы я остался? Я был бы только рад.
— Благодарю вас за доброту, но мне кажется, что я и без того очень вас обременила.
— Мне было в высшей степени приятно вам помочь. Ваша ослепительная красота сияет словно солнце. Каждое ваше слово и движение — это поэма. Каждая минута, проведенная рядом с вами, дарит подлинную радость.
Тони с трудом удержался от скептического хмыканья. «Кем этот Карлоу себя вообразил? Байроном?» Однако он с неудовольствием заметил, что Габриэла не имеет ничего против высказанных в ее адрес цветистых комплиментов. Напротив, она снова звонко рассмеялась и одарила Карлоу улыбкой.
— Вы меня смутили, милорд. А теперь мне все же надо идти. Иначе на меня начнут слетаться пчелы или мухи.
— Эти создания появятся только потому, что их привлечет ваша благоуханная красота!
Она снова засмеялась.
— До свидания.
— До встречи! — откликнулся он. — Я буду считать минуты!
Скрестив руки на груди, Тони наблюдал за тем, как Карлоу еще раз раскланивается, а потом устраивается в своей двуколке. Приветственно прикоснувшись к полям шляпы, поклонник Габриэлы наконец укатил.
Посторонившись, Тони пропустил Габриэлу в дом.
— Вот зануда! — проворчал он, пока Мартин закрывал за ними двери.
— Вы так считаете? — отозвалась она, направляясь через холл к лестнице. — А я нахожу его довольно милым.
Чуть задержавшись внизу, он все-таки последовал за ней.
— Послушайте, Габриэла, — сказал он, когда они поднялись до площадки, — вам следует быть осторожнее с этим человеком. Несмотря на все эти цветистые глупости, Карлоу пользуется определенной репутацией — и не слишком хорошей, особенно когда дело касается дам.
— Многие сказали бы то же самое про вас, Уайверн… Что же, мне надо избегать и вашего общества?
— Речь не обо мне! — сказал он с сердитым взглядом. — Честно говоря, я не могу понять, почему Джулианна и Лили позволили тебе оказаться с ним наедине. Им следует лучше заботиться о твоем благополучии и репутации.
Она возмущенно выпрямилась.
— Полагаю, что моей репутации не повредит невинная утренняя поездка в открытом экипаже с порядочным джентльменом. А что до моего благополучия, то я добралась до дома в полном здравии, как вы можете
— Но могло быть и по-другому! — не отступался он.
В этот момент в коридор из-за угла вышла горничная со стопкой чистого постельного белья в руках. Остановившись, она сделала книксен и исчезла так же быстро, как появилась. Чтобы избежать новых помех или подслушивания, Тони осмотрелся и втащил Габриэлу в ближайшую комнату, которая оказалась библиотекой. Он плотно закрыл за ними дверь.
— Как я говорил, — начал он, — Карлоу мог завезти тебя куда угодно, если бы захотел.
Она презрительно фыркнула:
— То же самое можно сказать о любом джентльмене, который приглашал меня прокатиться в экипаже или пойти на прогулку. Все они ничем не отличаются от Карлоу.
— Если не считать того, что на этот раз Джулианна не сидела дома, дожидаясь твоего возвращения.
— Мой спутник вел себя вполне благопристойно.
— Но ведь он собирался войти в дом, не так ли? Как ты можешь быть уверена, что он не воспользовался бы тем, что ты оказалась одна?
Габриэла покачала головой:
— Он бы этого не стал делать. И разрешите мне сказать, что вы очень недоверчивый человек, ваша светлость.
— Вовсе нет. Просто опытный. Почему, по-твоему, молодых незамужних леди никогда не оставляют с мужчинами наедине?
Она немного помолчала, обдумывая его вопрос.
— Даже если вы правы относительно лорда Карлоу, мне ничто не могло угрожать. Ведь здесь есть слуги, которые бы пришли мне на помощь.
— Так ты считаешь, что они бы тебя защитили?
— Я в этом не сомневаюсь, — решительно заявила она, скрещивая руки на груди.
— Возможно — если бы они тебя услышали. Но к этому моменту беда уже могла случиться.
— Вы говорите нелепицу, и весь этот разговор совершенно ни к чему. А теперь прошу вас, меня пропустить, чтобы я могла пойти к себе в комнату и переодеться.
Вместо этого он подошел ближе, загораживая ей путь.
— Постой. Сначала я добьюсь, чтобы ты поняла, что надо проявлять осторожность.
Не дав ей даже вздохнуть, он начал целовать ее, впившись в ее губы с яростной, неумолимой страстью, которая была почти зверской. Он сказал себе, что преподает ей полезный урок — урок, который он прервет через несколько мгновений: как только заставит ее убедиться в своей правоте. Однако стоило ему припасть к ее губам, как он понял, что совершил ужасную ошибку. Ему каким-то образом удалось убедить себя в том, что его воспоминания об их предыдущих поцелуях были неверными, что на самом деле ее губы не могли быть такими сладкими и призывными, как ему кажется, что он просто придумал, каким наслаждением было к ней прикасаться.