Его любимая девочка
Шрифт:
Не учла я одного.
Я — не убийца.
Елена
После того, как приняла душ, высушила волосы, пришла Анна Петровна и привела с собой мастеров своего дела — мастер по эпиляции; мастер маникюра и педикюра; стилист, визажист.
Мной занимались так, словно я являлась дорогой фарфоровой куклой, боясь причинить даже малейшее неудобство или даже боль.
А Анна Петровна, как Цербер наблюдала и следила за всеми.
Я же несколько раз пыталась
Шикала, шептала, подмигивала, «делала» глаза, но всё без толку.
А потом, Анна Петровна не выдержала и строго сказала:
— Елена Анатольевна, не стоит предпринимать бесполезные попытки. Все эти люди верны Артуру Марковичу.
Скрипнула зубами и с ненавистью посмотрела в зеркало, в котором отражалась Анна Петровна — самодовольная и строгая, будто тюремщица.
— У вас очень красивое и выразительно лицо, — произнесла женщина визажист. — Только глазки немного припухшие от слёз, но ничего, я всё исправлю.
Я снова взглянула в зеркало. На меня глядела грустная девушка. Глаза не блестели, губы не улыбались, плечи были опущены, и вся моя поза так и говорила об отчаянии.
Вздохнула и почувствовала, как от слёз защипало глаза. Не смогла сдержать солёную влагу.
Вот, есть люди, которые могут помочь мне, но понимаю, что никто, абсолютно никто из этого проклятого дома и пальцем не пошевелит, чтобы вызволить меня из плена.
— Елена Анатольевна, ваши слёзы не помогут ситуации. И хочу напомнить вам, что Артур Маркович ценит пунктуальность. Также он пожелал, чтобы всё было идеальным.
Резко обернулась к «тюремщице» и прошипела:
— Я не буду встречаться с ним!
— Таким своим поведением вы навредите только себе. Не этим женщинам, не мне, а лишь себе. Не поступайте глупо, Елена Анатольевна. Артур Маркович вполне хороший человек. Узнав его поближе, вы поймёте меня.
«Хороший человек?!» — опешила я.
«Как похититель, который грозиться меня держать в этом доме как секс-игрушку может быть хорошим?!»
Моему возмущению, ярости и злости не было предела.
Я посмотрела на отражение, не своё, а Анны Петровны, что стояла позади меня. Её глаза были цвета стали — холодные, бездушные. Лицо не выражало ни почтения, ни жалости, ни сострадания.
С такой, как она, не о чем говорить и не о чем просить.
«Старая грымза!» — подумала про неё.
— Я уже давно знаю Артура Марковича. Он никогда не станет делать того, чего не захочет.
Я зло рассмеялась.
— Вот именно! Он будет делать то, что САМ ЗАХОЧЕТ!
— Оставим этот разговор, — сказала грымза таким тоном, будто отчитала двоечницу. — А вы продолжайте работать. Время не будет ждать.
Мне вытерли лицо от слёз и начали наносить вечерний макияж.
Make up вышел отличный,
Только я не радовалась тому, что из меня сотворили красавицу.
Хотелось взять и размазать всю косметику по лицу, назло Джанабаеву, назло этой старой гадюке, да только понимала, что наврежу только себе — Джанабаев может разозлиться. А ведь я не знаю, на что именно способен этот мужчина. Вдруг, он возьмёт и начнёт бить меня? Или, изнасилует…
Мастера покинули мою комнату, оставив меня наедине с грымзой.
Анна Петровна сходила в мою гардеробную и вынесла платье с туфлями на высоком каблуке.
Она положила одежду на кровать и сказала:
— Надевайте.
— Вы кое-что забыли, — сказала, выгнув одну бровь.
— Вы про бельё?
— Да, про бельё, — сказала зло, кипя от негодования.
— Артур Маркович дал чёткие указания — под платьем не должно быть никакого белья.
«Он совсем спятил?!»
Хотела снова возмутиться, но увидев взгляд Анны Петровны, поняла, что это станет пустой тратой времени.
Платье было красивым, удобным, из приятной чёрной ткани с чёрной блестящей бахромой. При каждом моём шаге, платье «оживало».
Очень красиво, да только мне ненавистна была эта красота.
Мне было страшно.
Анна Петровна неожиданно одобрительно улыбнулась и сказала:
— Артур Маркович будет доволен. А теперь пойдёмте за мной. Он скоро будет здесь.
Напоминание о его скором прибытии вытеснило из меня всю решительности и настрой.
Я стояла и не двигалась, глядела на распахнутую дверь, на Анну Петровну и громилу, что караулил меня у двери, и моё сердце застучало быстрее.
Сглотнула, расправила плечи и, сказав самой себе, что всё будет хорошо, сделала первый шаг.
Елена
Я не запомнила обстановку, когда следовала за Анной Петровной.
Больше оглядывалась, так как мне в затылок дышал тот самый громила.
Запомнила лишь одно, моя комната находилась на третьем этаже.
И когда мы спустились и меня проводили в столовую, первое, что увидела, были его глаза — невероятно тёмные глаза, словно сама ночь смотрела на меня. Они напоминали бездонные чёрные дыры.
Его губы дрогнули.
— Добрый вечер, моя прекрасная Елена. Ты такая красавица. Моя красавица.
Он говорил что-то ещё, но всё, что я могла слышать, был лишь грохот моего собственного сердца.
Я встретилась с его пристальным взглядом, и от моей фальшивой решимости не осталось и следа. Почти мгновенно Артур оказался прямо передо мной. От его близости у меня скрутило желудок, а во рту резко пересохло.
Отвела взгляд, стараясь смотреть куда угодно, но только не на него.