Его любимая заноза
Шрифт:
— Ну хватит уже, а. У нас с ним никакой не роман. Просто… Это сложно, — делаю глоток уже холодного чая.
— А что у вас тогда?
— Я не знаю. Он хочет, чтобы я осталась, но… я не понимаю, что все это значит.
— А может не стоит все усложнять? Время покажет.
Мудрые слова. Но я каждую секунду в напряжении, когда он рядом. Я не знаю, что будет завтра, и меня это пугает.
Допустим, я остаюсь. И что дальше? Кира, конечно, будет рада, но как же Матвей? У него психологическая травма на фоне смерти матери.
Хотя, наверное, я хочу этого. Остаться с Кирой, с ним…
Но в глубине души я не верю, что у него ко мне могут быть настоящие чувства.
Он столько времени был одинок, давно вне серьезных отношений, а тут я…
Но я не могу спросить его прямо. Нет, не смогу.
— Не знаю… Может, и так, — задумчиво. Дергаюсь, телефон в кармане джинс вибрирует. Спешу достать. Он звонит. Уже около четырех. — Это он. Надо ответить.
— А чего ты так встрепенулась? Ответь спокойно.
— Алло, — спускаю ноги и встаю с кресла.
— Еще не наобщалась с подругой?
— Ну почти. А что такое? Мне надо вернуться.
— Я приехал по адресу, что ты скинула сообщением. По пути было. Не хочешь поехать домой прямо сейчас?
Неожиданно.
— Ну… ладно, — соглашаюсь. Во-первых, так будет удобно, а во-вторых мне хочется его увидеть, а также продолжить наш утренний разговор. — Я спущусь через несколько минут.
— Жду.
Отключившись, я не могу перестать улыбаться. Взглянув на подругу, встречаюсь с еще более широкой улыбкой.
— Так-так…
— Без комментариев. Мне пора. Я и так у тебя засиделась.
— Ну да, ну да…
Закатив глаза, отправляюсь в прихожую.
Ира провожает меня, и я, не пользуясь лифтом, спускаюсь с четвертого этажа. Выхожу, направляюсь к его машине, которая очень близко. Сажусь и, едва взглянув на него, испытываю знакомое чувство, и оно усиливается, когда в следующее мгновение он тянется ко мне и, обхватив мой затылок рукой, целует.
— Ну, как провела время? — отпустив меня и положив руки на руль, спрашивает Егор.
— Отлично, — тянусь к ремню безопасности.
— Надо поскорее вернуться, — заводит машину. — Маме скоро нужно будет уехать.
— Матвей уже дома?
— Дома, — тяжело вздыхает.
— С ним все будет хорошо?
— Будет. Я хорошенько с ним побеседовал.
— Ты обещал, что возможно расскажешь…
— Он просто видел то, чего не должен был видеть. Детский мозг воспринял все не так…
— Что он видел?
Егор не отвечает, лишь сильнее сжимает руль руками, ускоряюсь по свободной дороге. Район тут тихий у Иры, далеко от центра. Сомневаюсь, что ему по пути было, он просто приехал за мной.
— Тебе лучше не знать, — отвечает в тот момент, когда я уже не жду ответа.
— Да, наверное… — соглашаюсь. — Ты не обязан рассказывать. Ты меня едва знаешь.
— Режешь без ножа…
— Что? — поворачиваю голову.
— Таким образом пытаешься вынудить рассказать тебе? Мудро. По-женски. Так знай, что я был тем еще подонком. Я «убил» свою жену, а детей оставил без матери.
Рвано выдыхаю и отвожу взгляд в окно.
Слово «убил» прозвучало не так, как если бы это было на самом деле так.
— Я не верю, — выдыхаю неожиданно для себя эти слова.
— Не веришь во что? — сворачивает на другую улицу.
— В то, что все именно так.
— Но так оно и есть. Я косвенно причастен. У меня было все, но я этого не ценил. Я не скажу даже приблизительно, сколько раз изменял своей жене, и меня особо не тронуло, когда она узнала. Наоборот, я злился на нее, что она хочет разрушить семью. А разрушал ее я. Не она.
Становится душно, я оттягиваю шарф и делаю жадный глоток воздуха.
Мне страшно от того, что меня совсем не тянет его осуждать.
Потому что я влюблена в него?
Нет, не из-за этого…
Из-за того, что он искренне сожалеет?
Тоже нет.
Я не знаю. Это, наверное, неправильно, я должна быть в ужасе, но нет. Напротив, я отчаянно ищу причины, чтобы оправдать его.
— Ты не хотел разводиться?
— Хотел… Я правда хотел ее отпустить, но когда узнал о беременности, то увидел все шансы все вернуть для нас. Я бросил старые… привычки. А она либо не поверила, либо простить не могла… Она постоянно истерила и даже навредить себе пыталась. Она не хотела рожать. Хотела забрать Матвея и уйти. Я не позволил.
— Я не знаю, что…
— А что тут скажешь? — коротко смотрит в мою сторону. — Я сломал ей жизнь. Сам живу по инерции. Если бы не рождение Киры… — вздыхает. — Теперь ты знаешь. Интересная история, правда?
— Трагичная. Таких много. И я… все это знала.
— Знала?
— Твоя соседка. Со шпицем. Чуть ли не в первый день поведала мне какой ты ужасный человек.
— Зинаида… — догадывается. — Она всегда меня недолюбливала. Кира любила в последнее время ходить к ней. Она даже свидетельствовала против меня, когда Кира умерла при родах. Врала, что я бил жену. Кира не могла ей такого сказать. Этого не было. Но все равно делали экспертизу. Она показала, что меня не за что судить.
— Тогда… что видел Матвей?
— Нашу ссору. Кира хотела вонзить нож себе в живот, а я схватил ее за руку. Возможно, сегодняшняя сцена утром на кухне, отчасти напомнила Матвею, как все было тогда. Но я с ним поговорил, — снова взглянул на меня. — Кажется, он мне поверил.
Глава 32
Едем дальше молча, а когда приезжаем на парковку, Егор берет мою руку в районе запястья, в то время как я другой рукой дергаю ручку двери.
— Погоди.