Его маленькая слабость
Шрифт:
Тут еще и комплиментами сыпать начал. «Красивая». И тело мое любит, видите ли. И как мне после такого прикажете спокойно стоять?
Должно быть, для него это нормальное отношение к любовнице. А я уже надумала невесть чего себе.
Отставить! Все разочарования в жизни от неоправданных ожиданий. Поэтому лучше вообще ничего не ждать!
— Запрокинь голову, — терпеливо велит некогда строгий голос.
Подчиняюсь не задумываясь. Разве можно не подчиниться, когда его руки так бережно скользят по моему телу?
— Хм, — слышу рядом.
— Что-то случилось?
— Да. И то, что случилось, явно не вписывается в мой план, — недовольно бормочет Глеб. — Как-то я не додумался это учесть.
— Да что вы там не учли? — таращу глаза, будто это должно помочь мне увидеть, что же за проблема его так озадачила.
Мою напряженную грудь вдруг накрывает большая ладонь, и от неожиданности я не успеваю сдержать стон удовольствия.
— Вот этого, — его рука скользит вверх и ложится на мою шею. — Я не учел, что этот пункт в моем плане грозит нашей пунктуальности.
Пытаюсь собрать растекшиеся по ванной мысли, когда Глеб уже целует мою шею:
— Мы опаздываем?
— Определенно будем, когда я разделаюсь с тобой, — усмехается он и прижимается теснее.
Теперь я чувствую, что он все еще в одежде. Мокрой. И потому она никак не мешает мне без труда определить, что он тоже хочет меня.
— Тогда нам не стоит этого делать, — выдыхаю я в его приоткрытый рот.
— Плевать, — он напирает, прижимая меня спиной к прохладной стене. — Как-нибудь справятся со встречей гостей без меня.
— Ну, уж нет, — мозг все же подключается к разговору. — Достаточно мне того, что я там и так буду, как обезьянка на арене. Не хочу привлекать лишнее внимание еще и опозданием.
Глеб слегка отстраняется и мучительно выдыхает:
— Ты мое личное наказание за все совершенные грехи. Я беру тебя с собой не для того, чтобы тебя унизить. В моем присутствии никто не посмеет даже косо глянуть в твою сторону.
Не знаю, могу ли ему верить. Еще не разобралась.
— Как хорошо, что я этого и не увижу! — бросаю я, напрочь забывшись. И хочу выбраться из-под душа.
— Не спеши, — останавливает меня Глеб, — я еще не закончил.
Его голос уже звучит где-то на уровне моего живота, а от того я напрягаюсь:
— Что вы делаете?
Вместо ответа, он обхватывает ладонью мою щиколотку.
Я чувствую, как нечто твердое начинает красться по моей икре:
— Ой, что это! В-вы что… бреете мне ноги?! — дергаюсь, желая высвободиться из крепкого захвата.
— Постой спокойно, — велит мягко.
— Да вы с ума сошли! — от возмущения и смущения не знаю куда деваться. — Я же могу сама…
— Я видел, как ты можешь. Все ноги в порезах.
От обиды закусываю губу, но не смею пошевелиться.
— Вот восстановим тебе зрение, и будешь все сама. Или же к мастеру запишешься, а сейчас… —
— Может вы работорговец? — спрашиваю я, чувствуя, что он наконец заканчивает унизительную процедуру.
— Что? — его голос звучит непонимающе.
— Ну, мы собираемся на какой-то там аукцион. А вы готовите меня, как выставочный образец. Собираетесь меня продать?
Вздрагиваю, когда по ванной прокатывается раскатистый смех:
— Разве я еще не ясно дал понять, — успокоившись, говорит он серьезно. Выпрямляю спину, когда вместо станка по моей ноге вверх проходится сильная ладонь: — Ты — моя.
Неосознанно начинаю прерывисто дышать, когда моего бедра вдруг касаются горячие губы. В голове тут же всплывает вчерашнее воспоминание. Начинаю неловко мяться. Как же тут душно…
— Значит, это ты тоже вспомнила, — его голос хрипит, обжигая кожу рваным дыханием. — Понравилось?
Смущаясь, не знаю, что ответить.
— Хочешь тоже попробовать? — без обиняков спрашивает он, и я чувствую, как от предвкушения чего-то интересного у меня волосы на затылке дыбом поднимаются.
Киваю. Конечно, я хотела бы тоже однажды попробовать.
— Опустись на колени, — хрипло велит он, судя по перемещению голоса, поднимаясь на ноги.
Что? Прямо сейчас?
Подчиняюсь, чувствуя однако некоторую растерянность. Разве он не сказал, что мы опаздываем?
Слабость во всем теле мешает сосредоточиться. Да и в голове такой туман, будто я вот-вот отключусь.
Вздрагиваю, когда моих губ касается гладкая кожа.
— Не бойся. Открой ротик, — эта завораживающая нотка в его голосе действует на меня опьяняюще.
Невольно облизываю губы и хочу подчиниться, но меня отвлекает мучительный стон над головой:
— Черт. Нет, — голос Глеба приближается к моему уху. — Не сейчас.
Он подхватывает меня под локоть и помогает подняться. Непонимающе хлопаю глазами, желая увидеть его лицо, чтобы понять, почему он остановился.
— Я сделала что-то не так? — бормочу уязвленно, когда Глеб как обычно подхватывает меня на руки, чтобы вынести из душа.
— Нет, птичка. Ты всегда все делаешь слишком так, как надо. Просто решил, что мне стоит хоть немного тебе соответствовать.
— Не понимаю, — шепчу тихо.
Он накидывает на мою голову полотенце, и осторожно вытирает мокрые волосы:
— Не хочу торопиться. Хочу, смаковать такие моменты с тобой. Ты не из тех, с кем можно что-то делать впопыхах. Я уже ошибся однажды. И пожалел об этом. Поэтому мы будем изучать друг друга постепенно.
Почему его слова так странно звучат? Будто он мне сейчас сказал что-то вроде «долго и счастливо». Но ведь он вовсе не то сказал? Однако, это его «изучать друг друга постепенно», звучит как обещание чего-то долговременного.