Его мир
Шрифт:
Наверное, верить в то, что и вампиры могли быть человечными, было проще. Так и Чарльз хоть немного переставал настолько ужасать, раз уж воспоминание жуткого убийства так и не покидало её во снах. Так что этим разговором Уильям помог не только тем, что рассказал; но и тем, что вообще подошёл и успокоил, пусть и не выказывая участия.
Получить поддержку от вампира – невообразимо и даже дико, но именно это и нужно было Вайлет сейчас.
– Спасибо за надежду, Уильям, – искренне сказала она.
Его взгляд изменился – стал более внимательным и изучающим. Но недолгим – вскоре вампир
– Кажется, спектакль начинается, – не глядя на Вайлет, пояснил он.
Она тоже взглянула в ту сторону – стражники выводили Чарльза. Виселица уже была готова, народ начал шуметь, волнения распространялись всё быстрее и громче… Напряжение нарастало.
Да уж… Действительно, спектакль. Жуткий, отвратительный и жестокий – как и тот, кто его задумал. И чем это зрелище закончится, никто не мог предугадать.
Оставалось только ждать.
Глава 14. Мертвец
Толпа бесновалась. Народ одновременно и ликовал, и выплёскивал скопившееся негодование. А Чарльз спокойно шагал к виселице, ничуть не теряя достоинства. Ощущение, что это не его вели, а он величественно шествовал к трону, и не стражники, а поданные шли вслед. В какой-то момент Вайлет даже чуть не показалось, что толпа на самом деле восславляла его.
Пришлось сильно зажмуриться и помотать головой, чтобы отбросить это ощущение. Вампир мог одним своим видом внушать что угодно, да пусть хоть все тут перед ним и вправду на колени встанут – Вайлет ему не обмануть. Она знала, кто он на самом деле – жестокий монстр, на счету которого сотни, а то и тысячи (возможно, миллионы!) заглубленных жизней. Не стоило ни на секунду забывать об этом.
Вайлет мелко задрожала, слушая о преступлениях, в которых Чарльза обвиняли, приговаривая к смерти. Неизвестно, кого и на самом деле убил он, а кого просто приписали к нему, не найдя других виновников или объяснений об исчезновении людей. Но наверняка большинство действительно были на его счету. На его или на его вампиров, с одним из которых Вайлет вполне миролюбиво говорила совсем недавно.
Она снова посмотрела на Уильяма – он всё ещё стоял рядом, беспечно взирая на Чарльза. Похоже, её новому знакомому и вправду не было дела до того, что чистокровный мог увидеть их вместе и понять, кто и что ей рассказал. Что ж, значит, глава клана и вправду многое позволял своим вампирам. Но это уж точно не было плюсом для людей, а Вайлет была и будет только на их стороне.
Это осознание заставило её отойти от Уильяма подальше. Смешаться в толпе, быть в окружении людей…
И даже не думать о том, проследил ли за её действиями новый знакомый или, уж тем более, Чарльз.
А народ тем временем продолжал бесноваться, слушая почти нескончаемые описания преступлений приговоренного. Люди уже начинали выкрикивать, что повешение – слишком милостивое наказание для такого, как он.
Вайлет напряглась. Волнения только усиливались – непонятно, как отреагирует Чарльз. Что если палачи и стражники поддадутся настроению народа? Да, вампир явно подчинил их своей воле, но вряд ли всех, кто принимал участие в казни. А даже если всех… Неужели толпа, которая всё яростнее напирала, смирится с этим?
Повешение – позорная смерть, но люди хотели большего. Они мечтали, чтобы Чарльз долго мучился, чтобы прошёл через ад, прежде чем умрёт. Они требовали четвертования, колесования, пыток, сдирания кожи, сажания на толстый кол… Предложения были самые разные, общим оставалось одно – люди хотели насладиться страданиями Чарльза подольше, хотели его крови.
Вайлет было за что его ненавидеть. Он ворвался в её жизнь, испортив всё, сломал её, разрушил веру в будущее, заставил убить… И при этом поселился где-то внутри, да так, что не проходило и дня без воспоминаний об этом вампире. Казалось, он обрёл над ней какую-то власть, да и не скрывал, что именно этого добивался – уже считал её своей и вёл себя так, будто вправе.
Да, Вайлет желала ему смерти. Уже хотя бы потому что это, наверное, был единственный способ избавиться от него. Но ведь этому не быть. К тому же, её не тянуло смотреть на мучения – хотелось, чтобы Чарльз просто исчез. Ещё не хватало, чтобы его казнь приходила ей во снах. Пусть она и была скорее несбыточной – Вайлет видела, как легко затягивались его раны. А те, что действительно могли ему навредить, он вряд ли позволит нанести.
Но как остановить распалившийся народ, который и не подозревал, с кем имел дело? Перекрикивать? Встать против них? Какая глупость…
Палачи тоже выглядели растерянными. Напряжение усиливалось с каждой секундой.
Неужели Чарльз, рассчитывавший всё наперёд, не предвидел этого? Зачем позволил навешать на себя столько преступлений?
Или… Что если он намеренно этого и добивался? Но ради чего?..
Вайлет озадаченно нахмурилась. Тревожное предчувствие всё сильнее сдавливало, и, не выдержав, она мельком посмотрела сначала на Уильяма, потом на Энтони… Оба вампира держались невозмутимо, словно и не слыша толпу. Тогда Вайлет взглянула на Чарльза…
Их взгляды тут же встретились. Ощущение, будто она в пропасть рухнула – глаза чистокровного словно стали ещё чернее, ещё более бездонными… А пытаться разглядеть в них что-то казалось ещё более безнадёжно и пугающе, чем обычно.
А потом Чарльз ухмыльнулся, отчего толпа заволновалась ещё сильнее, а сердце Вайлет заколотилось со стремительной силой.
Было непонятно, чего ждать, но одно стало ясно – такой поворот не удивлял вампира. Он был к этому готов. Предвидел, конечно же.
Вайлет нервно сглотнула и неосознанно попятилась подальше от помоста для казни.
– Замолчите, – властный и спокойный голос Чарльза прозвучал негромко, но тем пронзительнее. Вайлет вздрогнула. Она была уверена, что не одна это ощутила, его слова словно проникли каждому под кожу, пронеслись над всей площадью, вселяя жуткий трепет. – Вы хотели крови? Я вас услышал.
Вайлет шумно вдохнула и медленно выдохнула, чувствуя, как земля чуть ли не уходила из-под ног. Господи, что на этот раз пришло в голову этому чудовищу? Чего он добивался?..
Вайлет лихорадочно качала головой, стараясь поймать взгляд Чарльза. Только бы увидел, только бы услышал. Что он там хотел? Провести последний день перед отъездом вместе?