Его мишень
Шрифт:
Они о чем-то переговорили пару секунд, потом он поднял вороватый взгляд на окно нашего номера, а после оба погрузились в салон и укатили в неизвестном направлении.
Мне хватило пятнадцать минут, чтобы одеться, бросить в сумку скомканные вещи и вызвать машину до аэропорта.
Я не хотела ничего знать, и слушать по возвращению его оправдания тоже не хотела. Теперь все четко встало на свои места. Он прилетел к ней. Зачем он потащил меня с собой меня волновало мало — может, он надеялся, что я не узнаю, а может, вообще не парился на этот счет.
Способность предать — самая мерзкая черта в человеке. Предать того, кто тебя любит — вдвойне.
Я думала, что меня больше не постигнет эта участь, но жестоко ошиблась. Я не умею выбирать мужчин и с завидным постоянством дарю сердце не тому.
Мне было невероятно больно, но я даже не плакала. Не плакала в машине по дороге к аэропорту, не плакала в самолете (к счастью, приобрести билет на ближайший рейс не составило труда). Я отключила телефон и впала в подобие анабиоза, отложив все мысли на потом.
Пустая квартира встретила меня непривычной тишиной. Я бросила у двери сумку и прямо в верхней одежде легла на кровать.
Не думать. Забыть. Пошел он!
Я была на зависть стойкой и гордилась собой, но все полетело к чертям, когда увидела наброшенную на спинку кресла футболку. Его футболку.
Вот только тогда я разревелась. Сильно, громко и отчаянно.
Конечно, я понимала, что рано или поздно он вернется в номер и увидит, что меня нет. Возможно, начнет искать, звонить и даже возьмет билет на рейс раньше. Но он не приехал ни днем, ни вечером, ни даже ночью, чем окончательно разбил мои розовые очки.
Ему все равно. Он остался там, с ней. Я думала, что ему хорошо со мной, но видимо, с ней лучше, раз после секса он собрался и уехал.
Как же это мерзко!
Я была даже рада, что его нет, так мне было легче его ненавидеть.
Собрав в сумку его тряпки, я поставила вещи у двери и поехала в универ, радуясь, что никто не знал о нашем романе. Мало того, что обсуждали бы сами отношения, так теперь перетирали бы разрыв.
Мне было очень больно, но после вчерашней утренней истерики я не позволила себе пролить ни слезинки. Я сама виновата в том, что подпустила его к себе, что поверила, не прислушалась к внутреннему голосу. Такие как он не меняются.
С днем рождения, наивная дура. Видимо, только такого подарка ты и заслуживаешь.
— Ангелина Игнатовна, доброе утро.
Я обернулась и увидела плетущуюся позади Лилю. Последние пару недель у нас не было занятий — ее отец сказал, что она передумала поступать в тот университет и пока репетитор больше не требуется. Собственная личная жизнь бурлила, поэтому я не задумывалась, с чего вдруг они приняли такое решение, а теперь, увидев девочку, изумилась — с нашей последней встречи в дверях квартиры Бойко она разительно изменилась. Кожа выглядела неестественно бледной, взгляд потух, и вообще она была какой-то затравленной и даже несчастной.
Я вдруг подумала о том, что, наверное, со стороны выгляжу сейчас точно так же…
— Здравствуй, Лиля. Ты приболела?
— Если можно так сказать…
Соседка опустила взгляд и накинула капюшон.
— Хочешь, я тебя, подвезу?
— Было бы неплохо.
Мы молча дошли до моего автомобиля и погрузились в пока еще непрогретый после стылой ночи салон.
Я включила радио, печку, подогрев сидений. Все это время Лиля грустно смотрела в закапанное мелким дождем окно окно, выглядев при этом потерянной и безучастной.
Как же созвучно было наше настроение, но, в отличие от нее, я не могла позволить себе раскинуть.
— А где Свят? — вдруг спросила она, вперив в меня потухший взгляд.
— Я понятия не имею, где он. А почему ты спрашиваешь?
— Ну вы же вроде как вместе.
— С чего ты это взяла? Глупости какие! Мы просто соседи.
— Да бросьте, я же не слепая. Собственно, что в этом такого и зачем скрывать? Свят нормальный парень, не то, что некоторые.
А вот тут, дорогая моя, я бы с тобой поспорила.
Мы выехали за ворота жилого комплекса и двинулись в сторону ее колледжа.
— Вы поссорились? — не отставала она, и я решила, что раз она знает, то нет смысла скрывать.
— Мы расстались.
— Серьезно? Как жаль. А почему?
— Потому что у него есть другая.
— Да ладно! Вот бы никогда не подумала, что он такой козел. Славик говорил, что он на вас крепко запал.
— Соболев? — я отвела взгляд от дороги. — А он был в курсе наших отношений?
— Не знаю, в курсе или нет, но догадывался точно. Вы знали, что Святоша угрожал ему, чтобы он от меня отвалил?
— Нет…
— Угу. Помните, когда вы пришли к нему домой, а там я… Вот тогда я там со Славиком была. Свят так злился, когда это узнал.
— Так вы же расстались с Соболевым. Я думала, что ты там с другим парнем была.
— Нет, с ним. Он потом мне позвонил, ну и мы вроде как начали встречаться… — она снова отвернулась к залитому стеклу. — Теперь опять расстались. На этот раз уже окончательно.
Я притормозила у остановки рядом с колледжем, и когда Лиля уже взялась за ручку двери, чтобы выйти, не удержалась от того, чтобы как-то подбодрить «подругу по несчастью». Пусть этот Соболев точно не герой ее романа, но видно же, как сильно она страдает.
— Не переживай, Лиль, вы помиритесь. Все будет хорошо.
Она обернулась и окинула меня слишком взрослым для ее нежного возраста взглядом:
— Не будет. Я беременна. И узнав это он меня бросил.
После этого она вышла из машины и, не обращая внимания на дождь, устало пошла к воротам.
И без того отвратительное утро окрасилось еще более мрачными красками. Казалось, что хуже быть уже просто не может.
Но как вышло, это было только начало.