Его Муза. Часть 2
Шрифт:
Ронни одет в черную куртку из сэконда, черные скини и ботинки Доктор Мартинс и еще чуть подвел глаза.
Он смотрит на мои сапоги на каблуках и длинную куртку.
— О нет. Кажись, мне следовало принарядиться.
— Ты отлично выглядишь. — Я обнимаю его и улавливаю приятный запах. — Новый гель для волос?
Он кивает.
— Стоило надеть спортивную куртку и туфли, вместо этого?
— Ты студент художественного, можешь носить все, что захочешь.
Он снова рассматривает меня с ног до головы.
— Ты тоже, но в
Его комментарий говорит мне, что я выгляжу более консервативно, чем хотела.
— Если мы оба не собираемся идти переодеваться, давай забудем о том, что на нас, окей?
К этому времени мы уже в нескольких метрах от дверей корпуса. Я делаю глубокий вдох. Я осознаю, что Логан там, внутри, и моя решимость отказать ему начинает ослабевать.
— Третий этаж? — говорит Ронни, ведя нас к лифту.
— Вроде. — Меня охватывает нервная дрожь. Не знаю, как я отреагирую, когда увижу Его. Я хочу оставаться хладнокровной, спокойной и собранной.
Когда двери лифта открываются, нас окутываем классическая музыка, доносящаяся из комнаты в конце коридора. За открытой дверью с табличкой «Преподавательская» находится целая толпа. Люди расхаживают с бокалами вина и закусками, или оживленно беседуют, разместившись на слегка устаревшей мебели.
Я делаю глубокий вдох и пытаюсь расслабиться. Мой инстинкт говорит мне развернуться и уйти, или найти тихий уголок, где я смогу наблюдать за всеми. Я никогда не перестаю быть художником, даже когда общаюсь с людьми, поэтому мне нужно прикладывать дополнительные усилия. В душе я интроверт, и мне нравится наблюдать, поскольку это процесс составления и изучения цвета, света и тени.
Ассистентка преподавателя, кажется, ее зовут Гвен, забирает у двери верхнюю одежду и складывает ее на диван, придвинутый к стене. Ронни отдает ей свою куртку и берет мою.
— Ох, Барберри. Мило, — говорит он, лаская мягкую шерсть.
Я чувствую неловкость, потому что Ронни живет на стипендию и у него кредит на обучение, в то время как я здесь благодаря щедрости своего отца.
— Подарок родителей. Это чтобы попасть в их загородный клуб. — В моем голосе сарказм, и Ронни поддевает меня.
— Грех жаловаться, Ава. Не порть себе жизнь. Ты вытащила счастливые карты. Внешность, талант и ресурсы. — Он берет со стола два бокала красного вина и протягивает мне.
— Мне не нужна помощь родителей. Я хочу всего добиться сама.
— Говоришь, как девушка, которой много помогали.
— Хочешь сказать, я избалована?
— Нет. Нисколько. Хаять или осуждать можно только, если сам что-то представляешь, но если у тебя за душой ни гроша, то ты берёшь все, что дают и не задаёшь вопросов.
— Прости, Ронни. Я не хотела задеть тебя. Просто не хочу быть зависимой.
— И какая здесь связь?
— Например, «бросай это
— Ого. А как же Нью-Йорк?
— Родители еще не знают. Связь исчезнет, когда они услышат о моих планах. Тогда мне придется делать все самой.
— У тебе все получится, детка. Я в тебя верю. — Ронни улыбается, и мы чокаемся бокалами. — И когда ты будешь на высоте, то поможешь мне подняться.
— Жизнь непредсказуема, Ронни. И я не удивлюсь, если это ты поможешь мне.
— Если такое и случится, можешь на это рассчитывать. Но не волнуйся, родители тебя не бросят. Они любят тебя. В конце концов, они купили тебе Барберри. — Он подмигивает и улыбается мне.
— Посмотрим. Думаю, я узнаю это после Дня Благодарения.
Мы оба потягиваем вино и оглядываем комнату.
Логана нигде не видно. Даже учитывая то, что комната переполнена, я уверена, что он будет выделяться. Он как маяк. Уже несколько дней меня тянет к нему, и сегодня это чувствуется сильнее. Я должна быть сильной и сопротивляться этому.
Замечаю декана факультета искусств Уилсона Эскотта. Он кивает мне. Он хороший друг моего отца, который, помимо того, что он бывший выпускник, еще и главный благотворитель колледжа. Не думаю, что декан Эскотт смотрит на меня, не видя чековой книжки моего отца, а это значит, что на самом деле он меня не видит. Мне не терпится вырваться из-под отцовской тени и уйти от его ожиданий, но этого не случится до тех пор, пока я не закончу колледж. К счастью, осталось меньше года.
Симпатичный парень на другом конце комнаты машет нам. На самом деле, не на «нам», а Ронни.
— Это Оуэн, — говорит парень. Клянусь, я вижу легкий румянец на его бледной коже. Оуэн такой же бледный и тощий, как Ронни, но я его не узнаю.
— Он на художественном?
— Нет. Архитектурный.
Интересно, знает ли он Джонатана? Бедный Джей. Он был так зол на Руби, что решил не приходить, чтобы не находиться с ней в одной комнате и видеть, как она флиртует с другими.
— Не возражаешь, если я отойду поговорить с ним?
— Мы ни о чем не договаривались. Так что, иди.
Я снова осматриваю комнату в надежде увидеть Руби. И тут я слышу голос Логана. Тягучий, томный, мечтательный голос. Кажется, он доносится от диванов. Все мое тело отзывается на него...
Что ему сказать? Что-то вроде «Нет, я не могу...?» Но все доводы вылетают из моей головы...
Как раз, когда я собираюсь идти на чарующий голос, как мотылек на пламя, ко мне подходит Мадлен Хэйр, преподающая Религиозное искусство и символы. В прошлом году я посещала ее лекции, а с тех пор, как я написала работу о Босхе, она питает ко мне особую привязанность. Я смотрю мимо нее, все мои чувства сосредоточены на Логане, но я не могу быть грубой, когда она начинает говорить со мной, поэтому отвожу взгляд и сосредотачиваюсь на ее миниатюрной фигуре, пепельно-каштановых волосах и черной оправе очков.