Его Муза. Часть 3
Шрифт:
Я уже почти на пике, и думаю, что он тоже, когда слышу стук в дверь и дергание ручки.
Вместо того, чтобы остановиться, Логан ускоряется и стонет мне в шею.
Мне удается выдавить из себя:
— Минуточку.
А потом, осмелев, когда губы Логана коснулись моей шеи, а пальцы болезненно
впились в бедра, шепчу:
— Трахни меня. — Он рычит мне и вбивается так глубоко, как может. Интенсивность его давления, длина и глубина, трение его живота о мой горячий, набухший клитор вызывают начало взрывного оргазма.
Как зажженный на петарде фитиль, я загораюсь искрами, предшествующими
— Повтори, — грубо говорит он. — Скажи это.
— Трахни меня, Логан. Трахни жестко.
Он стонет и рычит. Кажется, он раздолбает меня пополам, но продолжаю искриться, и мой последний взрыв неизбежен.
— Еще раз, — требует он.
Я всхлипываю в последний раз, затем отдаюсь во власть его толчков, когда мой оргазм накрывает нас обоих. Я прикусываю язык, чтобы не кричать, потому что по ту сторону двери кто-то может подслушивать. Мои ногти впиваются в его рубашку, голова откидывается на стену, соки смачивают его все еще погружающийся член. Его губы прижимаются к моей шее, когда чувствую его кульминационные толчки. Они четкие и глубокие, словно он проходит сквозь меня и врезается в стену, а затем они замедляются и смягчаются, когда он наклоняется ко мне, все еще держа в своих сильных, но дрожащих и обессиленных руках. Я опускаю одну ногу, и чувствую, как его освобождающие импульсы заполняют меня.
Он нежно целует меня, бормоча:
— М-м-м... мне понравилось... мне нравится трахать тебя... мне нравится, когда ты мне это говоришь…
— Мне нравится, что ты этого хочешь, — шепчу я в ответ. Сложно подобрать слова, чтобы выразить, как прекрасно себя чувствую, когда он хочет меня так искренне и так первобытно; когда ему нужно, чтобы я открылась, сказала ему, и чтобы он отдался мне. Я чувствую себя наполненной. Наполненной им. Полной собственной силы и удовольствия.
Но теперь мы должны отпустить друг друга. Он выскальзывает из объятий моей киски.
Я вытираю свои соки. Логан выбрасывает презерватив. Мы приводим в порядок одежду и готовимся вернуться в реальный мир. Но я цепляюсь за сладкий чувственный мир, который мы создали.
Тот, кто стучал, уже не ждет, вероятно, и отправился в туалет на другом этаже. Мы выходим, и нас замечает лишь одна пожилая женщина, ее изогнутая бровь и поджатые губы — единственный признак подозрения. Мы склоняемся друг к другу, делясь сексуальным секретом. Я вся свечусь, это чувствуется. Рука Логана собственнически скользит по моим плечам, и мы продолжаем подниматься по пандусу, на котором висят несколько полотен Пикассо.
Я с Логаном идем так, словно уже много лет вместе. Какое же это облегчение — просто быть вместе, на виду и ничего не скрывая. Это показывает насколько напряженными были последние несколько месяцев.
— Приятно быть здесь с тобой.
— Ты про музейные перепихи?
— Не прятаться.
— Так может быть всегда, — говорит он.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь к Логану.
— Что ты имеешь в виду?
Он пожимает плечами.
— Если мы будем жить здесь.
Мы? Здесь? У меня голова идет кругом. Логан никогда даже не намекал на что-то постоянное между нами.
— Эта картина Пикассо.... — Он подходит к стене, в то время как крошечная бомба, только что брошенная им, взрывается
Глава 10
К тому времени, как мы покидаем Гуггенхайм, нужно спешить, чтобы поймать такси и успеть на спектакль «Грешник». Это ослепительное зрелище пронизывает мои чувства на протяжении всего вечера, и мне удается отвлечься от сказанных слов Логана. Но не забыть. Они преследуют меня и рисуют всевозможные сценарии.
В ту ночь снится, что мы жених и невеста и плывем по красочному сюрреалистическому небу картины Марка Шагала.
Жить в Нью-Йорке — моя мечта, но жить здесь вместе с Логаном — предел моих самых смелых мечтаний.
Сами по себе, не обремененные правилами и ролями, мы хорошо подходим друг другу.
Конечно, у Логана есть свои минусы, но он не храпит и заставляет меня чувствовать себя сексуальной богиней. Есть разница в возрасте, но, может, мы преодолеем это? У него есть репутация, а у меня нет. Преодоление ли это? В нашем собственном мире я чувствую, что мы можем победить что угодно, но напоминаю себе, что не встречала никого из его жизни, как и он из моей. Когда думаю об этом, сомнения начинают брать верх. Мои родители, конечно, никогда этого не одобрят, но я уже рискую их поддержкой и одобрением, переехав в Нью-Йорк. А что подумают фанаты Логана, если плохой мальчик съедется с выпускницей колледжа? Повлияет ли это на его карьеру?
Но независимо от того, куда ведет меня воображение, может, Логан просто играет со своей музой? Он ведь сказал: «Если мы будем жить здесь...». Это может ещё ничего не значить. Я всего лишь художник, но хорошо знаю, что «если» — это набор слов для писателя. Да и Логан больше об этом не вспоминал.
Я брожу по заснеженной площади Вашингтона. После утреннего посещения Музея современного искусства Логан проводил меня до квартиры, затем отправился на встречу со своим агентом Лоуэллом. Мне было неспокойно, я решила прогуляться и случайно открыла для себя эту замечательную площадь, где даже посреди зимы бродят десятки людей и размышляют о своем. Закутанная старуха сидит на скамейке и кормит семечками голубей.
Чувствую себя так, словно я в оживший открытке.
Когда у меня начинают замерзать пальцы, я возвращаюсь в квартиру и включаю
кофеварку. Осматриваю книжные полки и нахожу первое издание «Невыносимой легкости бытия». Сажусь читать до возвращения Логана.
***
Мне удается пролистать первые тридцать страниц, прежде чем слышу щелчок замка.
— Он был впечатлен стопкой страниц. Теперь придется подождать, чтобы увидеть, распространяется ли его впечатление на текст. — Логан рассеянно покусывает ноготь большого пальца.
— Так и будет, — говорю я, чтобы успокоить его. Но что я знаю? Кажется, для
писателя это один из тех напряженных моментов, когда ты ждешь, чтобы узнать вердикт.
Презентация картины не занимает столько времени. Впечатление складывается в
считанные секунды, хотя написание занимает часы, дни или недели.
— Кстати, Лоуэлл пригласил нас на открытие выставки в Челси. Сначала я отказался — ненавижу эти душные сборища, но потом вспомнил, что тебе понравится. Ты бы хотела пойти?