Его невинная стерва

Ребехар Реста

— Можешь выписать мне карту с лимитом, мне всё равно, — даже не посмотрела на её, лицо, а надо было бы.

От злости оно покрылось красным, мама обнажила свои белоснежные клыки, и последним штрихом к картине, наверное, должен был стать пар из ушей.

Вот что чувствует тот, кто всегда подчиняет. Она думала, что будет влиять на меня до конца жизни. А вот и нет. Как тебе такое, маленькое отступление от привычного плана? Интересно, у неё есть план Б?

На самом деле я это делала не потому, что злюсь на неё или потому, что и Дерек, и Трой могут меня обеспечить. Просто

хотелось показать, что она не может сейчас просто так мной управлять. Её девочка выросла, и за это время за ней накопился небольшой должок. Как минимум в плане объяснений.

— Да как ты смеешь! Посмотрим, что с тобой будет, когда я оставлю тебе минимум, неблагодарная ты дочь!

— Я неблагодарная? — а вот здесь она меня задела. — Такая же неблагодарная мать, которая всю жизнь врала мне про отца!

— Что ты несёшь?! Я всегда говорила тебе правду! Твой отец бросил нас, взвалил ребёнка на мои плечи и если бы не я, ты…

— Так, значит, я для тебя только балласт, который можно взвалить на плечи, как какой-то мешок? Спасибо, мама, это был лучший комплимент!

— Алесса Крес!

— Что «Алесса»?! — говорила, а сама чувствовала, что на глазах появляются слёзы. — Что «Алесса»?! Ты всегда врала мне! Всю жизнь. Ты знаешь, сколько это?! Всю жизнь ты мне говорила, что мой папа — монстр, неблагодарный оборотень, у которого нет совести. Но, вижу, совести нет у тебя.

— Алесса, немедленно объяснись! — Элен сдерживалась из последних сил. А я, наверное, потеряла запал. Всё, что сказала, я выпалила на одном дыхании и воздух закончился. Я быстро набирала в лёгкие новую порцию, чтобы сказать что-нибудь ещё. Как вариант — то, что заденет её ещё сильнее. Но всё-таки не смогла. Закашлялась. А, как только это состояние начало отступать, заметила, как дверь приоткрылась.

— Алесса, дорогая, что здесь происходит? — в дверном проёме показалась голова Троя. Оборотень сначала посмотрел на меня, а потом аккуратно взглянул на мою маму. В ту же секунду глаза округлились от удивления. Вполне ожидаемая реакция, которую я могла предугадать. С того момента, как мама сделала шаг на порог, стало понятно, что эти закончится. Ну, что ж, самое время для семейного ужина, которого в моей семье никогда не было.

— Ко мне приехала мама, — скрестила руки на груди, чтобы хоть так взять себя в руки. — И, я думаю, сейчас я получу ответы на все вопросы.

Черты лица отца резко заострились, выдавая мне натуру хищника, волка, беты стаи. Я перевела взгляд на мать, которая пыталась справиться с шоком. Её лицо побелело, а потом медленно начало зеленеть. Я разумно сделала несколько шагов к Трою. Он как раз вышел из-за двери и ненавязчиво закрыл меня собой от взгляда матери.

— Ты! — зарычала она. — Что ты здесь делаешь, ничтожество? Как ты посмел протянуть свои грязные лапы к моей дочери, мерзавец?!

— Успокойся! — натурально зарычал отец. — Перестань орать. Столько лет прошло, а ты все такая же.

— Подонок! Ненавижу тебя! — мама начала визжать как в припадке, кожа лица пошла красными пятнами, а я в ужасе прижалась к стене.

— Лесси, иди на кухню, пожалуйста, — отрывисто произнёс папа и снова повернулся к Элен Кресс, которая, казалось бы, никогда не теряла над собой контроль. Но только не сейчас. Я медленно кивнула и скользнула в кухню, закрывая за собой дверь, и съехала по ней вниз.

За тонкой деревянной преградой слышалось рычание, невнятные ругательства матери и тихое шипение отца. Вот и воссоединилась семья!

Да какая мы к черту семья? Я уткнулась лицом в колени и просто разрыдалась. Опять она все испортила. Снова пришла и все уничтожила. Моя мать — жестокое эгоистичное чудовище. И дядя Росс, который помогал ей разрушить мою жизнь и жизнь моего отца, — тоже. Чудовища. Два чудовища. Не родные по крови, но стоящие друг друга.

Я не заметила, как все стихло, и раздался тихий стук по двери. Тут же подскочила и открыла её, оказавшись в тёплых объятиях отца. Трой прижал меня к себе, начал что-то шептать успокаивающее, гладил по голове и спине, как маленькую. А я вдыхала родной запах и постепенно мои всхлипы стихли.

— Что с ней?

— Она без сознания, — мы оба избегали как-то называть эту женщину.

— Что же тогда случилось, папа? Почему она так поступила? И дядя Росс? Это жестоко, — мои пальцы отказывались разжиматься и отпускать одежду папы.

— Не хотел я тебе говорить… — Трой тяжело вздохнул. — Пойдём на кухню. Я должен рассказать тебе все, что произошло около двадцати лет назад.

Я даже не хотела пойти посмотреть, как там мать. Я верила, что папа не навредил ей. Поэтому просто кивнула и мы сели за стол. И… Этот разговор действительно был тяжёлым. Я узнала то, что случилось много лет назад, что нанесло рану не только мне, но и моим кузенам.

— Лидия Штейн, сестра твоей матери и жена Росса, не смогла стерпеть того, как поступила её сестра с тобой и со мной. Она просила Росса отказать Элен, но он встал на её сторону. Ведь я не был частью его стаи в полном смысле. Я в неё входил формально, как муж Элены. И он знал, что я уеду и заберу тебя с собой. И не мог этого позволить. Поэтому он сделал все, чтобы Элена уничтожила меня в суде.

И Лидия не вынесла. Она решила бежать от него, и я ей помог. Вместе с мальчиками. Но затея изначально была глупой, потому что от Росса Штейна ещё никто не уходил. Лидию и близнецов вернули в стаю, но оставаться там она все равно не пожелала. Да и вынести насмешки и чопорность Элены — никаких нервов и характера не хватит. И она просто ушла. Не знаю, как Лидии удалось скрыться. Её никто не мог найти, даже я.

— Может быть, она мертва? — шепотом спросила я.

— Нет, она жива, — папа покачал головой. — Я до сих пор получаю от неё открытки на праздники. Она просто скрывается. Штейн и Элена просто разрушили нас обоих изнутри. Только вот я не сдался, а она сломалась. Лидия всегда была очень доброй и нежной. Не то, что твоя мать.

— И они чуть не сломали меня и близнецов. А близнецов доломала новая женушка дяди Росса, — грустно сказала я. Мне так было жаль эту Лидию, я ведь её даже не помнила. Наверно, останься она в стае, она бы стала моей отдушиной, баловала бы меня той любовью, которую не могла дать родная мать. Так жаль…