Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник)
Шрифт:
Я приехал в Вистерия-лодж… Особняк этот находится милях в двух южнее Эшера. Это довольно большой дом, который стоит в стороне от основной дороги. К нему ведет извилистая подъездная дорожка, обсаженная с обеих сторон высокими кустами. Само здание старое, обветшалое, видно, что последний раз ремонтировали его очень и очень давно. Когда коляска остановилась на заросшей травой площадке у выцветшей и потрескавшейся двери, я начал сомневаться, что поступил правильно, приняв приглашение почти незнакомого человека. Дверь открыл он сам и, увидев меня, очень обрадовался. Потом меня препоручили слуге, смуглому мужчине с грустным лицом, который, взяв мой чемодан, провел меня в мою комнату. В целом дом подействовал на меня угнетающе. Обедали мы t^ete-`a-t^ete [27] , и хоть мой хозяин и старался изо всех сил держаться непринужденно, было заметно,
27
Вдвоем, без посторонних (фр.). (Здесь и далее примеч. перев.)
Мне на память приходит один случай, который может иметь отношение к тому, что вы расследуете, джентльмены. Тогда я, правда, не придал этому значения. Под конец обеда слуга принес какую-то записку. Я заметил, что хозяин мой, прочитав ее, стал вести себя еще более странно. Он вовсе перестал делать вид, что ему интересен разговор со мной. Ничего не сказав, он стал курить одну сигарету за другой, о чем-то напряженно думая. Около одиннадцати я, к своей радости, наконец-то мог лечь спать. Однако через какое-то время ко мне заглянул Гарсия (в комнате тогда уже было темно) и спросил, не звонил ли я. Я ответил, что нет. Тогда он извинился, сказал, что уже почти час ночи, и ушел. После этого я заснул и крепко спал до самого утра.
А теперь я перехожу к самой удивительной части своего рассказа. Проснулся я, когда уже было совсем светло. Я посмотрел на часы, оказалось почти девять. Вечером я специально попросил разбудить меня в восемь, поэтому весьма удивился такой забывчивости. Я тут же поднялся и позвонил слуге. Но никто не явился. Я позвонил еще раз – с тем же результатом. Тогда я подумал, что в моей комнате, наверное, не работает звонок. Кое-как одевшись, я в самом скверном настроении пошел вниз просить, чтобы мне принесли теплой воды. Можете себе представить, как я удивился, когда увидел, что там никого нет. Я крикнул, но мне никто не ответил. Тогда я стал обходить комнату за комнатой, и оказалось, что все они пусты. Хозяин мой вчера показывал, где его спальня, я постучался и в нее. Ответа не последовало. Я открыл дверь и вошел. Внутри не было никого, в кровати этой ночью явно никто не спал. Хозяин-иностранец вместе со своими иностранными слугой и поваром ночью просто исчезли. На этом мое пребывание в Вистерия-лодж закончилось.
Шерлок Холмс, слушая эту поразительную историю, от удовольствия потирал руки и посмеивался.
– С вами произошло нечто в самом деле уникальное, – сказал он. – Позвольте узнать, что же было дальше?
– Я пришел в ярость. Первым делом я подумал, что стал жертвой какого-то совершенно бессмысленного розыгрыша. Я собрал вещи, хлопнул дверью, вышел из этого дома и пешком с чемоданом в руках пошел в Эшер. Там я заглянул в «Аллен-бразерс» – ведущее агентство недвижимости и узнал, что вилла эта сдана в аренду именно им. Тогда мне в голову пришла мысль, что все это вряд ли было организовано, чтобы выставить дураком меня, и, скорее всего, эти люди сбежали, чтобы не платить ренту. Сейчас конец марта, скоро день выплат. Однако предположение мое не подтвердилось. Работник агентства поблагодарил меня за предупреждение, но сказал, что за дом уплачено вперед. Я уехал в город и зашел в испанское посольство. Там этот человек был не известен. Тогда я отправился к Мелвилу, у которого впервые встретился с Гарсией, но выяснилось, что он знает о Гарсии еще меньше, чем я. Наконец, получив от вас ответ на свою телеграмму, я приехал сюда. Вы ведь, насколько я знаю, помогаете разобраться в сложных ситуациях. А теперь, мистер инспектор, если я правильно понял ваши слова, вы знаете продолжение этой истории и произошла какая-то трагедия. Я могу вас заверить, что каждое сказанное мною слово – правда, и кроме того, что я уже рассказал, мне ровным счетом ничего не известно о судьбе этого человека. Мое единственное желание – помочь закону.
– Не сомневаюсь, мистер Скотт-Эклс… Не сомневаюсь, – дружелюбным тоном произнес Грегсон. – Должен сказать, все, что вы нам рассказали, полностью соответствует фактам, которые нам известны. Например, эта записка, которую принесли во время обеда. Вы случайно не заметили, что с ней стало?
– Заметил. Гарсия скомкал ее и бросил в огонь.
– Что вы скажете на это, мистер Бэйнс?
Сельский сыщик был дородным рыжеволосым мужчиной с красным лицом, грубость черт которого скрадывалась удивительно яркими глазами, почти скрытыми между тяжелыми щеками и нависающим лбом. Лениво улыбнувшись, он медленным движением достал из кармана смятую выцветшую бумажку.
– Там была каминная решетка, мистер Холмс, и он бросил бумажку через нее. Она залетела в самую глубь камина, поэтому и не сгорела. Там я ее и нашел.
Холмс улыбкой дал понять, что одобряет его действия.
– Вы, должно быть, очень внимательно обыскивали дом, раз нашли маленькую смятую бумажку.
– Да, мистер Холмс, я всегда так работаю. Прочитать, мистер Грегсон?
Лондонец кивнул.
– Записка написана на обычной кремовой бумаге без водяных знаков, форматом в четверть листа [28] . Лист надрезан в двух местах ножницами с короткими лезвиями, потом сложен в три раза, наскоро запечатан фиолетовым воском при помощи плоского овального предмета. Адресована записка мистеру Гарсии, Вистерия-лодж. В ней говорится: «Цвета – наши: зеленый и белый. Зеленый – открыто, белый – закрыто. Главная лестница, первый коридор, седьмая дверь справа, зеленое сукно. Удачи. Д.» Почерк женский, написано тонким пером, но адрес писался либо другим пером, либо его написал вообще другой человек. Как видите, здесь линия толще и нажим сильнее.
28
Т. е., в нынешней терминологии, приблизительно формата А4.
– Очень интересная записка, – констатировал Холмс, осмотрев листок. – Должен признать, я приятно удивлен вашим вниманием к мелочам. Я могу лишь добавить несколько деталей. Плоский овальный предмет – это, несомненно, запонка… Что еще может быть такой формы? Надрезы сделаны маникюрными ножницами с загнутыми лезвиями. Хоть оба надреза и короткие, на обоих заметна одинаковая кривизна.
Сельский инспектор хмыкнул.
– Я думал, что выжал из этой записки все, что можно было, – сказал он. – Если честно, мне эта записка ничего не говорит, кроме того, что затевалось какое-то дело, в котором, как обычно, не обошлось без женщины.
Во время этого разговора мистер Скотт-Эклс беспокойно ерзал на своем месте.
– Я рад, что вы нашли эту записку, потому что она подтверждает мои слова, – сказал он. – Но я ведь до сих пор не знаю, что случилось с мистером Гарсией и его прислугой.
– Насчет мистера Гарсии я вам легко отвечу, – сказал Грегсон. – Сегодня утром его нашли мертвым на Оксшоттском пустыре почти в миле от дома. Ему размозжили голову несколькими мощными ударами мешка с песком или другого подобного орудия, которое не режет череп, а разбивает его на куски. Это глухое место, и на четверть мили вокруг там нет ни одного дома. Судя по всему, первый удар был нанесен сзади и оказался смертельным, но убийца еще долго продолжал избивать уже мертвое тело. Жестокость, с которой убивали, просто поразительна. Отпечатков ног не найдено, преступники не оставили никаких следов.
– Может быть, ограбление?
– Нет, его даже не пытались ограбить.
– Все это очень неприятно… Очень неприятно и даже ужасно, – недовольно проворчал мистер Скотт-Эклс. – Но только при чем здесь я? Почему вы решили, что я имею какое-то отношение к этой ночной прогулке, которая закончилась так печально?
– Все очень просто, сэр, – ответил инспектор Бэйнс. – Единственный документ, найденный в карманах убитого, – ваше письмо, в котором вы предупреждали его о своем намерении приехать к нему именно в тот день, когда он был убит. По конверту этого письма и установили имя и адрес убитого. Сегодня утром после девяти мы прибыли по этому адресу, но не нашли там ни вас, ни кого-либо другого. Я телеграфировал мистеру Грегсону, чтобы он попытался отыскать вас в Лондоне, а сам тем временем осмотрел Вистерия-лодж. Потом я сам приехал в город, встретился с мистером Грегсоном, и вот мы здесь.
– Думаю, теперь нам пора, – произнес Грегсон, вставая, – оформить это дело официально. Вы поедете с нами в участок, мистер Скотт-Эклс, там мы зафиксируем ваши показания на бумаге.
– Да, конечно. Но от ваших услуг, мистер Холмс, я не отказываюсь. Идите на любые расходы, сделайте все, но доберитесь до правды.
Мой друг повернулся к сельскому инспектору.
– Я полагаю, вы не станете возражать против моего участия в расследовании?
– Для меня это честь, сэр.
– Вижу, вы человек дела и очень серьезно относитесь к своей работе. Скажите, вы не заметили ничего, что могло бы указать на точное время совершения убийства?