Его строптивая любовь
Шрифт:
И тем не менее, он действительно постарался обустроить меня с комфортом: приказал заменить крышу на стекло, обустроил часть парка для наших «огненных» прогулок со стихией.
— Благодарю от всего сердца, нам с Огоньком приятна твоя забота, — произнесла искренне, но не так тепло, как могла бы минутой ранее.
Рагнар улыбнулся и откланялся. Я же замерла, не понимая, как теперь действовать. Куда проще с ним спорить и ругаться, кто бы мог подумать!
Глава 3
По
Слуги уже подготовили чаши с маслом и я, зная, что за мной наверняка наблюдают, послала в них несколько магических импульсов — пусть обычный огонь разгорится и станет прикрытием для Огонёчка.
«Иди гуляй, но быстро всё не ешь, а то нас вычислят», — дала ему установку.
«А ты закажи мяса для позднего ужина, желательно с кровью! И перца пусть положат побольше! И чёрной соли. И не забудь меня забрать, а то вот все удивятся, когда я слопаю металлические чаши и близлежащие деревья», — пригрозил бессовестный шантажист и вымогатель.
«Я из–за тебя вынуждена недоедать», — выдала, пытаясь передать Огоньку своё великое сожаление по этому поводу.
«Девушка должна есть, как птичка, и не толстеть», — важно заметил троглодит и уполз в ближайшую чашу, выбросив сноп брызг. Правда, вредничать не стал — брызги летели в противоположную от меня сторону.
— Твоя стихия — огонь, да? — раздался голос мамы за спиной.
Обернулась, сделала шаг от чаши, прикрывая жадно жующего дрова Огонька. Конечно, непосвящённый не различит живой огонь внутри простого, но с прибытием в Эрмид уровень моего доверия к окружающим упал так низко, что я не могла довериться даже собственной матери.
И она… Будто она не знает про огонь. Нашла, с чего начинать разговор.
— Да, мама. Ты пришла, чтобы позвать меня к ужину?
Прислушалась к себе. Что я чувствую? Раньше, если я не видела мамулю выходные, жалась к ней и не хотела отпускать. Отчего же сейчас мы словно чужие? И она ко мне не тянется так же, как и я к ней. Или опасается? Думает, я всё ещё обижена?
Может, накручиваю себя понапрасну?
— Ты голодна? — Её голос звучит не столько заботливо, сколько раздосадовано.
Думала, я кинусь ей на шею? Но ведь и она не подошла, не обняла. Почему только я должна делать первый шаг?
— Очень, — ответила честно и коротко, не желая вдаваться в подробности. Разговор выходил неловкий и неприятный.
— Тогда пойдём к столу, мужчины без нас не начнут.
И действительно, нас уже ждали. Выходит, мамуля по своему обыкновению решила поговорить со мной, начхав на удобство окружающих? Как можно быть такой эгоисткой? И почему я раньше этого не замечала?
Ужин сервировали не в столовой, а на крыше, благоустроенной не хуже, чем моя любимая терраса в Ургране. Только в летнем доме она была уютной и душевной,
— На крыше чудесный вид на город, — объяснил такой выбор отчим, отодвигая мне стул. — В хорошую погоду мы здесь и завтракаем, и обедаем, и ужинаем. Невозможно удержаться. Твоя мама любит вид на королевский дворец, а я, признаться, напротив, смотрю с интересом в город.
— Когда только успела? — пробормотала я тихо, но взгляд на мамулю бросила цепкий. Та поджала губы, но не смутилась. Врать, что они провели здесь лето, впрочем, не стала — уже хорошо. Рагнар регулярно бывал в столице и сообщил бы мне.
Эрдрих пытался скрасить вечер, рассказывая о городе и его достопримечательностях, я с интересом участвовала в беседе, но напряжённость за столом не исчезала. Как только подали десерты Рагнар посмотрел на отца своим фирменным взглядом, от которого лично у меня было одно желание — испариться. В таком состоянии с ним бесполезно спорить, это я усвоила на собственном опыте.
— Объяснись, — холодно приказал Рагнар, заставив мои брови взлететь к линии волос. Пусть это физиологически невозможно, но ощущение было именно такое.
Почему он позволяет себе такой тон? И почему его светлость безоговорочно принимает его, смущается, покоряется?
Мама сидит настороженно, но держит спину и лицо, даже глаза ничего не выражают — ни дать ни взять чемпион Эрмида по покеру.
А я… Брат сидит справа от меня, и хотя от его огромной, мощной фигуры всегда полыхает жаром, сейчас жар не греет. Он точно облачился в ледяную броню.
— Рагнар, мы соскучились и…
— Ты знал, что если вы явитесь в столицу, обязан будешь посетить Цитадель. С семьёй! — особенно ядовито выделил он последнее слово. — Ты знал, что Алессаль не готова, знал, что я выбил для неё особые условия и привилегию представиться ко двору позднее. И тем не менее, разрушил мою линию защиты. К чему эта провокация?
Мне казалось, я хорошо узнала брата за это лето. Я видела его грубым и жестоким, холодным и отстранённым, заботливым и внимательным, весёлым и милым. Но эти бесконечные холодность и жестокость в голосе, командный тон, запредельная уверенность в своей власти — всё это не просто удивляло. Пугало!
Сколько на самом деле граней в твёрдом, словно алмаз, характере Рагнара?
— Сын…
Глаза брата потемнели и блеснули молниями рыжих всполохов. Ой, это не к добру, совсем не к добру.
Видимо, Эрдрих сделал такой же вывод и понурил голову, признавая вину. Мама сидела словно неподвижная кукла, но я знала — она бесится, что всё пошло не по плану.
Я посмотрела на Рагнара, величественного и холодного, словно монумент. Ни капли жалости в глазах. Гнева тоже нет. Он уже сделал выводы и принял все необходимые решения. Ещё бы понимать, какие.