Его строптивая малышка
Шрифт:
Я в этом доме всего два дня, а мне кажется, что не меньше месяца.
И словно каждый день состоит только из стычек с Данилом.
Уже перед самым сном, когда я сижу, забравшись с ногами в кресло, и в тусклом свете ночника ковыряюсь в телефоне, слушая музыку и залипая в группах ВК для художников, дверь в мою комнату открывается.
На пороге, естественно, Данил.
Больше некому, мы одни в доме.
Он стоит на пороге и не заходит.
Мы молча смотрим друг на друга. Никто ничего не делает,
Только наши взгляды.
Отчего же мне становится так жарко? От того, что я кожей чувствую, как Данил раздевает меня глазами? Или от того, что в моем воображении он стремительно подходит ко мне, загибает меня, задирает подол и…
– Ты же хочешь меня, – он произносит это утвердительно.
– Хочу, – соглашаюсь я.
Не вижу смысла врать. Я хочу его с первого взгляда.
– Ты уже готова для меня, – Данил снова утверждает.
– Готова, – киваю. Зачем спорить с очевидными вещами?
– У тебя там уже мокро? Скажи?
Я вижу мрачную решимость в его глазах, и в меня вселяется бес.
– Ты хочешь узнать, насколько я там мокрая? – я расплетаю ноги, развожу их и забрасываю на подлокотники кресла.
Откидываюсь назад и начинаю руками собирать спереди подол сарафана до тех пор, пока Данилу не становится видно мое белое шелковое белье.
Староверов подается вперед, но я грожу ему пальцем.
Да, Данил. Не один ты любишь играть в игры.
– Я тебя не звала, – я поглаживаю внутреннюю сторону бедер, постепенно приближаясь к зоне, от которой Данил не может оторвать напряженного взгляда.
Я вижу, что кулаки в карманах домашних брюк сжаты, черты лица заострились. Голод – вот то, что я вижу на его лице.
– Ты можешь сейчас закрыть дверь и уйти, – с этими словами я запускаю руку в трусики. – А можешь остаться. Стоя на месте.
Глава 15. Подозрительная поездка
Почему-то я так и думала. Данил не колеблясь остается в дверном проеме. Он даже демонстративно прислоняется к косяку, сложив руки на груди.
О! Я была уверена, что он не захочет отступать!
И я права.
Я достаю блестящие от смазки пальчики и показываю ему. Скорее всего, в полутьме ему не видно, насколько они мокрые, но, судя по тому, как раздуваются крылья его носа, воображение у него работает на все сто процентов.
Приподнимаю попку и стягиваю трусики, бесстыдно демонстрируя себя, я освобождаю из них одну ногу и оставляю их висеть на левой щиколотке.
Разводя колени еще шире, начинаю кружить пальцами вокруг клитора.
– Я сейчас такая же мокрая, как тогда, когда ты драл меня на лестничной клетке гостиницы, зажав мне рот, чтобы на мои стоны не сбежались постояльцы.
Данил как загипнотизированный
– Помнишь? Ты не смог дотерпеть до номера, потому что, запустив мне руку между ног, ты обнаружил, что я теку как шлюшка.
Под напряженным взглядом Староверова ныряю кончиками пальцев в свою сочащуюся пещерку, и он поправляет член в брюках.
Скорее всего, ему уже весьма тесно в белье. Я даже отсюда вижу внушительную выпуклость.
Пальцами одной руки я раздвигаю половые губки, а другой я начинаю потирать напряженную горошину, постанывая от каждого надавливания.
– Ты тогда даже презерватив не надел. Я помню, как подрагивал твой член возле моей влажной дырочки, как ты медленно натягивал меня, раздвигая мои стеночки.
Воспоминания и горячий взгляд Данила, грудь которого вздымается от сдерживаемого желания, заводят меня не на шутку.
– Помнишь, как в тишине на лестнице слышны были только шлепки и хлюпанье? Так вот. Я такая же мокрая.
Я уже не дразню Данила. Я перешла эту грань.
Закрываю глаза.
Кажется, сейчас я способна только вздыхать, ахать, стонать…
Но я все никак не могу кончить. Чего-то не хватает.
И только почувствовав, как Данил накрывает мои губы своими и страстно целует, я освобождаюсь.
Утром просыпаюсь и тут же утыкаюсь лицом в подушку, вспомнив как Данил на руках отнес меня в кровать после моего показательного выступления.
Офигевать от своего поведения – в последнее время это в моем стиле.
Не знаю, радует или печалит меня, что Староверов не предпринял попытки вчера заняться со мной сексом.
Одно хорошо, хоть я и проспала, но на работу нынче опоздать мне сложно. За полчаса я привожу себя в относительный порядок и спускаюсь к завтраку.
Данил снова колдует над туркой.
– Доброе утро, – он указывает мне на блюдо с блинами. – Разогрей.
Староверов говорит это так обыденно, словно мы супружеская пара, которая в браке уже лет двадцать.
Но за кофе, сваренный Данилом, я готова на подвиги.
И я даже ничего не сожгла.
Ибо микроволновка.
Когда я гордо ставлю тарелку перед Староверовым, он меня внезапно огорошивает:
– Хорошо. Можешь сегодня отлучиться. Три часа тебе хватит?
– Должно, – прикидываю я в уме.
– Значит, договорились, – и Данил теряет ко мне интерес.
В целом, завтрак проходит в мирном и каком-то уютном молчании.
Староверов, занятый чтением чего-то на ноутбуке, даже не язвит, не подкалывает меня и никак не комментирует вчерашнее.
Но в преддверии посещения кладбища на душе у меня пасмурно.
Семь лет прошло, а мне все так же тяжело.
Виолетта говорит, я все еще не смирилась с потерей.