Его строптивая малышка
Шрифт:
Черт-черт! Словно это он меня сейчас там…
Плюю на рабочий распорядок и иду в душ. Он помогает мне собраться, и через пятнадцать минут к обеду я выхожу с бесстрастным лицом. Хотя в душе бушуют злость, ревность и зависть.
По Данилу и вовсе не скажешь, чем он был занят совсем недавно. Весь обед стараюсь не смотреть на Брейгель, потому что как только она отправляет ложку в рот, я представлю совсем другое.
Она бесит меня всем: своим видом, своим существованием, тем, что ведет себя как будто в гостях и поглядывает на меня с любопытством.
С каких это пор шлюх кормят обедами?
Или это тоже камень в мой огород?
Так бы и схватила ее за патлы и макнула физиономией с распухшими от отсоса губами в чертов минестроне!
Что ты задумал Данил?
А Данил одной фразой отправляет меня в нокаут:
– Да. Виктория, я прошу тебя связаться с пунктом охраны и предупредить их, – он невозмутимо подкладывает себе ризотто. – Сегодняшнее видео с камер наблюдения возле моего кабинета удалять пока не нужно.
Занавес, бл…
Глава 11. Пугающие странности
Как он меня подбешивает!
Он, значит, не стесняясь бля.. блудит, а тыкают носом почему-то меня! Словно я подглядывала! Эксгибиционист хренов!
С каменным лицом снаружи, внутри я булькаю от злости весь остаток обеда. Я булькаю, когда Данил идет провожать «гостью». Булькаю, пока смотрю, как отъезжает красный «шлюхомобиль».
И яд сцедить некуда.
Поэтому на работу переключиться очень тяжело.
В довершении приходят голосовые от матери.
«Ты помнишь, какой после завтра день?»
Странно, что она еще это помнит! Нет, я вовсе не хочу, чтобы мать скорбела по отцу до конца своих дней. Я желаю ей счастливой жизни, в том числе и личной, но ее выбор…
У меня в голове совсем не укладывается, как она могла после папы польститься на такое… Неужели она любит его? Этого скользкого Андрея Владимировича?
«Ты вообще планируешь появиться?»
Представляю, как она наговаривает сообщение, поглядывая в зеркало: идеально и уложены каштановые с рыжинкой волосы, достаточно ли они блестят? Безупречен ли макияж? Мама – бывшая модель и у нее масса пунктиков по поводу внешнего вида. Она вовсе не такая пустышка, как может показаться на первый взгляд, но иногда до нее сложно достучаться. А сейчас, когда в голове ее розовый туман, почти невозможно.
Я не знаю, что ей отвечать. Откладываю личный телефон. Потом перезвоню, если еще и мама меня сейчас заведет, работать я не смогу вообще.
Но надо бы как-то успокоиться, принять позитивчик. Алкоголь в рабочее время нельзя, но, может, в этом доме есть хоть шоколадка? Знала бы, что работа будет настолько нервной, сделала бы себе запас в комнате.
Нужно у Анны уточнить, как добыть себе вкусняшку.
Анна, обнаружившаяся, естественно, на кухне, мне радуется, но миску с чищенными яблоками отодвигает от меня подальше.
– Это на шарлотку, – говорит она извиняющимся тоном, переворачивая блинчики на сковороде.
Вот я и заработала репутацию ненадежного элемента.
– Мне бы что-нибудь
Мои жалобные взгляды находят отклик в чутком сердце Анны. Она хлопает дверцами шкафчиков и выуживает пакетик с шоколадным драже.
– На вот пока. Буду заказывать продукты, что-нибудь купим на такой случай, а то Данил сладкое не уважает, блины на завтрак, – она кивает на стопочку уже готовых, – и то с мясом.
Меня не трогают вкусы Данила. Не любит? Отлично. Значит, все сладкое мне достанется.
И как обычно, стоит только упомянуть Староверова, как он появляется собственной персоной.
– Анна, у нас остался еще клюквенный морс?
Серьезно? Клюквенный морс? Он такое пьет?
Пока Анна достает из высокого холодильника графин, Данил подцепляет из стопки сразу треть блинов и на глазах у меня, свернув их в трубочку, ухомякивает в один присест. После чего проводит пальцем по моим губам, а когда Анна поворачивается к нему, как ни в чем не бывало, берет у нее стакан, подмигивает мне и уходит.
А повернувшаяся к плите Анна видит недостачу и смотрит на меня подозрительно.
– Это не я! Это Данил!
– Викуся, у тебя моська от масла блестит! – качает она головой. – Бери конфеты и чеши с кухни, а то опять без завтрака останетесь.
Угнетенная недоверием я покидаю кухню, сердито хрустя орешками в драже.
Только большой взрослый бизнесмен, и такие детские подставы!
Не понимаю ничего.
Какую игру он затеял?
То он дурачится, то обливает холодом, то соблазняет, то издевается.
Расшатывают мою психику.
Чего он этим хочет добиться?
Как мне себя с ним вести?
Выбешивает!
Во второй половине дня у Староверова проходят переговоры по скайпу, поэтому у меня наступает некоторое затишье.
Я не только успеваю разгрести текущие дела в срок, мне даже удается подготовить материалы как предстоящей встрече с потенциальными партнерами. Хотя это оказывается не так-то просто. Всю информацию мне присылают либо непроверенную, либо неполную, либо с опозданием.
Даже Колодцев присылает свои данные уже после того, как отчет готов. Но с него спрос небольшой, он на встрече, а вот остальные… Это похоже на саботаж.
Любопытно.
Ужинаю я в одиночестве, чему нисколько не расстраиваюсь.
Мне хватило Брейгель, которая ела свой суп так, что это было похоже на рекламу орального искусства.
Послонявшись по опустевшему дому, я оседаю в той самой библиотеке. Уютное место. Но заняться мне совершенно нечем, я даже не понимаю, закончен ли на сегодня мой рабочий день. И я от безделья ваяю рабочий план на ближайшую неделю. Вот зачем Данилу потребовалось, чтобы я жила в доме? Если мы в ближайшее время не перейдем на работу в офисе, то я тут сойду с ума без людей, без развлечений. Не одним трудом жив человек вообще-то!