Его тайная одержимость
Шрифт:
— В-вы ведь предохранялись тогда, — шепчет она истерично.
Верно. Значит, она тоже помнит. А я уж понадеялся, что мог забыться…
— Бог свидетель, как я об этом жалею, — говорю, не отрывая глаз от ее лица.
Судорожно втягивает воздух, и закусывает губку. Серебристые глаза мечутся по моему лицу.
— Что вы такое говорите? — хочет злиться на меня, за то, что я снова нарушаю границы.
И она права.
— Я говорю, что вы — моя мечта, Сонь, — продолжаю я, игнорируя голос разума. — Прошу… стань моей.
Открывает рот, а в глазах слезы стоят. Вижу, что она колеблется. Страшно ей.
Подаюсь вперед, прижимая ее голову к своей груди:
— Пожалуйста, — шепчу. — Пожалуйста, Соня. Ты единственное, чего мне от жизни хочется. Не знаю, как без тебя…
— Рома, — как же сладко из ее уст моё имя звучит.
Целую светлую макушку, помогая принять верное решение. Тонкие пальчики снова стягивают ткань моей рубашки:
— А как же Галя? — выдавливает она. — И моя семья…
— Плевать на всех, малышка, — зарываюсь пальцами в ее волосы, прижимаюсь лбом к ее лбу. — У тебя буду я. Мы с малым — твоя семья. Об остальном я позабочусь. Рано или поздно они простят нас.
— Нас… — эхом повторяет, будто загипнотизированная глядит мне в глаза своими влажными.
— Просто ответь, что согласна, дальше я сам разберусь, — поторапливаю ее с ответом, чувствуя, что она может в любой момент вспомнить о своих дурацких принципах.
Внимание серых глаз переключаются на мои губы, и я буквально нутром уже чую, каков будет ответ. В голове заведомо звучат фанфары, и я стискиваю челюсти, чтобы не впиться в ее рот поцелуем, прежде чем услышу, что она скажет.
— Я с-со…
Открываю рот, ловя каждый ее звук, как вдруг тишину спящего дома разрезает звонок телефона…
19. ОН
Соня вздрагивает и спешит отстраниться от меня. Вижу, что сорвалась с крючка. Взгляд ясный и даже несколько ненавидящий:
— Я совершенно точно помню, как просила вас больше не говорить мне ничего подобного, — чеканит она. — Вы — жених моей сестры. А я замужем и безмерно обожаю своего избранника!
Чертов телефон! У меня зубы скрипят об бешенства. Прикладываю все усилия, чтобы не сделать Соне больно, потому как моя ладонь, что все еще лежит на ее шее, отчаянно желает сжаться в кулак.
— Какой к черту избранник? — рычу я, кивая на ее руку. — Ты ведь даже кольцо не носишь!
Хмурится, будто растерявшись на секунду:
— Так я ведь с тестом каждый день вожусь, — словно оправдывается. — Неудобно мне, вот и сняла дома! И з-забыла…
Смотрю ей в глаза, чувствуя, как во мне просыпается какое-то неизвестное доселе животное, которым управляют низменные инстинкты.
Не хочу отпускать! Схватить в охапку и утащить в свою берлогу. И плевать я хотел, что чужая жена! Аж трясти начинает…
Прикрываю глаза, выпрямляясь,
Нельзя ее так пугать своим напором. Потихоньку, Ром. Узнаю ее. Стану другом, чтобы она могла себе позволить рассказывать мне как можно больше своих проблем. Выясню, как у нее с мужем на самом деле обстоят дела. Тогда и решу, как мне к ней подобраться…
Другом?! Вашу ж мать!
Терпение. Только терпение.
Иметь хоть какую-то возможность быть с ней рядом — лучше, чем вспугнуть ее и потерять шанс даже заговорить с ней.
Выдыхаю.
Не могу я ее ломать и силой забирать. Тут осторожно надо. Чтобы не ранить. И не оказаться в ее глазах еще большим козлом, чем уже есть.
— Не ответите? — строго говорит она, очевидно ожидая, что я отойду, чтобы позволить ей слезть со стола.
Но я с места не двигаюсь. Открываю глаза, доставая из кармана брюк долбаный мобильник, и заглядываю в экран. Безопасники. Какого черта им от меня понадобилось в такую рань? Видимо и правда что-то срочное.
Беру трубку, стараясь не встречаться взглядом с Соней. Эта ненависть в серых глазах меня просто душит. Однако отойти от нее я все еще не в силах. Хочу чувствовать ее рядом.
— Да! — рявкаю в телефон, но тут же осекаюсь, заметив, как Соня напряженно обнимает себя за плечи от моей резкости. Очевидно, таким она меня еще не видела.
Признаться, я и сам уже забыл, когда последний раз мне было хоть до чего-то дело, чтобы злиться. Хотя по молодости лет, помнится, я мягким нравом особо не славился. До всей этой сраной апатии.
— Доброго утречка, Роман Валерьевич! — слышу ответ. — Извините, что так рано. Но у нас тут гость.
— Кто? — спрашиваю спокойно, как бы невзначай вырисовывая узоры пальцем на Сонином бедре.
— Некий Погорельский Геннадий.
— Кто? — еще раз переспрашиваю непонимающе, и вдруг слышу, как Соня шумно втягивает воздух.
Поднимаю на нее взгляд, и вижу, как у нее рот от шока открывается. Очевидно, она слышала имя, которое прозвучало в трубке. И до меня вдруг начинает доходить, кто этот незваный гость.
— Геннадий Погорельский, — повторяет безопасник едва ли не по слогам. — Говорит на свадьбу пришел. Паспорт проверили. Но выглядит, признаться, странновато. В робе дорожника…
— Я понял. Пропусти.
Сукин сын! Будто чуял — такой момент обломал! Она же почти согласилась…
Ну что ж. Я ведь хотел выяснить, как у наших молодоженов дела обстоят…
Бросаю на Соню хищный взгляд:
— Вот теперь-то мы и посмотрим, насколько у нас обожаемый избранник, — рычу я.
А она подбирается вся. Понимаю, что пугаю ее. Но ничего с собой поделать не могу. Я ведь вижу, что она мне врет! Чувствую каждой долбанной клеткой своего тела, как она откликается на меня! Зачем же отпирается?!