Его тайная одержимость
Шрифт:
Вроде все так чинно и невинно. Но меня раздражает, как она ему смущенно улыбается.
Цветов надо? Будут тебе цветы! Только нехер так смотреть на этого ушлепка!
Спокойно, Рома. Совсем скоро это закончится. Нужно лишь дать ей немного времени.
— Роман, похоже Гена не планирует сдавать позиций, — ехидно усмехается Татьяна Петровна, принюхиваясь к своему такому же венику. — Он нам всем по букету цветов подарил. Знаете ведь, подарки-подарками, а внимание для женщины — бесценно.
— Судя по уведомлениям с карты, вы
Меня бесит необходимость терпеть этот цирк. Но сейчас главное не вспугнуть выданный мне Соней кредит доверия.
— За подарки, конечно, большое спасибо, Ромочка, — тут же переобувается женщина, возвращаясь к неприкрытому лицемерию. — У меня столько обновок теперь, девки на работе обзавидуются, каких брендов мне доча накупила. Кстати, Гал, это хорошо, что ты настояла зайти в ресторан поужинать. Соня ужин-то походу и не готовила. И мужа голодным оставила бы, если б не мы, и нас самих.
— Простите… — похоже снова собирается начать оправдываться Соня, но заметив мой грозный взгляд осекается.
— Я уже говорил, что мои гости не обязаны готовить в моем доме, — напоминаю я.
Татьяна Петровна отмахивается:
— Ну в вашем доме может и не обязаны, но у нас в семье…
— У вас в семье совсем скоро все изменится, — отрезаю. — Так что учитесь справляться самостоятельно.
Мать недовольно поджимает губы:
— Даже если она переедет к мужу, ей все равно придется для него готовить, — пожимает плечами. — Из деревенской девицы не грех белоручку выбивать. Это вы Галине можете обеспечить безбедную жизнь, а Гена с Соней люди простые. Ему семью обеспечивать, а ей за хозяйством следить, готовить, прибирать.
Вот оно значит, как? Соне положено вкалывать, а Гале — жизнь безбедную подавай? Посмотрим, что она скажет, когда ситуация повернется диаметрально противоположным образом.
— Исходя из вашей логики, Галине тоже не помешало бы опыту в таких делах поднабраться. Она ведь такая же деревенская девица. И не известно, как скоро наш, даже не начавшийся брак, закончится, — говорю выразительно, дабы мои слова снова не восприняли как шутку.
Пусть начинают задумываться, чтобы потом ни для кого большим сюрпризом не стал наш разрыв. Раз уж для Сони важно их мнение.
Складываю руки на груди и продолжаю:
— Не лишним было бы так же уметь обслужить себя и своего «простого» мужа. Мало ли, как жизнь повернется, не так ли? Или предлагаете мне заняться «выбиванием» из Гали белоручки?
Мать таранит меня неприязненным взглядом. Ну конечно, как же я посмел посягнуть на неприкосновенность ее любимой Галюси? И это я только начал. Берегитесь. Только мне Соня отмашку даст, и я выпровожу вас всех из дома, за то, как вы беспардонно обращаетесь с моей ценностью.
— Ааапчхи! — прерывает наше зрительное противостояние громкий чих Сони.
Моментально переключаю
— Ну вот. Я же говорил, перемерзла, — подхожу ближе, позабыв о том, что тут есть еще кто-то кроме нас. — Что-то болит?
Кладу руку на ее лоб. Температуры вроде не ощущается, однако глаза болезненно красные.
— Н-нет, — Соня неловко отшатывается от моей руки. — Я в порядке.
Хм. Надеюсь это действительно так, и она не пытается снова скрыть от всех истинное положение дел. В конце концов отца на горизонте не видно, так что и врать ей незачем.
— Отправляйся отдыхать, — велю строго. — Сейчас Галина сварит тебе кашу, и принесет лекарства.
— Я? — тут же удивляется Лина.
— Да я сама сделаю, — ворчит мать.
— Нет, — отсекаю безапелляционно. — Вам стоит проверить отца, он должно быть устал после долгой прогулки. И сами идите отдыхать. Уже поздно. Галя как-нибудь уж справится.
Очевидно осознав, что обсуждать свое решение я не намерен, дамы наконец замолкают.
У Сони алые щеки. И я гадаю: это из-за меня или ей действительно нехорошо? Может все же стоит вызвать скорую? Но эта упрямица же вся в своего отца.
Мать выдает последние наставления Галине, и наконец убирается из кухни.
Уму не постижимо! Одна дочь — золушка, а вторая — принцесса, что даже каши сварить не может без маминой указки.
— И мы пойдем, Сонюш, — бормочет Гена, непривычно ласково.
Щурюсь, приглядываясь к пацану, который уже успевает приобнять мою женщину за талию. Да он никак бухой? И судя по неожиданной перемене его отношения к Соне, определенно на что-то рассчитывает.
Разминаю шею, едва сдерживаясь, чтобы не всечь мудаку. Резко ловлю его за локоть и разворачиваю к себе лицом:
— Соня сама дойдет. А я пока тебе твою комнату покажу.
— Да мы и в одной как-нибудь уместимся, — ухмыляется придурок.
— Не уместитесь, — давлю я. — Ей и малышу рядом с твоим перегаром тесно будет. Тем более приболела она.
Вижу, что он недоволен. Но и спорить с хозяином дома не решается.
Все правильно! Знай свое место, пес! Ведь оно даже не в ногах у моей любимой, после того, что я успел насмотреться в этом семействе. Вы у меня, млять, все перед ней по струнке смирно ходить будете!
Показав Гене комнату на втором этаже, что по моему внутреннему радару наиболее далекая от комнаты Сони, заглядываю в кухню, убеждаясь, что Галя все еще пытается проявить свои кулинарные таланты. И иду в ту спальню, что рядом с моим кабинетом.
Мне необходимо проведать ее. Нужно убедиться, что она в порядке.
Вхожу, и закрываю дверь на замок. Чувствую себя горе-любовником, что влезает в комнату к замужней девушке. Отвратное ощущение. Не желаю быть для нее кем-то запасным.
— Рома, — как всегда несколько испуганно реагирует на меня, усаживаясь в кровати. — Зачем пришел? Сейчас же Галя кашу принести должна.