Его Величество Авианосец
Шрифт:
Не-ет, это – не Шемпп, который обычно ситуацию чётко «просекал», и верно «оценивал боевую обстановку» за доли секунды. Тут надо – разжёвывать, и методично вдалбливать! В тупое и твёрдое, заспиртованное в параграфы Уставов и Методических Руководств, солдафонское мировоззрение!
Генерал встал из-за стола. Не торопясь обошёл вокруг сержанта Хинца, так и стоявшего посередине кабинета.
Сержант, как и его питомец, тихо, и, словно выпрямив тельце по стойке «смирно», сидящий у того на плече, только поворачивали головы: Билл –
Генерал, не найдя в осматриваемых ничего принципиально нового, буркнул:
– Ваша правда, доктор. Симпатичный. Процессу релаксации и отдыха, да и – развлечения личного состава, явно поспособствует. Вот только…
Как вы, док, предлагаете этот «неизвестный науке, и неисследуемый никакими приборами» вид, назвать?
– Предлагаю их вид назвать – «Разбиватели». – заулыбавшийся доктор позволил себе чуть расслабиться. Потому что, похоже, плотина предубеждённости и приверженности букве Регламентов, сломлена!
– Это почему? Они же вроде… Никак «Рональду Рейгану», да и вообще – никому, не навредили? В-смысле, ничего не поломали и не разбили в буквальном смысле?
– Верно, в буквальном – не разбили. Зато вот в фигуральном!..
Моё представление о способах существования организмов, или существ во Вселенной – точно разбили! Про любимых лаборантов и помощников – и не говорю…
– Хм-м… Если честно – моё здравомыслие – тоже. – генерал позволил себе постучать пальцем по вспотевшему лбу, – Однако, раз вы абсолютно убеждены, что это… существо… Добровольно осталось с сержантом, и даже слушается его, у меня нет оснований вам не верить. Как и самому сержанту. – Билл поторопился отрапортовать:
– Так точно, господин генерал, сэр! Он сам. Остался. И слышит, и слушается.
– И питается, вы говорите…
– Да, сэр. – Мангеймер криво усмехнулся, – Мы до сих пор точно не можем этого утверждать, но… Раз он до сих пор с нами, остаётся предположить, что тех… э-э… эманаций радости и приязни, что излучает мозг сержанта – его питомцу достаточно. Чтоб оставаться с ним. И этим – и питаться.
– Н-да. – генерал, неторопливо ходивший взад-вперёд, заложив руки за спину, по дорожке у стола для совещаний, снова остановился перед лицом Билла. – Сержант. Вы с момента начала… э-э… Общения… Ощущаете… Дискомфорт?
– Никак нет, сэр! Скорее… Наоборот: подъём и радость. Ну, что Рон – со мной!
– Понятно. Что ж. – генерал окончательно разрушил стереотип мышления доктора, считавшим его безропотным рабом Великих Бумажек. – Не вижу препятствий к тому, чтоб оставить это бесполое и бестелесное существо… Призрак… На корабле. Но!
Вы, сержант, и… э-э… Ты, маленькая симпатичная птица, – теперь генерал стоял перед плечом, на котором сидел разбиватель, и обращался уже непосредственно к нему, – должны учитывать
Старший сержант Хинц – солдат. Боец. То есть, он выполняет боевые задачи – как самостоятельно, так и в составе своего подразделения! И ты… э-э… Рон, должен понимать, что, если ты будешь жить с ним, в его каюте, или сидеть у него на плече во время заданий, это может плохо кончится! Для сержанта – в первую очередь!
Скажем, на задании он отвлечётся на долю секунды, подумав, как ты там, один в каюте… Или, если ты на плече – захочет убедиться, что с тобой, Рон, всё в порядке, и повернётся, взглянув не туда, куда должен во время боя, а на тебя. И его тогда могут убить!..
Вот если бы ты согласился, скажем, оставаться на Авианосце, в, например, Оранжерее – там полно настоящих растений и цветов! – в те моменты, когда сержант будет работать, – то – да! В этом случае я бы не возражал, чтоб ты, Рон, оставался с нами.
На Авианосце.
Да и смотреть на тебя ребятам во время отдыха от вахты было бы приятней именно там. В оранжерее. Потому что толпиться в коридоре, и каютке сержанта… Он тогда и отдохнуть-то не сможет. Нет, это – не дело. А вот если в Оранжерее – это позволит избежать ненужных проблем и хлопот.
Ну как, согласен ты остаться с нами на этих условиях?
Умный глаз, обращённый прямо на генерала, моргнул. Раз, другой.
Затем птица кивнула.
Доктор Мангеймер – вот уж чего раньше от него никто не слышал! – явственно буркнул себе под нос: «Твою мать!..»
Билл почувствовал, как сердце сжимает тёплая и мягкая волна: Рон согласился!
– Сэр!.. Вы позволите? Я… Ну, я уже говорил: я его чувствую! Он – согласен!
– Надо же… – генерал устало покачал седой головой с положенной короткой стрижкой, – Честно говоря, не ждал. Но, раз уж обещал – надо выполнять.
Сержант! Поселите и разместите… э-э… Рона в Оранжерее. Со всеми возможными удобствами. Кормёжка и… всё остальное – на ваше усмотрение.
Рон! Добро пожаловать на борт Авианосца «Рональд Рейган»! Как его командир, я официально разрешаю вам, маленький разбиватель, остаться на борту. И принимаю на довольствие, и зачисляю на службу во Флоте Содружества!
Показалось ли Биллу, или «маленький разбиватель» двигал клювом синхронно с его губами, сказавшими:
– Служу Содружеству!
5. Колодцы предков.
– Ну ладно, ладно! Крас-савец! Небось, генерал до сих пор вспоминает тебя! Хотя и приходил сюда только два раза. – Билл почухал маленькое пузико ногтем указательного пальца. Он знал, что Рону это приятно: тот сразу раздувал оперение, и начинал ворковать – прямо как настоящий голубь!
– Ладно. Отдыхай. Дня через три загляну. – он знал, что должен идти дальше.
Работать.
Знал это и Рон – смешно покачав головой, он улетел куда-то за пальмы…