Его Величество Флинт
Шрифт:
Ладони Флинта сжались в кулаки:
— Но, может, я бы смог ему чем-то помочь… сделать что-то…
Бертина уверенно схватила руку своего деверя и затрясла головой.
— Мы отправились туда, как только услышали, Руби и я. — ее глаза смотрели куда-то вдаль. — Ты не должен себя винить.
Неожиданно входная дверь распахнулась, ударившись о каменную стену.
— Неужели "Дядюшка Флинт" решил побеспокоиться о своей родне? — из двери саркастично прорычал новый голосок. Флинт узнал его еще до того, как поднял взгляд: Базальт. Их глаза встретились. Базальт больше не был
— Базальт! — вскрикнула Бертина, вспрыгнув на ноги — ее лицо впервые за вечер озарила счастливая улыбка. — Здесь Флинт! Твой дядя Флинт вернулся домой! — Флинт тоже встал, тепло улыбаясь племяннику.
— Я знаю, — что-то в голосе Базальта омрачало комнату. — Я услышал об этом пару часов назад у Молдуна.
Зеленые глаза Базальта холодно остановились на Флинте. Бертина смущенно прокашлялась. Даже сам Флинт сжался под этим взглядом. Хотя он, наверное, и не знал, как поступить иначе, ведь он подвел своего мальчика, он отсутствовал, когда умер Айлмар. Хотя и зная, что следовало, он никак не мог укорить племянника за грубость.
— Рад тебя видеть, Базальт, — наконец сказал Флинт. — Мне очень жаль твоего отца.
— Мне тоже. — отрезал гном, схватив со стола чью-то кружку с недопитым элем и опрокинув ее себе в горло. Как понял Флинт, этой ночью она была не первой. — Рад, что ты вернулся, дядюшка, когда твой брат уже с месяц, как гниет в земле.
— Базальт! — осадила его Бертина, наконец, отыскав потерянный голос.
— Оставь мальчика — дай Базальту выговориться. — поправил себя Флинт, огорченно взглянув на своего племянника. Обычно гному, который подобным голосом говорил со старшими, оглашали строгий выговор, если только не квасили нос или не изгоняли на время из общества. Но, почему-то, сейчас Флинту было лишь жаль Базальта. И он злился на себя из-за того, что надолго оставил родню.
— Мне нечего сказать, — мягко ответил Базальт, горесть, гнев и эль зажгли в его глазах огонь. — Этот тип меня раздражает. — и с этими словами, он растворился в тенях, опустившимися на дом за камином.
Бертина лишь мяла свой передник, с болью перенося взгляд с Флинта на то место, куда ушел Базальт.
— Он совсем не это хотел сказать, Флинт, — сказала она. — Он просто сам не свой с тех пор, как… с тех пор как… Это за него говорит выпивка. — со слабым стоном она поспешила за своим сыном.
Флинт проследил за ее уходом и с сердитым выражением лица откинулся на стуле назад. Последний обрубок пылающего полена провалился сквозь каминную решетку и покатился вперед; Флинт встал и, забросив его носком назад, наблюдал за тем, как искры, выгорая от красного к пепельному, медленно кружились в ночи.
С первыми лучами солнца, Флинта вернул к жизни стук тяжелых фермерских башмаков Руберика. Старый гном даже не помнил, как он заснул. Ночью кто-то укрыл его шерстяным одеялом, которое упало на пол, когда он вскочил.
— В моих новых комнатах негде приготовить горячего цикория. — по-своему, бормоча, извинился Руберик. Над огнем гремели плошки и чайники, когда он неуклюже пытался вскипятить воды над огнем, а потом попытался налить ее в сетку, на которой лежало пару свежих поджаренных кореньев. Сделав глоток от приготовленного варева, он вздрогнул. — Мило и кисло. — высказал он свое мнение, а его выражение показывало небывалую радость — такого от Руберика редко можно было ждать. С этими словами, он натянул кожаное пальто и, ворча, прошагал в рассветный свет, захлопнув за собой дверь. Сквозь дверной проем хлынул поток свежего прохладного воздуха, обдувая каминную решетку.
Собственная усталость не помешала Флинту хмыкнуть над черным юмором своего брата. Он вдавил свои глаза волосатыми кулаками, натянуто улыбнулся и причмокнул губами. Пытаясь заглушить горькое ощущение во рту, Флинт взял у камина чайник и проследовал от двери через комнату к кухне. Эта комнатка была маленькой, но ухоженной. Воспользовавшись сеткой Руберика, Флинт сумел изготовить собственную порцию варева. Бертина держала сливки в том же месте, что и ее мать: в низком буфете у холодной северной стены, где они могли сохранить свою свежесть дольше.
Проглотив достаточно цикория, чтобы вернуться в сознание, Флинт огляделся и понял, что в доме было необычайно тихо — должно быть, все его обитатели уже давно разошлись по своим делам. Он решил слегка помочь Руберику в амбаре.
Пресытившись двумя ломтями хлеба с сыром, Флинт натянул свои башмаки и вышел на яркий, но свежий утренний воздух. Он пробрался по узкой и грязной тропинке, которая вела от маленького дворика до амбара, находившемся слегка подальше, справа от дома. Он остановился у колодца, чтобы умыться и позволить свежему осеннему воздуху просушить щеки и бороду, освежив его уставшую душу.
Проглотив остатки хлеба, Флинт преодолел остаток пути к амбару.
Остановившись у внушительной двери, Флинт схватился за большое железное кольцо, служившее ручкой. За века использования, оно начистилось и отполировалось до блеска. Он вспомнил о временах своего детства, когда он пыхтел и дергал за это кольцо, так и не сумев сдвинуть дверь ни на дюйм. А теперь, от его рывка дверь широко распахнулась.
Еще до того, как его глаза приспособились к слабому освещению амбара, на него уже нахлынули запахи. Сено, животные, навоз, веревки, камень и рога — все эти запахи смешались в уникальный аромат, позволявший, однако, различить каждый из своих компонентов отдельно. Флинт на миг застыл, вкушая это благоухание.
Повсюду носились куры, перелетая с жерди на жердь и клюя пшено, смешанное с сеном на полу. Три коровы, привязанные в загородках, подняли головы от овса, чтобы безучастно окинуть взором Флинта. Позади амбара бодались шестеро коз, перелезая друг через друга, чтобы добраться до двух ведер с водой, которые Руберик поместил к ним в загон. Парочка ласточек соскользнула со стропил и вылетела сквозь распахнутую дверь, понесшись в дюйме над непричесанной шевелюрой Флинта. Гном инстинктивно пригнулся, а потом рассмеялся над собой.