Его величество и верность до притворства

Сотников Игорь

– Обратил. – Ответил виконт, проследовав своим взглядом вслед за Генрихом.

– Вам надеюсь, известна герцогиня ля Манж. – Сказал Генрих. Отчего, в один взгляд побледневший при виде герцогини виконт Трофим, явно не ожидая от Генриха таких падений нравов и определённой подлости к нему (о таких страшных

вещах нужно предупреждать заранее; ведь виконт, давая своё согласие на предложение Генриха, почти что не глядя, само собой рассчитывал на то, что за этим не глядя, будет стоять прекрасная баронесса или графиня, но ни в коем случае старая и как смерть страшная герцогиня; а виконт, может быть, пить завязал) сразу же упал в сердце и погрузился в мрачную меланхолию, а также в горестные мысли: «Так это были деньги герцогини!».

– Виконт. Вы меня слышите. – Слегка повысив голос, попытался его привести в чувство Генрих, который с одной стороны, совершенно не заметил того, до чего довели его слова виконта, но в тоже время заметил, что виконт почему-то застыл в одном немигающем положении.

– Да-да. – Очнувшись от своих мрачных мыслей, проговорил виконт.

– А известна ли вам герцогиня де Шабер? – вновь задался вопросом Генрих. На что следует новый приступ паники у мертвенно бледного виконта.

«Час от часу не легче». – Еле удерживается на ногах виконт Трофим, которого ещё в детстве пугали герцогиней де Шабер, которая своим не просто, а очень здоровым телом, внушала ужас всем придворным ногам королевства. И, наверное, не было во дворце никого, кому бы герцогиня не отдавив ноги, не отправила на больничную койку, правда, за исключением королевских лиц, до которых в целях безопасности, с большим трудом не допускалась герцогиня де Шабер – головная боль главного камердинера

короля и по совместительству её супруга. Что вдвойне усложняло задачу герцога де Шабера, которому цыганка нагадала, что его падение в королевскую немилость, будет вызвана взлётом по карьерной лестнице его супруги. И, конечно, герцог де Шабер догадывался о каком взлёте шла речь, и поэтому жёстко контролировал каждый шаг своей внушительной супруги, отчего он даже стал объектом шуток и недоумений, связанных с его ограничивающим всякий доступ к его супруге поведением.

– Герцог де Шабер определённо умом сдвинулся, раз считает, что на его герцогиню кто-то ещё может посмотреть с вожделением или позариться. – Плевались в своих высказываниях в спину герцогини и герцога де Шабер, придворные знатоки амуров.

– И не говори. Шагу ей не даёт вступить без своего сопровождения. Тьфу. До чего же всё-таки тошно на это смотреть. – Самоотверженно отплёвывались в ответ мастера церемоний и придворных сплетен.

«Он что, хочет таким хитроумным способом заманить меня в ловушку – в совместные объятия старой герцогини ля Манж и толстой герцогини де Шабер». – У виконта Трофима от всех этих злокачественных для ума представлений без одежных видов герцогинь, не то чтобы только закружилась голова, а вместе с умопомрачением к горлу подступила тошнота, которая определённо начала настаивать именно собою на ответе Генриху. И только вовремя сказанное Генрихом слово спасло его камзол и колготы с туфлями от всех этих жидких накоплений стоящих в горле виконта Трофима, которые стали следствием его слишком большой дальновидности и воображения, рождённого недоразумением или помутнением рассудка.

Конец ознакомительного фрагмента.