Эгоист
Шрифт:
– Что за глупости!
– негодовал Антон.
– Ты черт знает что придумываешь!
– Что в этом такого ужасного?
– недоумевала Нина.
– Я против того, чтобы ты работала.
– Почему?
– Это тебе совершенно ни к чему. Я сам тебя обеспечу, я хочу, чтобы ты была полна сил, бодра и весела, когда мы с тобой общаемся, а не выжата, как лимон. К тому же, не забывай, что я бизнесмен и сам назначаю себе график работы, а значит могу видеться с тобой в любое время суток и не хочу подгадывать, когда там у тебя выходной.
Нина слегка опешила - она даже не предполагала, что встретит такой решительный отпор в своем намерении найти новую работу. Сначала она хотела было рассердиться
– Антон, послушай, моя независимость очень важна для меня, я хочу...
– Бла-бла-бла!
– вдруг взорвался он.
– Я прекрасно знаю, что ты хочешь мне сказать, и слушать не стану! Это все полная чушь! Какая независимость? Зачем она тебе? Это все басни страшных, толстых и глупых баб, которые никому не нужны - вот им и приходится самим себя обеспечивать! А тебе это не нужно, у тебя есть я. Я готов на Луну слетать, чтобы добыть все, что тебе нужно...
– Я так не могу, - покачала головой Нина.
– Как ты не можешь?
– Ты хочешь, чтобы я жила у тебя дома, не работала, а ты бы меня обеспечивал... в качестве кого я буду так жить?
– Ах, вот в чем дело!
– облегченно воскликнул Антон. Кажется, весь его гнев мгновенно улетучился.
– Дело в статусе! Значит, завтра идем подавать заявление в ЗАГС. У меня там есть знакомства, нас распишут без очереди...
– Завтра?..
– ошеломленно переспросила Нина. У нее даже дыхание перехватило от такого поворота событий.
– Сегодня уже поздно, - покачал головой Антон.
– Хотя, если мой знакомый еще не ушел...
– он вдруг стал копаться в телефоне - похоже, в поисках номера того самого знакомого.
– Нет-нет, не надо!
– подскочила к нему Нина и закрыла двумя ладонями экран айфона.
– Давай не будем так сильно торопить события.
– Подождем до завтра?
– уточнил Антон вполне серьезно.
Нина все ждала, когда же он рассмеется и признается, что пошутил, но это не происходило. На секунду у нее даже мелькнула мысль, а не сумасшедший ли он, но ведь безумец не смог бы построить такую корпорацию...
– Знаешь, я привыкла считать, что предложения руки и сердца делаются как-то более... торжественно, - смущенно пробормотала Нина.
– Но это я не к тому, что мне нужно кольцо с бриллиантом и прочие атрибуты - просто мне кажется, что ты уж очень торопишься. Ты ведь не можешь на самом деле жениться на мне завтра...
– Почему?
Нина нахмурилась: все это переставало быть забавным.
– Потому что мы с тобой два дня как вместе...
– Нет, мы не вместе два дня. Мы два дня как по обоюдному согласию решили, что нам теперь можно целоваться и заниматься любовью, но вместе мы уже три месяца, а сколько, ты думаешь, нужно времени, чтобы разобраться в человеке?
– О господи, но ведь это просто сумасшествие какое-то!
– не выдержала Нина.
– А что, если я просто очень профессиональная аферистка, которая с самого начала все подстроила? Может, это я тот лифт сломала! Неужели ты готов рискнуть половиной своего состояния?!
Антон рассмеялся от души:
– Спасибо, что так заботишься о целостности моего состояния, - сказал он весело, - но это, и правда, смешно. Я знаю о тебе, возможно, больше, чем ты сама о себе, потому что когда ты меня заинтересовала, я поднял все возможные данные и архивы и не оставил тебе ни единой лазейки, идентифицировав твою личность от и до. Но я понимаю, к чему все эти провокации. Ты не хочешь выходить за меня, и это вполне ожидаемо, так как мы только вчера выяснили, что ты меня не любишь, хотя наш с тобой вчерашний секс дает мне повод надеяться, что это не совсем так...
Нина
– Нина, Нина, это все неважно, - вдруг принялся горячо уверять ее Антон, привлекая в свои объятия.
– Если только ты будешь со мной, если ты будешь моей...
Глава 17. Компромиссы
Второй раз был уже не таким восхитительным, как первый - возможно, оттого, что Антон ждал от него повторения чуда, но чудо ведь не случается всякий раз. Нина была явно удручена, хотя и старалась это скрыть, а сам Антон пытался понять, где он промахнулся, что так сильно расстроил возлюбленную. Неужели это все из-за предложения? Она такая деликатная и милосердная - может быть, она переживает, что сделала ему больно своим отказом? Смешная! Чтобы сделать ему больно, ей понадобился бы лом и еще как минимум две Нины для силы удара. Он мог бы многое снести ради нее - теперь он был уже вполне уверен, что это и есть любовь, хотя эта привязанность и доставляла ему огромное количество сомнений, мучений и дискомфорта. Вообще, это чувство приносило Антону больше гнева, печали и недоумения, чем радости и удовольствия, но парадокс состоял в том, что отказаться от любви было совершенно немыслимо.
На какое-то время Нина смирилась со своим положением пленницы в его квартире: перевезла к нему немного своих вещей, изгнала оттуда уборщицу и стала наводить порядок сама. Взялась за чтение, вышивание, йогу и изучение кондитерского искусства. Никогда еще у Антона в его холостяцком жилище не пахло так вкусно, и хотя он не любил сладкое, аромат выпечки ему очень нравился, и он исправно пробовал каждый новый вид угощения. В противоположность его прежней жизни, весь рабочий день он жил ожиданием возвращения домой, на душе у него теплело, когда он вспоминал, что его там ждут. Эти вечера, которые они проводили вдвоем, в обнимку смотря дома кино, посещая тренажерный зал, какой-нибудь концерт или кафе, стали настоящим наркотиком для Антона. Его привязанность к Нине постоянно крепла и усиливалась. Сама она, кажется, тоже была всем довольна и весела, но как-то у них случился один сложный разговор, который, кажется, задел ее за живое. Они гуляли по набережной - Антон не очень любил это бесцельное занятие, но Нина всегда настаивала на том, что ему необходимо бывать на свежем воздухе - и стали свидетелями сцены, где мать пыталась урезонить своего раскапризничавшегося маленького сына, который закатил истерику на пол-улицы.
– Не понимаю, зачем это нужно, - покачал головой Антон, когда они с Ниной миновали место действия.
– Ты про что?
– не поняла она.
– Про детей.
– Ты не понимаешь, зачем люди заводят детей?
– Абсолютно.
Нина снисходительно усмехнулась:
– Ну, как минимум, им велят инстинкты.
– Человек тем и отличается от животных, что может контролировать свои инстинкты.
– Да зачем? То есть, я хочу сказать, что дети - это прекрасно, естественно, это счастье - иметь детей, видеть, как они растут... они придают жизни смысл и становятся продолжением своих родителей и утешают их в старости...
– Не вижу никакого счастья в бесконечных истериках и капризах, в бессонных ночах и всех прочих заморочках. К смыслу моей жизни они никак не относятся. А все остальное - дело случая, ты никак не заставишь их продолжать свои дела или общаться с тобой, когда ты состаришься. Но самое главное - эти говнюки стягивают на себя все внимание матери...
– Какие ужасные вещи ты говоришь!
– ахнула Нина.
– Ты что же, не собираешься заводить детей?
– Однозначно нет. Я бы хотел, чтобы все твое внимание принадлежало мне, а не нашим детям.