Эгоист
Шрифт:
Замира никогда не стала бы идти ни по тому, ни по другому пути. У нее были цель и намерения, и не представляю, что могло сбить ее с толку.
Я спрятала распечатанные бумаги в сумочку, выключила компьютер и вернула Жюстин ключи.
На улице взяла такси, потому что хотела быстрее вернуться в отель. Было уже не до прогулок. Я расплатилась с водителем и взлетела на третий этаж, где теперь располагался мой номер. Меня встретили свежие цветы и корзинка с фруктами от руководства отеля, которые менеджеры продолжали отправлять
Поскольку нормального письменного стола в номере не было, я разложила бумаги прямо на кровати. Достала из чемодана свой ноутбук и создала простенькую таблицу в «Экселе» со столбцами для имен, возрастов и датами перемещения внутри страны.
Ушло целых два часа без перерыва, чтобы внести в таблицу все данные. Стараясь не фокусироваться на том, что было ясно даже при беглом взгляде, следующие сорок минут я мужественно все перепроверила.
Ошибок не было.
Я опустошила залпом бутылку минеральной воды из мини-бара. С алкоголем было покончено. Теперь мне точно понадобится трезвый ум, чтобы не делать скоропалительных выводов.
А это было сложно, потому что они были однозначны. Каждые три месяца по дороге из лагеря на границе до столицы Туниса как минимум одна девочка в возрасте от тринадцати до шестнадцати так и не появлялась на встрече с куратором в точке прибытия.
И Замира стала одной из них.
Глава 8
– Джек?
Морщусь и отвожу трубку в сторону. Громко. Больно. Будто Алан только что просверлил дыру в моем черепе.
– Эй, Джек? Ты там?!
– Тише, – шепчу я одними губами. – Тише, Господи Боже.
Алан подавляет тяжелый вздох и молчит, собираясь с мыслями. Собственно, по моему заплетающемуся голосу понятно, что я не просыхаю уже который день, но напарнику нечему удивляться. Как только мы приземлились, на его вопрос, какие планы, я честно ответил, что собираюсь нажраться.
Сроки запоя я не уточнял. Все честно с моей стороны.
– Я не поднимусь в небо, – скриплю я, с трудом перекатываясь со спины на бок, и сажусь.
Вот это приход. Трава вчера явно была лишней.
– Это я уже понял, – вздыхает Алан. – Слушай, Джек. Ты бы завязывал. Мы нужны ему.
– Ты такой заботливый, Алан, я сейчас расплачусь.
– Джек. Завязывай.
– Зачем? – резко спрашиваю я. – Он четко сказал, следующий рейс через три месяца, разве нет? Все это время я могу с чистой совестью делать что угодно.
Интересно, мне хватит, чтобы забыть?
Должно хватить?
– Амани хороший клиент, Джек, и платит вовремя, остальное не наше дело, – продолжает Алан. – Я не хочу его потерять из-за твоего раздолбайства! Или гребанных принципов. Я хотел поговорить с тобой сразу после, но теперь вижу, что ты не собираешься останавливаться. Честное слово, не ожидал, что ты такой впечатлительный!
– Перевозить стволы
Черт, я в дерьме, если открыто говорю о прошлых заказах.
– А ну прикуси язык!
Сглатываю. Во рту кисло и мерзко. И в этом виноваты не только трава и виски.
– Нам не оставили выбора! – взрывается напарник. – У наших прежних клиентов на хвосте дядюшка Сэм! Если он напустил свою свору, то «зеленые» не отстанут! Я о нас с тобой думаю, поэтому и стал искать новые заказы. И вообще, тебе не кажется, Джек, что это двойные стандарты? Мы ведь тоже не эльфами у Санта Клауса были до этого, но тебя это никак не напрягало… Эй! Это что за звук?
Это меня выворачивает наизнанку, пока я стою на четвереньках возле кровати.
– Просто шлюха перебрала, – отвечаю я, вытирая губы и приваливаясь к кровати спиной.
– Ты же не спишь со шлюхами.
Черт.
– Люди меняются, – выдыхаю я.
Алан молчит какое-то время, позволяя мне прийти в себя.
– Слушай, тебе надо отвлечься, – тянет он. – Я затем и звоню.
– И что предложишь? Сходить на арт-терапию? Записаться к психологу?
– Побыть обычным человеком.
Ну да. Сейчас я мало похож на человека.
Закрываю глаза.
– Как же мне из деревянного мальчика стать обычным, фея-крестная? – цитирую я «Пиноккио».
– А вот так, дубина. Жене шейха периодически нужно летать в Дубай: магазины, шопинг и вся эта бабская хрень. Два дня там, потом обратно. Шейх предлагал мне, но, кажется, тебе это важнее.
– Но монстры не берут ванильные рейсы.
– Джек, – кривится Алан, – давай заканчивай с этим, серьезно. Не хочешь, полечу сам. А ты можешь бухать следующие три месяца до рейса, только сам знаешь, что ничем хорошим это не кончится…
– Я понял.
Нажимаю на «Отбой» и, стараясь не дышать, поднимаюсь. Ноги дрожат. Тело колотит в ознобе.
Допился.
По стеночке отправляюсь в душ, раздеваюсь и долго стою под струями воды. Меня еще тошнит, но уже нечем. Когда я ел в последний раз? Не помню.
Ничего не помню с того серого утра, как самолет приземлился на частном аэродроме шейха. Пульс бился где-то в горле. Голова раскалывалась от криков на незнакомом языке, они просачивались даже через надежно запертую дверь.
Через час на смену крикам пришло мычание. Потом всхлипы.
Всего три часа в воздухе, где-то над южной границей Туниса, в четко обозначенном квадрате, потому что иначе нельзя. Рядом Ливия. Возможно, это единственный выход из Преисподней – направить самолет на охраняемую ПВО границу другой страны, не имея разрешения и не отзываясь на позывные. И плевать, что на борту я буду не один. За такую компанию мне в аду даже спасибо скажут.
Да, возить пушки было лучше. Спокойнее. Тише. Автоматы не рыдали, пока их затаскивали на борт. И не смотрели затравлено в одну точку после приземления.