Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет
Шрифт:
«– Настоящее обвинение предъявляется нами от имени английского народа.
Эти слова вызвали ропот на трибунах…»
И мужской голос, «твердый и гневный, прогремел сзади д’Артаньяна:
– Ты лжешь! Девять десятых английского народа ужасаются твоим словам.
Это был голос Атоса, который вне себя от бешенства, стоя с поднятой рукой бросил этот вызов общественному обвинителю».
Егор в который раз перечитал эти строки с удовольствием. Дальше – переполох, крик врага мушкетеров: «Стреляй в эту трибуну!»
Их ловкое исчезновение,
Но сегодня читателя этих страниц занимало иное, чем в детстве. Предположим, Атос прав (хотя в этом можно сомневаться). Но почему же не слышен голос этих девяти десятых народа?..
Мысль его, конечно, автоматически перенеслась из Англии XVII века в сегодняшнюю Россию, в ее безмолвие на огромных заснеженных пространствах…
Он стал читать про несчастного Карла I дальше.
«Но напрасно старался он проникнуть взорами в толпу, напрасно просил он у Бога послать ему, как луч надежды, сочувственный взгляд. На него отовсюду смотрели тупые и испуганные лица; он чувствовал вокруг себя лишь ненависть и злобу».
Да-а-а… Что-то это ему напоминает.
И вот Карл, приговоренный к казни, идет из зала суда.
«…Он подошел к выходу. Здесь теснилась громадная толпа народа, который не нашел места на трибунах и желал насладиться хотя бы концом зрелища, самой интересной части которого ему не удалось видеть. Среди этого неисчислимого множества людей король не встретил ни одного сочувственного взгляда; всюду видны были угрожающие лица».
Он поймал себя на том, что слишком уж, не менее остро, чем в детстве, сочувствует несчастному монарху. В детство, что ли, впадает?..
«С болью в сердце король продолжал свой путь, но не успел он сделать и ста шагов, как какой-то разъяренный человек, протиснувшись между двумя конвойными, плюнул ему в лицо».
Егор вздрогнул. И сам удивился – почему?..
«Одновременно раздались громкий смех и смутный ропот. Толпа отступила, затем вновь нахлынула и заволновалась как бурное море».
Он понял – почему. Он живо представил – точно так же было бы сегодня с ним в его стране, если бы он отдан был бы под суд и его бы повели под конвоем сквозь толпу…
Глава про казнь. Король прощается с детьми. Это прощание – исторический акт, и потому отнестись спокойно к волнующей сцене невозможно. Да и спокойствие монарха перед лицом смерти тоже описано так, что спокойно читать трудно – хоть и в который уж раз:
«.. Наконец, он откинул со лба свои волосы и обратился к палачу:
– Они вам не помешают? Если хотите, их можно перевязать шнурком.
<…>
– Будет достаточно, если вы уберете их с шеи, – ответил глухим голосом палач».
Егор потрогал короткие волосы над своей шеей. С ним хлопот бы не было.
«Король отвел волосы обеими руками и посмотрел на плаху.
– Эта плаха очень низка, – сказал он. – Нет ли другой?
– Это обыкновенная плаха, – отвечал человек в маске.
– Рассчитываете вы отрубить мне голову одним ударом?
– Надеюсь! – отвечал палач.
Это слово было сказано с таким жутким выражением, что все присутствующие вздрогнули, исключая короля».
Как любой мужчина, Егор задумался: хватило ли бы у него мужества и хладнокровия перед лицом неминуемой и страшной смерти?
Тут же явилась и вторая мысль, но ее Егор быстро отогнал. Размышлять на такие темы он считал неразумным. А мысль была такая – сколько его соотечественников захотели бы присутствовать при том, как ему рубят голову? И многие ли радовались бы?..
Его уже привыкли поносить последними словами, объяснять, как плохо он все сделал. И он привык к этому – только мама его не привыкла.
…Но нет-нет, и в интернете возникала дискуссия.
«.. Гайдар поступил чисто авторитарными методами – приказом и понуканием…Плохо продумано и скверно осуществлено…»
Другой юзер не выдерживает: «Сейчас везде очереди? Все по талонам? Майонез только на Новый год? Синие курицы на прилавках? Спичек и соли полкладовки? У всех одинаковая одежда, которую носить невозможно?»
Соли полкладовки – как тут не вспомнить «Дефицит» Корнай: про тот тип хозяйствования, где все – от стали до соли – закупается впрок в непомерном количестве, а количество любой продукции неизменно преобладает над качеством…
Неведомая женщина Лариса написала в интернете в 2003 году:
«Может быть, Егору Тимуровичу приятно будет узнать, что я (и моя семья), относясь к категории “после тридцати”, не являясь ни крупным, ни мелким, ни вообще предпринимателем – глубоко и надолго благодарна ему за то, что он сделал. Я могу покупать молоко без очереди, сахар – без талонов и туфли моего размера в удобное для меня время. (Напомню здесь описание экономики дефицита у Корнай. – М. Ч.). Могу – баночку икры в Новый год или на день рождения. Могу отдыхать неделю на Канарах или две – в Прибалтике. У меня освободилось время от “добычи пропитания” для работы и семьи.
Прекрасно помню, как в году этак 88-м моей маме захотелось в день рождения побаловать нас салатом «оливье». А такой необходимой субстанции под названием майонез тогда в природе не существовало. Моя старушка пошла в ветеранский распределитель, откуда под праздник (у мамы день рождения 8 марта) не только майонез волокли, и Христа ради попросила баночку. На что привилегированные клиенты ей заявили: вали отсюда, бабка, это не для тебя! Ты – не заслужила. Партбилета не имеешь, и в окопах не лежала». (У нее 43 года непрерывного стажа…) Как мама тогда рыдала – никогда не забуду».