Эхо дефолта

Макеев Алексей Викторович

– Ну-ну? – осторожно спросил Стас, хотя об ответе догадывался, но все равно оказался не прав.

– Раньше я была девушкой без материальных проблем! А теперь у меня есть проблемы, и еще какие!

Нонна села на кровати, скрестив ноги, и поиграла пачкой из-под сигарет.

– Ста-ас! – позвала она через минуту.

– Он здесь, – отозвался Стас.

– Кто здесь? – переспросила Нонна.

– Я, кто же еще, что ты хотела сказать?

– Ну вот, – Нонна укоризненно скривилась, – всю мысль перебил! А я просто хотела

спросить!

– Спрашивай, конечно.

– Ты ведь возьмешь меня на содержание? Полковники наверняка нехило зарабатывают! А мне только квартиру снять и на жизнь чуть-чуть, зато можешь приходить, когда захочешь! А, Стас!

Стас чмокнул губами и крякнул.

– Я очень-очень серьезно обдумаю твое великодушное предложение, – ответил он.

– Правда обдумаешь? – обрадовалась Нонна.

– Вот те крест! – побожился Стас. – А теперь скажи мне, где самое лучшее место для ловли Саши Ветринова?

– «Харбин»! – быстро ответила Нонна.

Стас поморщился.

– А другого варианта нет?

Нонна молча покачала головой.

– А он частенько даже ночует там, – сказала она. – Как наквасится, так и падает. У него на втором этаже есть кабинетик.

– Надо же, – досадливо произнес Стас. – Ну ты совсем не оставляешь мне выбора! Опять этот «Харбин»!

– Так пошли, а? – Нонна сразу же загорелась новой идеей. – Бли-ин! Точно! – Она соскочила с кровати и, завернувшись в простыню, запрыгала по комнате. – Ура! Стасик, мы идем в «Харбин»! Меня там все знают! Я давно там не была! Пошли, Стасик!

– Не называй меня Стасиком! – проворчал Крячко, натягивая на себя рубашку.

– Да здравствует свобода! – Нонна подскочила к Стасу и прижалась к нему. – Ты меня любишь? – спросила она.

Стас закусил губу, коротко простонал и посмотрел на потолок.

На потолке ответа написано не было. Пришлось промолчать.

* * *

Гуров ждал, когда Гранин успокоится, но не собирался делать это весь день.

– Сядьте! – резко приказал он.

Бегающий по кабинету раскрасневшийся Гранин замер, как статуя, задержав в движении руки – они оказались подняты вверх.

– Руки можете пока опустить, банкир! – Слово «банкир» Гуров произнес с таким нескрываемым презрением, что Гранин, чье лицо и так уже было почти свекольным, покраснел или даже побурел еще больше.

– Какие жуткие вещи вы говорите, – простонал Гранин. – Я не вижу иного выхода, как пригласить своего адвоката. Вот!

Гранин бросил на Гурова опасливый взгляд и тут же отвел глаза в сторону.

– А почему вы так разволновались, Вениамин Петрович? – Гуров устроился удобнее в кресле и, услыхав скрип двери, резко оглянулся.

Анна Марковна, сунувшая было нос в кабинет, услышав гуровский рык: «Вон отсюда!» – выскочила, держась за сердце, точнее, за бюст.

– Итак, мы продолжаем нашу дружескую беседу, – Гуров снова повернулся к Гранину.

Гранин

молчал, стоя вполоборота к Гурову.

– Вы что-то сказали? – поинтересовался Гуров.

– Я сказал, – с трудом произнес Гранин. – Про адвоката я сказал…

– Хотите адвоката, значит, получите его, – Гуров согласно кивнул. – Однако для этого мне придется принять некоторые меры… Меры, вызванные вашим нежеланием сотрудничать. Собирайтесь!

– З-зачем? – прошептал Гранин.

– Поедем к нам в гости, – объяснил Гуров. – Мне неуютно здесь. Вы бегаете, словно блох из себя вытрясаете. Кричите зачем-то… Движения делаете угрожающие. У нас в главке вы будете вести себя по-другому. На допросы будете приходить с адвокатом, точнее, я его буду приглашать. А в промежутках между допросами будете отдыхать в уютной камере.

– В камере? – Гранин был близок к обмороку. Он схватился за сердце, открыл рот и часто-часто задышал. – Вы сказали «в камере»? О господи!

– Если вы сейчас изобразите приступ, – заметил Гуров, – то мне придется отвезти вас в стационар. У нас там работают неплохие врачи. И обеспечение у них – не как в других подобных заведениях.

– Не надо, – сказал Гранин и убрал руку от груди. – Нет, не надо! – крикнул он. – Я не хочу в ваш стационар! Я хочу домой! Я готов сотрудничать и оказать… как это правильно сказать?..

Гуров молча пожал плечами.

– Короче, я готов, спрашивайте меня, о чем хотите, как хотите… – Гранин подбежал к своему столу и начал наливать из сифона воду в стакан. – Все скажу, мне все равно! – заявил он и уронил стакан, обрызгав себе брюки. Стакан разбился со звоном, а потом еще Гранин наступил на осколки, захрустевшие под его ногами.

Гуров покосился влево. Дверь даже не шевельнулась, очевидно, Анна Марковна больше не решилась рисковать.

– Не разбегайся, прыгай! – сказал Гуров. – Повтори, о чем я тебя спрашивал?

– Об акциях, – со скорбной миной произнес Гранин.

– Какой был ответ?

– Я сказал, что это информация конфиденциальная. – Гранин сжал руки и умоляюще протянул их к Гурову. – Но это и в самом деле секрет!

Гуров показал рукой в кресло напротив себя.

– Ага, – пробормотал Гранин, трусцой подбежал и сел, отдуваясь и вытирая пот со лба рукавом пиджака. Когда ему это надоело, он вспомнил, что у него есть платочек.

Достав скомканный несвежий платочек, Гранин понюхал его, сморщился и все равно им утерся.

– Я слушаю, – напомнил Гуров.

– Ну да, – отчаянно выпалил Гранин, – ну да, пятьдесят один процент акций был у Анатолия Анатольевича. Вот я и сказал!

– А остальные?

– Остальные? – Гранин вытер нос, и дальше уже разговор, сдвинувшийся с мертвой точки, пошел веселее. – Остальные были разделены еще на две части. Тридцать пять процентов – у Лористонова, а тринадцать – у Бурляева. Вот я вам все и рассказал.