Эхо драконьих крыл
Шрифт:
В голосе его я почувствовала улыбку:
— Все-таки ты подловила меня, девица. Спустя лишь день ты узнала обо мне гораздо больше, чем удавалось остальным. Я не могу сейчас открыть тебе своего настоящего имени: у меня в этом городе еще много дел с разными людьми, некоторые из которых никогда раньше меня и в глаза не видели, и мне надо еще выяснить, насколько честно они настроены по отношению ко мне. Вижу, мне снова придется положиться на твою милость, — он умолк, и я почти услышала, как ему в голову пришла новая мысль: — Если тебе будет угодно выслушать меня, позволь
Так легко, так просто! Я не могла в это поверить.
Возражать я и не собиралась. На самом деле у меня едва не перехватило дыхание от восторга.
— С превеликим удовольствием, — насилу прошептала я.
— Тогда и я вполне доволен, — сказал он. — Увидимся в Корли. Если только ты вдруг не поссоришься со мной утром перед отъездом.
— Благодарю тебя еще раз, но мой баркас отчаливает с рассветом, и мне нужно быть там пораньше, — ответила я. — Боре, от всего сердца я желаю тебе самого наилучшего, но я уже валюсь с ног от усталости. Чудесный был день, только вот слишком длинный, и мне нужно в конце концов хоть немного поспать. Доброй тебе ночи, пусть процветают все твои начинания, и — до встречи в Корли.
Он долго всматривался в меня, словно хотел запечатлеть в памяти мое лицо.
— Благодарю тебя, девица, за добрые пожелания и уделенное мне внимание, — сказал он наконец. — Доброй ночи и прощай!
Он притянул меня к себе и легонько поцеловал. Я не противилась. Губы у него были атласными, гладкими и мягкими, и за ними скрывалось нечто большее, чем простой намек на страсть. Когда я отстранилась, чтобы высвободиться, он отступил назад и поклонился с улыбкой — глаза его смеялись, словно желали посвятить меня в какую-то шутку, ведомую только ему, — затем развернулся и исчез в ночи.
Я расплатилась с трактирщиком и велела, чтобы мне засветло подали завтрак, после чего медленно взошла по лестнице и побрела в свою комнату. День выдался просто бесконечным, и сейчас я была в совершенном изнеможении. И все же я чувствовала, что вела себя сегодня довольно-таки неплохо: этот ведь был первый день полной моей свободы, когда весь мир был в моем распоряжении. Не зажигая света, я разделась и рухнула на постель, однако не смогла сразу же уснуть. Все-таки его поцелуй был мне приятен — может быть, если бы я позволила ему продолжить, мне было бы еще приятнее…
Я решительно развернулась и уткнулась головой в подушку.
«Спи, Ланен, дурачина, — говорила я себе. — До рассвета тебе надо быть на пристани. Ты отправишься в Корли, а оттуда — полный вперед, к Драконьему острову!» Я улыбнулась подушке и закрыла глаза.
Очень даже неплохой день.
Марик
— Ценой, что была заплачена, могуществом крови и именем Малиора, повелителя шестой Преисподней, заклинаю посредника явиться передо мной! Сим символом ты связан, сими охранными знаками усмирен! Я твой господин! Явись и поведай!
Кровью, которую я пустил себе из вены, я окропил горячие угля на алтаре, и среди отвратительных испарений возникла сухощавая фигурка, вдвое меньше моей руки. На мгновение я забеспокоился. Я не спросил у Бериса, как я узнаю, что это посредник, — но существо раскрыло рот. Рот этот был в половину величины самой твари и полон зубов, похожих на страшные шипы. Когда существо заговорило, я вздрогнул, ибо это был голос самого Бериса.
— Полагаю, у тебя нашлась серьезная причина, ради которой ты разбудил меня среди ночи, — недовольно проурчала тварь… или Берис?
— Причина самая что ни на есть стоящая, магистр Берис. Я нашел ее, дочь Маран Вены! Здесь, в Илларе. Она как раз в том возрасте, чтобы быть ребенком от моей плоти, хотя я и не смог найти в ней своих собственных черт. По виду она вылитая мать, словно та вернулась.
На.этот раз голос Бериса зазвучал гораздо менее сонно:
— Что ты разузнал? Жива ли ее мать, или же Дальновидец находится у девчонки?
Я рассмеялся.
— Я недолго вел с ней беседу, Берис. Не было нужды. Юная дурочка всем сердцем жаждет отыскать истинных драконов, она сама направляется в Корли. Она даже поблагодарила меня за то, что я согласился взять ее на борт в качестве одного из листосборцев! Теперь мне не следует упускать ее из виду во время путешествия, а когда я вернусь, мы узнаем то, что должны узнать, и эта нескончаемая боль во мне наконец-то прекратится.
— Она твой ребенок, Марик?
— Чего не знаю, того не знаю, Берис; однако это выяснится, когда мы прибудем на остров.
— А если не твой?
— Всем известно, что драконы — жестокие убийцы, разве нет? Все будет очень легко устроить, как только мы окажемся там. Сейчас я начинаю понимать, что испытывает кот, когда играет с мышью. Сомнений нет, что мышь все равно умрет, но от этой игры он получает определенное удовольствие.
— Еще бы, — ответил Берис, и теперь голос его был бесстрастен. — Однако с этим ты мог бы подождать и до утра. Еще раз спрашиваю тебя, Марик, почему я был разбужен?
— Причина основательная. Я тут собрал некоторые сведения, включая рассказы старых рыбаков и легенды, что мне довелось слышать в Элимаре, и теперь, кажется, я начинаю верить в существование истинных драконов. Надеюсь, что и легенды об их золоте настолько же правда. Трудность будет заключаться в том, чтобы забрать то, что мне нужно, и убраться оттуда живым-невредимым, если Рассказы про Рубеж не врут и драконы в самом деле могут учуять лед ракшасов от любого, кто напрямую общался с демонами.
— Что ж, в этом случае будет гораздо сложнее, — некоторое время Берис молчал. — Хорошо, что ты меня разбудил. Мне дорог каждый лишний час: нужно все для тебя приготовить; придется также создать средство, полностью уничтожающее следы запаха ракшасов, — снова молчание, и затем: — Знай же, что стоить тебе это будет немало.
— Так уж постарайся на совесть, магистр, — ответил я ему со смехом, — ибо когда я вернусь, я заплачу тебе лансипом, это поистине королевский подарок, которого ни один король не делал вот уже более ста лет.