Эхо грядущего. Часть 1
Шрифт:
– Завтра мы с тобой навещаем мою маму, - сказала она мне утром, когда мы пили кофе на кухне.
Радости эта новость у меня не вызвала.
– Я завтра спать собирался.
– На часок хотя бы, - она была непреклонна.
Я прекрасно понимал, что этот часок растянется на пол дня. Но поделать ничего не мог.
– Хорошо, - сдался я без боя.
Воскресенье наступило очень быстро. Наверное потому, что я смог все-таки поспать в субботу. Не то, чтобы я выспался, но по крайней мере стал чувствовать себя немного лучше. Я бы с удовольствием продолжил
Долгое время дом стоял запущенным. Мать Кати - Наталья Валерьевна - все собиралась вновь вдохнуть в него жизнь, по словам Катерины лет 10 она только и говорила об этом. Но сделала она это только в прошлом году. Я не был здесь ни разу до этого дня. Обычный деревянный дом, которых полно в российских деревнях, с небольшим участком земли, где, видимо, раньше было некое подобие сада. В центре участка стояла беседка, вернее то, что от нее осталось. Однако дом имел уже вполне приличный вид как снаружи, так и внутри. Обстановка внутри, как я мог судить, мало отличалась от того, что было здесь много лет назад. Но это никоим образом не влияло на уютную атмосферу.
– Я очень рада, что вы выбрались сюда ко мне, - сказала Наталья Валерьевна, когда мы разместились в небольшом подобие гостиной за круглым столиком для чаепития.
Мне всегда было тягостно с такие моменты, несмотря на то, что я хорошо относился к маме Катерины. Эти разговоры о погоде, о цветах, о том, что она рада нас видеть казались мне бесконечными и бессмысленными. Хуже всего было поддерживать эти беседы. Сначала я просто кивал в знак согласия, но потом всегда наступал момент, что кивков становилось недостаточно и приходилось начинать вставлять какие-либо фразы. Сначала короткие, но потом уже и их было мало, нужно было сочинять предложения.
Катя видела все это и понимала. Но, нужно отдать ей должное, никогда не заводила со мной разговоров на эту тему. Хотя я знал, что рано или поздно мы будем это обсуждать.
После чаепития, мать Кати удалилась на кухню, а мы отправились в ее бывшую комнату. Это была последняя комната в доме, которая еще не была восстановлена. Окна в ней были закрыты белой скатертью, а в углах стояли ящики с вещами. Это были старые катины вещи, а также все то, чему не нашлось места в остальных комнатах дома. Катя без труда обнаружила те ящики, которые были наполнены предметами, связанными с ее жизнью. Я подтащил их к старому письменному столу и мы стали разбирать эти древние памятники прошлого, как сказала она.
– Вот тут история моей жизни, - Катя стряхнула пыль с крышки одного из ящиков и открыла его.
Тетради, альбомы, кассеты... Чего там только не было. Конечно же наше внимание привлекли альбомы с фотографиями. Бесконечная череда черно-белых и цветных фотографий той эпохи, когда еще не было цифровых снимков и когда каждое фото отражало действительное значимое событие, а не все подряд, как это было в современном мире. И даже фотографии легендарного Полароида, которые получались мгновенно, тоже хранили в себе отпечатки чего-то существенного и важного, ведь пленка к нему была очень дорогой и расходовать ее на всякую дребедень было нельзя.
Неожиданно Катю позвала мать и я остался в комнате один, продолжая путешествие по бездонному ящику ее детства. За пластом бесчисленных фотографий, которые мне в какой-то момент просто надоело рассматривать, лежали тетрадки, альбомы с рисунками и прочие призраки дней давно минувших. Я не то, чтобы горел все это рассматривать, но заняться больше действительно было нечем, поэтому старательно перебирал все это пока не наткнулся минут через 5 на то, что просто-напросто заставило мое сердце биться сильнее. Эта вещь не просто удивила меня, она меня поразила. На какой-то момент я спросил сам у себя не сон ли это?
На пожелтевшем клочке альбомного листа была нарисована девушка. Молодая девушка очень похожая на Катю. То, что это Катя подтверждала и подпись рядом "Катя". Но самое интересное было рядышком в скобках, где было написано "Девочка-Алиса". Именно так "Алиса". Я был просто ошарашен. Второй раз за три дня я натыкаюсь на это имя в самых неожиданных ситуациях. В этот момент в комнату вошла Катя.
– Ну что ты тут еще интересного нашел?
– спросила она и подошла ко мне.
– О, мой портрет! Как же давно это было!
– А почему девочка-Алиса?
– спросил я с едва скрываемым огромным интересом.
– Да так. Это было что-то вроде моего прозвища. Мне просто нравилось это имя.
– И, наверное, книга про нее?
– Нет, книгу я даже не читала, только мультик смотрела. Мне просто очень нравилось это имя.
– Ты про это никогда не рассказывала, - я отложил листок в сторону.
– Да это давно было. Тут и рассказывать-то нечего.
Катя посмотрела на меня и уловила тень удивления или даже изумления на моем лице.
– Ты чем-то поражен?
– Да нет, не особо, - откровенно соврал я, - просто совсем недавно сталкивался с этим именем.
– Где?
– По работе. В одном деле.
– Каком?
– у Кати проснулся интерес.
– Неважно.
Катя явно расстроилась ответом.
– Пойми, мне нельзя рассказывать.
– Я же не пойду всем кричать направо и налево. Ладно, я все понимаю.
– Сколько мы еще тут пробудим?
– спросил я, пытаясь скрыть надежду на то, что она ответит "недолго".
– Скоро поедем уже, не переживай, - она улыбнулась.
Она понимала, что мне тут неуютно. И не пыталась пилить меня за это и читать нотации.
Мы продолжили рассматривать вещи в ящике и занимались этим еще минут 40. После чего последовало еще одно чаепитие с Натальей Валерьевной и мы отправились обратно в путь на Катиной машине.
Конец марта выдался на удивление теплым, теплее, чем обычно было в это время года. Мы вернулись в Москву часам к трем. Катя поехала к себе домой, а я попытался использовать оставшуюся часть воскресенья для того, чтобы отдохнуть перед длинной неделей.