Эхо-парк
Шрифт:
Логика диктовала только один ответ.
Официальный хронологический журнал, та самая пятьдесят первая форма, был подкорректирован. Запись о Роберте Саксоне внесли уже после того, как Босх сделал свою копию. И хотя для фальсификации имелся промежуток в целых четыре года, здравый смысл подсказывал Босху, что речь идет не о годах, а о днях.
Всего несколько дней назад Фредди Оливас позвонил с просьбой передать ему следственное досье для ознакомления. После чего Книга убийства находилась у Оливаса, который и обнаружил запись о Роберте Саксоне. Именно Оливас
Босх пролистал подшивку журнала. Почти все страницы, относящиеся к периоду расследования, были заполнены хронологическими записями целиком, сверху донизу. И только на странице, относящейся к 29 сентября, оставалось внизу свободное пространство. Именно это позволило Оливасу вынуть страницу из подшивки, впечатать запись о Саксоне, а затем вернуть страницу. Сфабриковав тем самым эту мнимую связь между Уэйтсом и Мари Жесто. Тогда, в 1993 году, Босх и Эдгар отпечатывали пятьдесят первую форму на пишущей машинке своего голливудского участка. Сейчас все делалось, конечно, на компьютере, но еще оставалось множество пишущих машинок в большинстве старых участков, где работали копы старой школы вроде Босха, так и не сумевшие привыкнуть к компьютеру.
Босх почувствовал, как его охватывает странное и мучительное чувство - смесь облегчения и злости. С души постепенно уходило бремя вины за якобы совершенную ошибку. Они с Эдгаром были чисты, и ему захотелось рассказать об этом Джерри как можно скорее. Но не получалось полностью отдаться этой радости - из-за вскипающего гнева на Оливаса, подложившего ему такую свинью. Босх встал и вышел из кабинки в главный зал библиотеки, круглый, с куполообразным потолком, где опоясывающая стены мозаика отображала в картинах историю основания города.
Босху нестерпимо захотелось громко выкрикнуть что-нибудь, изгнать из себя этого терзающего демона! Но он сдержался. Через изобилующее нишами помещение торопливо шагал охранник, вероятно, спеша схватить книжного вора или укрывшегося между стеллажами эксгибициониста. Босх проводил его взглядом, затем опять вернулся к работе.
Там, в кабинке, он попытался осмыслить факты. Оливас подделал Книгу убийства, впечатав в журнал двустрочную запись о несуществующем событии. Его целью было заставить Босха поверить, будто еще в самом начале расследования тот совершил грубую ошибку. А запись гласила: «Некий Роберт Саксон звонил сказать, что видел Мари Жесто в супермаркете «Мейфэр» в день ее исчезновения».
Больше ничего конкретного в фальшивке не было. Получалось, что не содержание звонка было важно для Оливаса. Главной являлась личность звонившего. Оливас хотел каким-то образом приплести Рейнарда Уэйтса к материалам дела Жесто. Зачем? Чтобы повесить на Босха чувство вины и перехватить у него лидерство? Самому заправлять громким расследованием?
Босх отмел эту мысль. Оливас и без того уже им заправлял. Он был ведущим следователем по делу Уэйтса, и то, что Босх занимался делом Жесто, сути не меняло. Босх просто примкнул к их расследованию - но отнюдь не являлся там главным. Главным был Оливас, и фальсификация документа ничего не добавляла.
Должна была иметься иная причина.
Босх пытался отыскать ее, но пришел лишь к бессмысленному выводу, что Оливас хотел зачем-то приплести Уэйтса к делу тринадцатилетней давности. Внеся псевдоним убийцы в документы дела, он стремился прочнее связать Рейнарда Уэйтса с Мари Жесто.
Но Уэйтс и без того уже собирался признаться в ее убийстве. Что может быть прочнее добровольного признания? Он даже согласился показать следователям, где зарыл тело. Краткая запись в журнале в любом случае представляла собой куда менее весомый аргумент по сравнению с первыми двумя. Тогда зачем ее впечатывать?
В конце концов Босх просто встал в тупик перед глупым риском, на который пошел Оливас. Получалось, что тот подделал официальный документ по пустяковой причине и ради пустяковой выгоды. Пошел на подлог, прекрасно понимая, что Босх может обнаружить фальшивку и с полным правом обвинить его в должностном преступлении. Не побоялся быть разоблаченным в суде тем же Морисом Своном, а уж Свон-то - опытный адвокат. А главное: проделал финт без всякой необходимости, зная, что Уэйтс будет и без того накрепко связан с делом Жесто через собственное признание.
Теперь Оливас мертв, и некому бросить в лицо этот вопрос. Теперь уже никто не ответит.
Кроме, пожалуй, Рейнарда Уэйтса…
«…Как там теперь твоя дерьмовая сделка?!»
Или, может, Рика О'Ши?..
Босх постарался вникнуть в эту идею, и все вдруг встало на свои места. Он сообразил, почему Оливас пошел на такой риск и внес фантом Рейнарда Уэйтса в следственное досье Мари Жесто. Он увидел все с такой ясностью, которая не оставляла места для сомнений.
Рейнард Уэйтс не убивал Мари Жесто!
Босх вскочил и принялся складывать папки. Подхватил их в охапку и через круглый зал поспешил к выходу. Эхо шагов гулом неслось по огромному помещению, словно за ним гналась толпа. Босх невольно обернулся, но там никого не было.
22
В библиотеке Босх позабыл о времени. На встречу он опоздал. Когда официант подвел Босха к заказанному столику, Рейчел уже сидела там в ожидании. Перед глазами она держала большой лист меню, который скрывал досаду и раздражение на ее лице.
– Извини, - произнес Босх.
– Ничего. Но я уже сделала заказ. Я не знала, появишься ты или нет.
Рейчел передала ему меню, но Босх сразу отдал его официанту.
– Мне то же самое. А из напитков - просто воду.
Он отпил из стакана. Рейчел улыбнулась ему, однако не очень приветливо.
– Едва ли тебе понравится это блюдо.
– Почему? Я люблю морепродукты.
– Вчера вечером ты сказал, что любишь морепродукты только в жареном и вареном виде.
– Да ладно, ничего, - отмахнулся он.
– В брюхе все сварится. А почему это заведение называется «Уотер-гриль», если тут не жарят мясо?