Эхо вины
Шрифт:
Теперь Лиз не только с трудом дышала, но и едва стояла на ногах. Тело ребенка… Сара?! Нет! Исключено!
– И как же… как погиб этот ребенок? – Голос Лиз словно шел откуда-то издалека и казался чужим ей самой. – Он… утонул?
В летний погожий денек, на пляже, где яблоку негде упасть, не может утонуть ни один ребенок. Значит, это точно не Сара!..
– Всех подробностей мы не знаем. Но, похоже, смерть была насильственной.
Теперь, заметив состояние Лиз, полицейские глядели на нее с участием.
– Мисс Алби, может, принести вам стакан воды?
Лицо женщины было белым как мел, ноги у нее подкашивались.
–
– Может быть, вы хотите взять с собой отца вашей дочери? Мы можем заехать за ним.
– Отец… моей дочери в это время еще спит. Мне кажется… Нет, я не хочу, чтобы он видел это.
Полицейские также предложили женщине взять с собой мать, но с их стороны это прозвучало очень уж неуверенно. Ведь даже тот, кто не знал Бетси Алби близко, сразу мог догадаться, что она ни за что не покинет свое насиженное место перед телевизором.
– Вы уверены, что справитесь сама? – спросил у Лиз один из мужчин.
Она кивнула. Ведь там в любом случае не Сара. В этом лишь требуется убедиться.
«Чей же это ребенок? Бедные родители, что им придется пережить!» – думала Лиз. Ей все еще казалось, что пол качается и уходит у нее из-под ног. Боже, как страшно – ребенок и насильственная смерть…
– Я готова. Поехали, – подняла она голову.
Четверг, 24 августа 2006 года
Поместье Ферндейл Хаус долгие годы переходило поколениям Квентинов по наследству. Но с тех пор, когда хозяева по-настоящему жили в этом просторном доме, расположенном в Восточной Англии, считая его центром своего мироздания, прошло уже больше века. Почти сто лет его больше использовали как место для отдыха. Главной причиной этому был, конечно же, тот факт, что фамильный банк «Гарольд Квентин и К О», неизменный источник дохода Квентинов, находился далеко, в Лондоне, и перспектива ежедневно проводить за рулем по нескольку часов не улыбалась никому из сменявшихся владельцев имения.
Кроме того, Ферндейл Хаус был далеко не самым уютным и притягательным местом на земле. Зодчий, спроектировавший этот тяжеловесный и угрюмый каменный особняк, и строители, возведшие его стены, либо сами находились в депрессии, либо задались целью непременно вогнать в нее будущих обитателей этого дома. Темно-коричневые потолочные балки из мореного дуба зрительно уменьшали пространство и создавали тягостное впечатление, а полы из черного мрамора усиливали это впечатление еще больше. Окна были такими маленькими и подслеповатыми, что едва пропускали дневной свет, а деревья, посаженные каким-то недальновидным садовником слишком близко к дому, вымахали до небес и заслонили своими разлапистыми кронами дорогу тем последним солнечным лучам, что отваживались заглянуть в комнаты.
К удивлению Фредерика, Вирджинию совсем не смутил недостаток света в этом новом для нее, добровольно выбранном жилище. Целых два года женщина настойчиво уговаривала мужа переехать из Лондона в этот дом, и Фредерик в конце концов сдался, поставив предварительно условие спилить под окнами деревья, заслоняющие весь свет. Ему неприятно было ощущать себя пленником лесов, готовых вот-вот поглотить дом.
– Спилить деревья? Нети еще раз нет, – воспротивилась Вирджиния. – Мне здесь все нравится как есть.
Прислуги в доме не было. Почти пятнадцать лет усадьбой управляла пожилая семейная пара, занимавшая маленький домик у въезда на территорию, в десяти минутах ходьбы от главного дома. Грейс и Джек Уолкер, пожилые супруги в возрасте примерно шестидесяти лет, были очень скромными, сдержанными и трудолюбивыми людьми. Джек выполнял иногда разовые заказы на перевозку грузов для фирмы «Трикл и сын» – транспортной компании, где он когда-то работал на постоянной основе. Но главным его занятием сегодня было следить за состоянием особняка, лесопарка, окружающей участок каменной ограды и вовремя устранять всевозможные поломки, протечки, прорехи. Очень многое Джек делал сам, а в каких-то случаях ему приходилось приглашать специалистов, например садовников для тех или иных сезонных работ в парке.
Грейс содержала в чистоте главный дом – по крайней мере, ту его часть, где непосредственно жили Квентины. Целый флигель хозяевами не использовался, поскольку Вирджиния разумно рассудила, что нет никакого смысла каждый день прохаживаться по пяти гостиным, а вечерами мучиться выбором, в какой из четырех столовых накрывать стол к ужину. Поэтому добрую половину дома заперли на ключ, и лишь раз в месяц Грейс заходила туда с тележкой для профессиональной уборки, вытирала пыль, проветривала залы и проверяла, нет ли проблем, требующих вмешательства домашнего мастера – Джека.
Квентины занимали западное крыло дома. Там была прекрасная большая кухня, где Вирджиния сама готовила, жилая комната, библиотека, которая во время прихода гостей могла служить столовой, и четыре спальни. Из кухни можно было напрямую выйти в парк. Там, на одной из немногих хорошо освещенных солнцем полянок стояли качели для Ким, а рядом висели веревки, где Вирджиния развешивала белье после стирки.
Это был удобный, уютный мирок, притененный со всех сторон. Дни здесь шли своей чередой и были похожи один на другой, как братья-близнецы. Если на свете и существовали опасности, то они бродили где-то далеко, по ту сторону каменных стен, надежно скрывающих за собой парк. И кроме разбора тех мелких происшествий, что случались с Ким в школе, да обсуждений с Грейс новостей из телевизора и текущих проблем – вроде плохих показателей уровня холестерина в анализах Джека, – в жизни Вирджинии происходило мало событий.
Никаких поводов для особого беспокойства не находилось.
Именно такую жизнь и выбрала для себя Вирджиния Квентин.
Утром двадцать четвертого августа Фредерик собрался ехать в Лондон. Четверг был не самым подходящим днем для отъезда в город, но мистер Квентин принял приглашения на два важных мероприятия, одно из которых должно было состояться в выходные, а другое – в понедельник (именно на этот день пришелся в этом году Летний банковский праздник).
Вирджиния хорошо отдохнула и теперь пребывала в неплохом настроении. Она радовалась тому, что скоро наступит сентябрь – природа уже предупреждала о его приходе. Ей нравилось время, когда лето медленно прощается с этим краем. Скоро деревья полыхнут пестрыми красками осени, поля покроются мягкими туманами, в гуще которых так приятно бродить по тропинкам. На кустах заалеют ягоды, в камине затрещит огонь, и так славно будет сидеть у теплого домашнего очага, в то время как за окном беснуется шквалистый ветер.